Я (не) ваша мама (СИ) - Иконникова Ольга

Барон вспыхнул, но не стал протестовать. На сей раз он был заметно обеспокоен. Королевские маги были весьма опытны в таких делах, и ему будет трудно выйти из воды сухим.

А его высочество уже перешел к более приятной части своего выступления. Он наградил сначала владельца лошади, что пришла четвертой, потом — барона Майринга и, наконец, повернулся в мою сторону.

Ипподром замер. От того, что он намерен был мне сказать, во много зависело общественное мнение. Восхитится ли он моим поступком или осудит его? Я тоже затаила дыхание.

— А теперь позвольте мне выразить свое восхищение леди, которая сегодня продемонстрировала нам, что женщина может быть сильной и до безумия смелой.

С моих губ сорвался облегченный вздох. Кажется, он на меня не сердился!

— Дорогая леди Карлайл! Вручаю вам этот кубок не только как владелице лошади по кличке Эйнари, но и как жокею, приведшему ее к победе. И несмотря на то, что я в восторге от вашего сегодняшнего поступка, я всё-таки не хотел бы, чтобы вы в дальнейшем его повторяли. Скачки — жестокое и совсем не женское дело.

Он всё-таки немножко осадил меня, чем вызвал одобрительные взгляды многих леди и джентльменов. Но я ничуть на это не обиделась.

Кубой действительно оказался очень тяжелым, и, чтобы удержать его, мне потребовалась помощь самого герцога. Его высочество еще раз поблагодарил всех присутствующих за то, что разделили с ним этот праздник, и пожелал всем приятного вечера.

Как только он закончил речь, в небо устремились сотни, тысячи сияющих огней — начался фейерверк.

42. Предложение

Его высочество не посчитал нужным делать предложение даме своего сердца на ипподроме, и я была этому искренне рада. У меня в душе было ощущение праздника, и я не хотела, чтобы в этот вечер хоть что-то его омрачало.

На следующий вечер во дворце герцога должен был состояться бал, но я собиралась отказаться от его посещения, сославшись на усталость и рану на ноге. Купить в Анзоре бальное платье не получилось (хотя сейчас я могла себе позволить на него потратиться), а идти туда в старом наряде было не очень удобно. Да и присутствие на любом светском рауте означало встречу с леди Снорк или какой-то другой леди из Литона, а значит — продолжение неприятных намеков и разговоров.

Шарлотта, Нэйтан, Теодор и мистер Грант прямо с ипподрома отправились гулять на набережную, где должен был состояться концерт под открытым небом. Они звали меня с собой и были разочарованы, когда я сказала, что намерена отправиться домой и лечь спать. Мистер Керр наложил повязку на рану на моей ноге и дал мне микстуру, которую я пообещала выпить перед сном.

Я проследила за тем, чтобы наши конюхи не стали отмечать победу прежде, чем разместят Эйнари в стойле, и вошла в дом. Эванс, который тоже приехал в Анзор, шел за мной по пятам, неся кубок.

— Полагаю, лучше разместить его в гостиной, миледи! — сказал он, и я вполне одобрила это решение.

Я переступила порог комнаты и не смогла сдержать восторженного вздоха — она вся была в голубых цветах! Корзины с незабудками стояли повсюду — на столе, на камине, на полу. На небольшой этажерке у окна стояла фарфоровая пастушка — и она тоже держала в руках букетик фарфоровых незабудок. А на стене висело роскошное панно с незабудковым полем. И обивка мягкой мебели тоже вдруг стала голубой!

— Эванс, я что, сошла с ума? — дворецкий как раз поставил кубок у дивана и, когда я пошатнулась от изумления, подставил мне локоть, чтобы я могла на него опереться.

— Никак нет, ваша светлость! — и на обычно сурово сведенных губах его мелькнула столь непривычная для него улыбка.

— Но откуда всё это взялось? — я ошарашенно оглядывалась. — Когда мы уезжали на ипподром, здесь всё было по-другому!

Я точно помнила, что обивка дивана была темно-зеленой, и никакой пастушки, и никакого панно в гостиной не было.

Незабудки были моими любимыми цветами. И любимыми цветами моей бабушки. У нее на столе всегда стояла маленькая вазочка с незабудками. Бабушка называла их мышиными ушками, и в те редкие дни, когда я гостила у нее в детстве, я каждый день бегала в сад, чтобы нарвать там цветов для свежего букетика, каждый раз ожидая встретить мышек в усыпанной голубыми цветами траве.

Эту традицию я продолжила и в Карлайл Холле — если я сама не приносила с улицы незабудок, то это делала моя горничная. Да, Эванс прекрасно об этом знал, но не мог же он здесь, в чужом городе, в одиночку устроить мне этот праздник.

Я снова посмотрела на дворецкого, требуя у него ответа, но он лишь смущенно отвел взгляд.

— Не сердитесь на мистера Эванса, Рэйчел! — услышала я за своей спиной знакомый голос. — Это я попросил его сохранить всё в тайне.

Я резко обернулась. Его высочество стоял на пороге. Он был сейчас в другом камзоле, не расшитом золотыми позументами, и выглядел не так торжественно, но куда более мило.

Эванс испарился в ту же секунду.

— О, ваше высочество! — изумленно протянула я.

Я не знала, что еще сказать. Я ничего не понимала.

Он стоял совсем рядом со мной — знакомый и незнакомый одновременно. И он был чем-то смущен, и это такое непривычное для обычно весьма уверенного в себе человека состояние было таким трогательным, что мое сердце затрепетало. Именно в этот момент мне особенно захотелось назвать его Ричардом.

Я снова обвела взглядом комнату.

— Но если это вы, то как вы догадались…

Он улыбнулся — широко, довольно, наверно, радуясь тому, что его поступок произвел на меня столь сильное впечатление.

— Шарлотта сказала, это ваши любимые цветы, и я подумал, что вам будет особенно приятно получить их именно в этот день.

Он посмотрел на меня как-то странно, и я вдруг подумала, что он говорил сейчас совсем не о скачках и о не о моей победе, а о чем-то другом, куда более важном для нас обоих. И от этой мысли мне стало и тепло, и страшно одновременно. Что, если я снова ошиблась?

— О, это просто восхитительно! — пролепетала я, боясь сказать что-то большее.

— Счастлив, что сумел порадовать вас, — он подошел ко мне еще ближе. — Только здесь не хватает еще одной, самой главной незабудки.

Он разомкнул ладонь протянутой в мою сторону руки, и я увидела лежавшее на ней кольцо. Кольцо, украшенное составленной из пяти голубых камней незабудкой.

— Рэйчел, согласны ли вы стать моей женой?

Это было так ожидаемо (да-да, в моих наивных мечтах!) и так неожиданно, что я совершенно растерялась. Слезы вдруг хлынули из глаз, и я по-детски закусила губу.

— Это да или нет? — уточнил его высочество.

Быть может, мне стоило подумать о той разнице в общественном положении, что была между нами, и о том, что какая-нибудь более молодая и знатная девушка куда больше подошла бы брату короля. Но думать об этом мне совсем не хотелось. Да почему я вообще должна была об этом думать?

Я люблю его (теперь уже можно было в этом признаться), а он, наверно, любит меня (глупо делать предложение женщине, к которой ты не испытываешь сильных чувств).

И я после секундного замешательства выдохнула:

— Да!

Ричард взял мою руку и надел на палец кольцо — оно село как влитое.

Ох, это были непередаваемые ощущения! Я чувствовала себя Золушкой, очаровавшей настоящего принца. И нет, мне не было за это стыдно.

Как счастлива была бы бабушка, если бы увидела это!

Я только решила уточнить:

— Вы уверены, ваше высочество, что не пожалеете об этом?

Он кивнул без раздумий:

— Абсолютно!

— Среди моих предков не было ни принцев, ни даже лордов, — честно предупредила я.

Кажется, его это ничуть не смутило:

— Я знаю об этом, Рэйчел! И для меня это совсем не важно. Должно быть, вы слышали, что однажды я уже был женат, и происхождение моей первой жены было безукоризненным. Она была настоящая леди с прекрасными манерами и безупречной репутацией. Но счастья нам это не принесло. Мне кажется, если бы она была чуть менее идеальной, она бы не сошла с ума от собственного совершенства, и всё могло закончиться по-другому. Но я не хотел бы, чтобы мы когда-нибудь еще возвращались к этой теме. Тот брак был основан не на любви, а на взаимных обязательствах, и я надеюсь, что сейчас всё будет по-другому.