Гатчинский коршун - Андрей Величко

— Все правильно, но надо, во-первых, разогнаться. А во-вторых, такой движок сможет работать только на сверхзвуке, так что хотя бы для захода на посадку понадобится еще один. В общем, это дело достаточно далекого будущего. А пока займитесь этой верещалкой, я тут формулы набросал. Они простые, да вот только переменные не считаются, так что придется интуитить. Но с этим у вас порядок… Возьметесь? И создайте у себя группу по турбореактивному движку — пора начинать потихоньку. Причем ее — по высшему уровню секретности, а пульсирующий доводите на обычном, да и то не перенапрягайтесь его соблюдать так уж скрупулезно, соответствующие службы я предупрежу.

— Судя по всему, Саша с Корнеем будут озадачены созданием опытного сверхскоростного самолета, — улыбнулся Триклер, — примерно с теми же требованиями насчет секретов?

— А как же. У англичан сейчас бзик на тему скорости, видели их кошмарину? Вот и надо друзей малость озадачить вплоть до комплекса неполноценности, показав им истребитель со скоростью за восемьсот. А нам не помешает аэродинамику таких скоростей изучить поподробнее, да и вообще там много проблем появится.

— Я правильно сделал, что не спросил про ограничения по финансированию этих программ? — поинтересовался Густав в конце встречи.

— Абсолютно. Это я у вас спрошу, сколько вам денег надо, да и то не сейчас. Только вы уж, пожалуйста, авиационные моторы не тормозите. Кстати, как с вашей точки зрения Луцкой в качестве двигателиста?

— Он сейчас в основном бензиновым движком занимается, а наш компрессионный поставил на тяжелый грузовик без переделок. Я даже подумываю сделать предельно простой мотор по нашей схеме (да называйте вы их тринклерами, как все, буркнул я), двухцилиндровый с воздушным охлаждением. Тут к нам из Саратова интересный проситель приехал. Просит помочь ему создать именно такой мотор.

— Тоже хочет автомобили делать?

— Нет, тракторы. У него есть какая-то небольшая фабричка, сейчас она насосы делает, и он решил малость расширить ассортимент.

— Так он что, сейчас здесь?

— Ну да, открытую документацию изучает.

— А не знаете, он как вы — жаворонок или как я — сова? Если прямо сейчас его пригласить?

— Без оглядок на привычки прибежит, он и собирался к вам на прием, только в Питере. Так передать, что вы его ждете?

— Будьте любезны.

Честно говоря, про трактора я до этого момента не думал. Хотя в России были крупные хозяйства, использующие их, в основном на Украине, которые и обеспечивали хлебный экспорт. Я даже видел там разок этот сухопутный паровоз на здоровенных железных колесах, но он был импортный. Не знаю, как оно пахало, однако в качестве артиллерийского тягача это чудо техники было категорически непригодно…

— К вам посетитель от Тринклера, — отвлек меня звонок секретаря.

Посетитель оказался довольно молодым, лет тридцати. Звали его Яков Мамин. Первые пять минут ушли на то, чтобы вывести его из путаницы в моих титулах и вообще заставить успокоиться, но спустя всего две бутылки пива он адаптировался.

— Понимаете, Георгий Андреевич, — убеждал он меня, — двигатель господина Тринклера очень легко заставить работать на газообразном топливе, причем возможность работать на соляре останется!

— А у вас там в Саратове что, газовое месторождение? — удивился я.

— Но ведь с подвозом жидкого топлива могут быть трудности! — просветил меня Яков. — А соломы или древесных чурок найти нетрудно. У меня уже есть опытный образец газогенератора.

Точно, вспомнил свое детство я, бабушка мне рассказывала, как они девочками кололи специальные чурочки и особым образом вязали солому — как раз для тракторов. То есть дело явно стоящее.

— Расскажите мне о вашем предприятии, — предложил я.

Выяснилось, что еще восемнадцать лет назад его учитель Блинов построил паровой гусеничный трактор. Организовал свою фабрику, но в силу отсутствия спроса на трактора делал в основном насосное оборудование. Четыре года назад Блинов-старший умер, и дело возглавил его сын Порфирий. Мамин же был на этой фабрике начальником механической части, то есть кем-то вроде главного инженера. Но это его не очень устраивало, хотелось чего-то более масштабного, и у него родилась мысль основать свое собственное предприятие. А когда он познакомил одного своего знакомого купца с ценами на импортные трактора и объемами их закупок, тот мало того что пообещал кредит, так и оплатил дорогу в Георгиевск за консультациями.

— То есть в новом предприятии вы будете главным инженером, а владельцем… фамилия?

— Купец второй гильдии Бухвостов.

— И сколько он вам обещал на развитие производства, если не секрет?

— В этом году он собирался вложить в дело более десяти тысяч рублей.

Да-а, подумал я, масштаб впечатляет… точно не помню, сколько у меня сумма получек на всех моих должностях. Но, наверное, в месяц малость побольше наберется… И что, на эти деньги можно развернуть производство тракторов?

— Слушайте, — предложил я, — а зачем вам ради такой ерунды с купцом-то связываться? Столько я вам могу прямо сейчас дать, в порядке благодарности за приятную беседу.

— Вы не шутите? — удивился Яков. — Даже не знаю, как вас благодарить, но работать мне все равно хотелось бы с Алексеем Акакиевичем. Весьма достойный человек, и он готов взять на себя все организационные дела…

— А, так он вам нужен как администратор? Это другое дело, но все равно с таких сумм серьезные дела начинать ни к чему. Знаете, передайте-ка ему мое приглашение в гости, то есть в Гатчину. Я хочу лично с ним познакомиться, прежде чем выделить действительно потребные для этого проекта деньги. Ну а вам предлагаю на здешнем моторном заводе пока сделать опытный образец, я распоряжусь, чтобы ваши заказы принимали в производство. Во сколько примерно он обойдется, прикидывали? А, то есть сейчас у вас и на один-то трактор не хватит… Ладно, я же вам обещал десять тысяч? Вот и стройте, но если придумаете что-нибудь интересное, пятьдесят один процент в патенте мои. Согласны? Это я не для того, чтобы помешать вам, если вдруг не договоримся, а чтобы иметь возможность использовать это в своих разработках — на всякий случай.

— Господин канцлер, мы будем счастливы иметь вас в числе акционеров нашего предприятия.

— Тогда тем более пусть ваш партнер не задерживается.

Лететь обратно я собирался на следующий день, но вот когда точно — это было еще не ясно. Автозавод Рябушинского наконец-то разродился опытной партией из трех «Чаек», одна из которых оказалась даже способной к самостоятельному передвижению. Собственно, это пока был не совсем завод, он продолжал строиться, но на коленке уже можно было что-то этакое собрать. Так вот, прознав, что я в Георгиевске, Рябушинский собрался отправить свою машину в автопробег. Он обещал, что она выедет с завода в пять утра, и, значит, к одиннадцати, когда моя светлость закончит завтракать, как раз она и подъедет. Я лег, велев будить себя сразу по появлению в пределах городской черты неопознанного автомобиля.

Проснулся я сам, в одиннадцать. Про «Чайку» было известно только то, что в семь она проехала Подольск. После завтрака ситуация нисколько не прояснилась. Наконец, когда у меня начали появляться мысли отправить на поиски автожир, мне доложили, что в Серпухов въехало нечто зеленое с мотором. Через двадцать минут донельзя пыльная «Чайка» показалась перед мостом через Нару. За мостом был подъем, и авто, сделав перегазовку, переключилось на пониженную скорость. Точнее, хотело переключиться, потому как скорость тут же выскочила, движок взвыл и заплевался дымом… Где-то попытки с третьей сооружение все-таки одолело подъем, но уже на одном цилиндре из двух. Кроме того, машина ехала как-то косо, ее явно тянуло влево…

— Это и есть российский народный автомобиль? — ехидно поинтересовался тоже вышедший полюбоваться диковинкой Густав.

Надо сказать, что «Ока» на такое звание никак не тянула — мешала цена в три тысячи рублей, да и делалось их не очень много.

— А как же, — подтвердил я, — он самый. Вы же жаловались, что просто умеющего отличить долото от отвертки и то искать приходится? Ну так а чему народ на «Оке» научится, она у нас надежная, первые три тысячи километров вообще никогда не ломается. А тут вот, пожалуйста — проехала сто верст и уже вполне созрела для капремонта. Если нам удастся распространить в народе идеи автомобилизации, так ученики еще до прихода к вам будут уметь за полчаса движок полностью перекидывать! Причем особо одаренные и с завязанными глазами.

Глава 24

Случившийся прямо на моих глазах финиш автопробега заставил меня несколько изменить свои планы — "Кондор" полетел не в Гатчину, а в Тушино. А от дома в Нескучном туда же двинулся катер — ему на дорогу нужно было те же самые двадцать минут, так что он подплыл к пристани одновременно с моей посадкой. Еще с борта самолета я набился в гости к Рябушинскому, но перед поездкой на возникающий вместо ЗиЛа "АРН" — то есть автозавод Рябушинского-Найденова — мне надо было нанести еще один визит.