Клуб любителей Го - Игорь Гришин

— Нет, нет. Если можно, то сегодня! — это был самый важный момент в её работе. Каждый пенсионер, с которым она разговаривает о сюжете, пытается оттянуть съёмку или переложить её на другую дату. Если соглашаться, то не удастся снять ни одну программу. Сегодня старик не готов, завтра — плохо себя чувствует, а через неделю он обычно умирает, и передача не снята. — Поверьте, это очень, очень важно! Вся съёмочная группа уже собралась у Ваших ворот и просит разрешения снимать, — это было не так, но часто помогало и приводило к результату. — Огромное Вам! Мы прервёмся, как только Вам потребуется минута отдыха, — прерываться, конечно, съёмочная группа не будет, каждый час работы стоит месячной пенсии героя передачи. — Конечно, конечно, сэнсэй Ягура. Японские телезрители очень, очень просили нас об этом сюжете. Они ждут Ваше выступление. Мы едем, едем к Вам!

Ух! Ясука перевела дух. Каждый раз приходится собираться как перед кумитэ[96]. Ну, теперь осталось снять. Снять и забыть и про этого сэнсэя и про его бестолковую русскую жену. Сегодня[97], а это значит, что после работы она будет пить пиво. Сегодня будет много пива, и будет очень весело!

— Шон! Мы едем! Фактура? Дедушка упал с башни в Кокё, потом сутки провёл в морозильной камере морга. Не смейся, такое бывает с теми, кому за девяносто. Потом … Шон! Не перебивай меня, дай договорить. Потом он сбежал из морга, и не придумал ничего лучшего, чем жениться на русской. Мы пишем, что был выписан. В сюжете мы пишем её филиппинкой. Какая разница, всё равно никто не разберётся между русской и филиппинкой, но есть установка, чтобы о русских было меньше. Ну конечно! Это программа о пожилых японцах, а не о пожилых русских. Шон, я прошу тебя придумать что–нибудь интересное. Важно, как зрители увидят эту сцену. Мы повезём его в Кокё? Ну, как зачем? Нам звонили, они интересуются здоровьем этого чудака. Я только сейчас поняла, «ягура» — это же башня! Башня упала с башни. Смешно, да?! Я и говорю тебе про Кокё. Привезём, положим на траву, он расскажет, как упал, и что было дальше. Думаешь, не стоит? Я согласна с тобой!

Известие о том, что к ним едет съёмочная группа, повергла Антонину в шок. Во–первых, она не понимала, куда посадит гостей. В квартире был всего один стул, и тот — складной. Егорушка имел, правда, три табурета, но весьма странных. Они были старые и очень тяжёлые, сделанные из невероятно толстой доски, поверх которой Егорушка налиновал полей для игры. Все табуреты стояли в разных комнатах, поэтому Антонина решила снести их в залу. Чтобы можно было сидеть, она положила на каждый по подушке. На один сядет хозяин, на два других — гости. А сама она постоит. Второй задачей было накормить народ. Слава Богу, что она затеяла блины. Оставалось одеться. Удивительно, но нормальных вещей не было. Было около десятка халатов, которые японцы называют «кимоно», но почти не было брюк. Курток и свитеров не было совсем. Антонина была счастлива, что привезла из России вязаную кофту. Это была великолепная кофта на пуговицах, которую она, уезжая, купила на рынке. Делать было нечего, на Ягурушку сегодня придётся одеть трико. У неё как раз запасная пара. Итак, сверху кофта, ниже трико, а на ноги — белые шерстяные носки, которые она связала сама.

Именно такую картину застала съёмочная группа. Одного взгляда на «сэнсэя» Ясуке хватило, чтобы понять, что старик находится «далеко от телеэкрана». Она с тоской и надеждой взглянула на Шона. Тот пожал плечами. Герой передачи восседал на гобане, и обозревал комнату «взглядом старого индейца». Он был в толстых белых носках, кофте и тапочках. Лысый череп Ягуры воинственно блестел.

— Сэнсэй! О гэнки дэсу ка? — обратилась ведущая к герою передачи.

— Он похитил печать! — ответил Ягура–сан.

— Какую печать? Кто он? — удивлённо спросила девушка.

— Этот парень.

— Парень? Похитил печать? Что за печать?

— Печать Годокоро.

— О! Годокоро? Что это?

— Годокоро — я. А это моя жена! Она русская!

— О! Очень приятно! — Ясука обернулась к Антонине и закивала головой. Антонина смущённо улыбнулась.

— Как Вам удалось не разбиться, падая с башни, сэнсэй Ягура?

— Игра должна была обязательно состояться!

— О! Игра! Вы имеете в виду японскую традицию? Расскажите о ней!

— Лао Ши сказал, что игра состоялась.

— Лао Ши? Он китаец? Это Ваш китайский друг?

— Лао Ши ждёт меня на восьмой чакре. Ведущая беспомощно посмотрела на оператора. Шон показал рукой, что снимает. Жест означал «нужно просто продолжать задавать вопросы». Кэн, стажёр группы, бестолково топтался в своей фиолетовой футболке с надписью «ONO» и огромных кроссовках. Ясука кивнула, её маленький кадычок воинственно выделился на фарфоровой шейке.

— Понимаю Вас! Ваша жена с Филиппин? Вы отдыхали на Филиппинах?

— Манжурия. Отряд Особого Назначения.

— А! Хай! Вы вспоминаете годы войны!

— Мы должны были захватить черепа.

— Черепа наших солдат? Как интересно!

— Это не люди. Черепа пропали. Мы не смогли добраться до них.

— Не люди?

— Иэ! Нет.

— Чьи черепа?

— Лао Ши знает. Только он знает!

— Давайте перейдём теперь к Вам.

— Я не знал, что Лао Ши и есть та самая девушка.

— Ягура–сэнсэй, Вы слышите меня? Как Вам удалось выжить в морозильной камере?

— Моё сердце не стучало.

— Кто отключил Ваше сердце? Врачи?

— Я сам отключил его.

— Вы отключили своё сердце? Сами? Но каким образом?

— Иначе ежегодные игры могли не состояться.

— Какие ежегодные игры?

— Игры Духов.

Ясука Томосиро жалобно посмотрела на Шона. Это было выше её сил. Старик определённо был сумасшедшим. Девушка не понимала ничего из того, что он говорил! Нет, слова она понимала нормально, но смысл в сказанном отсутствовал начисто. Из этой ситуации надо как–то выбираться. Надо, но как?

— Э… Я поняла. Скажите, как Ваше сердце сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас! Оно не беспокоит Вас больше?

— Моё сердце? А что с ним?

Ягура–сан обернулся к Антонине.

— Ах! Я и забыла, заслушалась! — по–русски затараторила Антонина. — А попотчевать дорогих гостей?! Давайте, давайте за стол! Блины, варенье. Отведайте, что Бог послал!

— Что она говорит? — спросила Ясука.

— Это моя жена. Она — русская.

— О! Конечно, я понимаю.

— У меня есть сын!

— Как интересно? Кто он?

— Он русский чемпион по Го.

— Го? Что это? Русская игра?

— Наши проблемы в том, что японцы так и не узнали о Великой Игре, — Ягура–сан устало прикрыл глаза.

— Я знаю, что такое Го! — неожиданно произнёс Кэн.

Все обернулись, стажёр затравленно и беспомощно озирал присутствующих. То, что он совершил, выходило за рамки, и грозило немедленным увольнением.

— Подойди ко мне, сынок, — прокаркал Ягура–сан.

Шон тотчас откатил камеру, Ясука подвинулась, а Кэн приблизился к сумаcшедшему. Ягура–сан не торопясь ощупал голову Кэна жилистой старческой рукой. Найдя еле заметную шишку, он спросил об истории её появ ления. Кэн и сам не знал, откуда шишка. Она была всегда, с детства. Ягура–сан помассировал её пальцем, и заметил вслух, что шишка слегка раздвоена. Он удовлетворённо покряхтел, и еле заметно улыбнулся. Это был редкий знак — двугорбая шишка на затылочной части черепа. Юноша может стать Великим Игроком!

— Как ты узнал о Го сынок? Ну–ка расскажи мне!

— Я смотрел сериал «Захарка и Го». В нём история про мальчика, который нашёл на чердаке старинный комплект, который его русский дедушка привёз с войны в Маньчжурии. В этом сериале мне понравилась прорисовка деталей и главных героев.

— Хорошо, хорошо, мы посмотрим этот сериал иссёни[98]. Ты хочешь научиться Игре? Как русский мальчик?

— Очень!

— Хай. Он останется с нами, Антонина!

— Как скажешь, отец! — кивнула головой русская.

— Как зовут? — Ягура–сан строго посмотрел на стажёра.

— Кэн.

— Ты будешь жить здесь, со мной, — Ягура–сан обвёл руками комнату. — Тебя устраивает моё предложение?

— Да, сэнсэй! — кивнул головой Кэн.

— Су–ука?! — воскликнула Ясука, ища помощи Шона. Шон подал едва заметный знак.

— А блины–то?! — всплеснула руками Антонина. — Отец мой, а блины–то!

Ясука с Шоном отказались от блинов, которые грозили достаться Кэну. Ведущая и оператор собрали оборудование и начали прощаться. Ясука посмотрела на стажера, но он, опустив глаза, остался в доме сумасшедшего старика. А через двадцать минут Ягура–сан добродушно покачивал головой, наблюдая, как юноша уплетает блины, удивляясь такой снеди как сметана. «Сметана цумэтай наа[99]!» — назидательно произнёс Ягура–сан, подняв указательный палец. Кэну выделили небольшую комнату на первом этаже. Он начал с походов за продуктами, что очень упростило жизнь Антонине. Парень хорошо торговался, и постоянно требовал скидки за любой товар. Это самым благоприятным образом сказалось на их семейном бюджете.