Все не то, чем кажется - Андрей Коткин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще Сашка впервые попробовал напиток «Саяны». Его в числе другой снеди разносила по вагонам официантка из вагона-ресторана. Только недавно про этот жутко полезный напиток, разработанный нашими советскими учеными в качестве ответа западной «Кока-Коле», прочитал в журнале «Наука и жизнь» и вдруг в реальной жизни на него наткнулся. Купил. Очень необычный горьковато-смолистый привкус, но в целом понравилось.
Расстались с родителем прямо возле здания вокзала. Отец отправился на остановку общественного транспорта, откуда автобусы до завода «Тяжстанкогидропресс» народ возили. Прямо там, возле завода ему на этот день в общежитии комнату забронировали. Еще у себя в поселке он отыскал координаты и созвонился с отделом кадров этого завода. Саму встречу на завтра, в понедельник, с утра, назначили. Пока же отец собирался тщательно изучить местную газету с объявлениями об обмене и продаже жилья. А Сашка попрощавшись с отцом, на свой пригородный автобус направился. Который доставит его в их спортивную школу-интернат для прохождения последнего года обучения.
Макс и Талгат уже были в комнате, что впрочем, совсем не удивительно было: оба сироты, оставшиеся без крыши над головой, где им еще находиться. Отсутствовал Васька Бубнов. Вот это странно немножечко. У него, вроде, только очень дальние родственники оставались, негде ему было так зависать.
— Привет! Поздоровался Сашка с приятелями. Макс — так вообще друг, без вариантов, но и с Талгатом они за прошедшие два года сдружились, хоть тот, как раз, из простых был, про магию если только догадывался, напрямую ему никто рассказать бы физически не смог: клятва, данная Аристарху Аполлоновичу не давала.
— ЗдорОво, бродяга! Как отдохнул?
Почему-то при этом вопросе на память сразу пришла Лианка, тот момент, когда они около речки изучали тела друг друга.
— Нормально! — Улыбка сама собой вылезла на лицо. И воспоминание приятное, и друзья рядом, и вообще, практически в родное место вернулся. Полез в свою сумку, выложил на стол яблочный пирог. Фирменный, мамин, с тестом на сливочном масле! Вкуснотень необыкновенная! Очень хотелось еще и мясных пирожков им привезти, да решил, что затухнут. В купе тепло было, а дорога дальняя предстояла. Так что пирожки они с отцом сами, за милую душу, навернули.
Соседи по комнате и яблочному пирогу были очень рады. Макс тут же убежал за водой с трехлитровой стеклянной банкой, Талгат полез в тумбочку за чайной заваркой и самодельным кипятильником, которые он из обрывка провода и двух бритвенных лезвий с изоляцией из спичек сварганил. Через четверть часа уже уплетали, сидя за столом, привезенное Сашкой из дома лакомство и нахваливали на два голоса.
Почаевничали, сидели, удовольствие от съеденного растягивали.
— А вы слыхали, — вдруг вспомнил Талгат. — Высоцкий умер. В Москве как раз олимпиада шла….
— А кто это? — Спросил Макс. Он как-то не интересовался людской эстрадой. Не раз заявлял, что для него что певцы, голосящие в экране телевизора по выходным, что кошка, которой случайно на хвост наступили. Уж насколько сам Сашка был к музыке равнодушен, но Макс его в этом вопросе с легкостью задвинул.
— А давай я тебе его песню поставлю. Мою любимую. — Оживился Талгат и кинулся в своем чемодане копаться. — Вот! Сестра моей бабушки подарила!
— Электроника триста два! — Вслух прочел Макс надпись на передней панели изящного параллелепипеда, которым представлялся новый кассетный магнитофон, только недавно принятый в производство в их стране.
Здесь лапы у елей дрожат навесу
Здесь птицы щебечут тревожно
Живёшь в заколдованном тёмном лесу
Откуда уйти невозможно…
Голос с легкой хрипотцой в голосе тянул негромко и задушевно, и перед Сашкой разворачивались призрачные картины зимнего леса, навеки замершего в сонной неподвижности. Похоже, и Макса проняло, несмотря на все его неприятие и скептицизм. Вон, как взгляд застекленел. Тоже, наверняка, себе какую-то картину представляет.
…Украду, если кража тебе по душе,
Зря ли я столько сил разбазарил.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял.
Затих уже давно последний звук гитарной струны, а в комнате надолго повисло молчание.
— Решено! — Вдруг вскинулся Макс. Завтра же подойду к Ае и признаюсь в своих чувствах!
— Ты все же не кидайся прямо так, в лоб. Минуту подходящую выжди. — Посоветовал Сашка, и Талгат тоже согласно закивал головой.
После обычного на каждое первое сентября классного часа первым уроком в расписании значилась биология. Очень скучный, сказать по правде, предмет был бы… если бы у них в школе не вел биологию учитель по настоящему влюбленный в свое дело.
— Давайте, сегодня вспомним, ребята, о чем мы с вами говорили в прошлом году. — Петр Евгеньевич изо всех сил старался пробудить в учениках интерес к его предмету, основательно притушенный только что закончившимися летними каникулами. Классификации живых существ авторства Линнея, Ламарка и, конечно же, Чарльза Дарвина.
— И все же я никак не могу принять утверждения Дарвина на веру! — Вдруг возгласил Костик Соловьев, главный балагур и возмутитель общественных устоев в классе.
— Интересно, интересно! — Тут же завелся их биолог и кинулся в полемику. Другой бы учитель на его месте просто строго прикрикнул на расшалившегося не в меру ученика, но это же не другой, а самый настоящий Петр Евгеньевич!
— Да! И мне тоже интересно! — Сказал Костик, потрясая учебником. — Вот тут черным по белому описан случай в Англии, когда белые бабочки, живущие на стволах берез, поменяли свой окрас на серый в связи с загрязнением этих стволов сажей из труб с соседнего предприятия? Малая положительная мутация. Так?
— В точности! Идиоадаптация называется, если кто забыл.
— Замечательно! Вот только, думается мне, серая окраска была вовсе не главным достоинством того мутанта. — Костик сделал паузу, давая всем слушателям проникнуться его сообразительностью.
— Не главным? А что же тогда? Изложите свои соображения, Константин, и мы вместе подумаем.
— Главным достоинством того серого мотылька была невероятные выносливость и любвеобильность! — Торжественным тоном возгласил ученик и пояснил: вы подумайте, скольких честных жен своих белых соперников он должен был соблазнить, чтобы уже через несколько лет в лесу не осталось ни одной белой бабочки. Их же там миллионы!
Сначала в классе было тихо, ученики только пытались понять, что же такого им сказал их товарищ. Потом послышался первый смешок.
