В прятки с кошмаром (СИ) - "Ежик в колючках"

Выскакиваем на улицу, пригибаясь. Мелкое крошево и бетонная пыль не дают нормально видеть и дышать. Горло сводит от удушающего спазма. Кровь тарабанит в висках. Отряд несется к воротам. Пули уже долетают до зданий, слышен звук звенящего стекла, недобитого ударной волной, приглушенные крики командования. В голову ударило эхо первых снайперских выстрелов, наши отвечают, значит уже на верхних позициях.

— Ложи-и-ись! — орет, оглянувшийся на нас Майк. Два раза повторять нам не надо… уже наученные… падаю на землю, рядом летит Сани, зажимаем уши руками. Хреначит так, что под нами содрогается земля, и какие-то ошметки расшвыривает над головами по всей асфальтированной дорожке и стене корпуса. Когда дым, гарь и пыль слегка оседают, на том месте, где только что бежала группа хорошо вооруженных бойцов, просто земляная воронка и кровавое месиво… Оторванные конечности, искромсанные тела… Там же был Зик… Боже… не может быть. Кровь стынет в жилах… Таких стонов боли я не слышала с моделирования. Вонь забивает ноздри. Немилосердно воняет паленым мясом. Ненавижу… твари.

— Черт, еб*нный в рот, твою… что за дерьмо, весь полигон таким огнем вобьет в землю. — прокричал Майк и скользнул мимо нас, его округленные глаза смотрели потерянным взглядом.

— Стой! — попыталась я его остановить, но он не слышал, контузило бесстрашного основательно.

Ухнуло еще раз, мы вздрогнули и снова вжались в землю. Повсюду были разбросаны куски бетона, тела убитых, раненых, рядом, придавленный крупным обломком лежал один наш снайпер. Ударом снесло с крыши… Одной ноги просто не было, лишь жалкий обрубок почти до бедра.

— Держись — подлетел к нему Майк.

Мы бросились к нему на помощь, вместе стащили кусман бетона и подняв за плечи, потащили его, к бегущим на встречу дружелюбным, помогающих переносить раненых.

Гремят выстрелы, потом череда грохота разрывов гранат, от которого закладывает уши, под ногами содрогается, все окутывают тучами пыли, дыма, сверху сыплются обломки кирпича. Бойцы, мелкими перебежками пробираются к воротам, где сдерживают вражеский напор, невероятными усилиями, наши командиры и лидеры. Ужасный гул в ушах, оглушающий толчок спружинивший ноги, падаю, и тысячи мелких осколков разлетелись по округе. Воздух наполнил запах гари, пороха, смешанный с пылью и песком. Куперу, просто сносит голову осколком, горячие брызги крови оседают на мое лицо… Грудь больно сдавливает обручем. Бл*дь, бл*дь, бл*дь, да это же разверзнувшаяся преисподняя, выпустившая на поверхность безумных демонов, рассыпающих повсюду охапками пепла, смерть…

Разум, холодный расчет берут верх над эмоциями, мандраж в руках постепенно успокаивается. Не ссать, детка, ты уже чего только не видела… вперед. Ладошки сцепляются на автомате. Едкий дым заполняет легкие. На месте блок поста, просто месиво, черное, тонущее в языках пламени… месиво и все. Работает пулемет, за ним пристроился Вайро, пули засвистели вокруг него, он огрызается в ответ, застрочив, по прорывающимся «Уеб*льникам», в зияющую дыру, вместо ворот. Пристраиваемся в один миг, оружие на одиночные, так мне сподручнее. Сочные чмоки автоматов валят первую, нахлынувшую вражескую волну, пробившуюся на территорию. Перебежками я продвигаюсь вперед. Отстреливаюсь… сложно прицеливаться на бегу, прав был Джойс… Но продолжаем обстреливать этих ублюдков, за забором бегают фигурки, кто-то засел за обломками, а пулемет злыдня стрекочет… и сердце ухает в пятки. Эдвард завалился рядом, уже выбрал цель, мягко жмет на спусковой крючок, и кто-то с простреленным затылком падает на землю. Меткий наш засранец… Сама тоже поливаю патронами, ладони печет… получайте, мрази, за наших бойцов! Сдохните все… сдохните… ненавижу вас. Жрите свинец, ублюдки!

Краем глаза вижу метнувшегося за укрытие Ворона. Живой… спасибо Боже… Девчонки с ним. Серия взрывов на другой стороне, от которых снова приключается дрожь земли, заставляет нас замереть и под*сраться… Страх разливается по телу… Как бы я не держалась, боюсь не пережить ближайшие часы, минуты…, а может секунды?

— Слева стена расх*ячена! — взревел блонди. — Бегом туда! — машет он бойцам.

Господи, как-же все х*ево? А в пролом снова валят изгои, и я ору, чтобы Джойси лег. Воздух прорезают ювелирные очереди, уткнув всех бесстрашных мордами вниз. Долбит снаряд, войдя точно в командирский корпус, мою душу вытряхивает из тела. Следующий ахает, и уже поврежденные стены расходятся трещинами, засыпая глаза пылью, здание содрогается.

— Майра, валите с крыш! — гаркает Эд, веля убираться с точки обстрела, одним, из самых уязвимым целям. Снайперам.

Бросаемся врассыпную, снова вибрирует под ногами, швырнув меня на землю. В бедро впивается осколок стекла, Алекс быстро выдирает его, матерюсь на всю мощь легких. Кровь бежит по коже. Обойма уже пуста.

— Мы к пролому! — ору командирам, на ходу меняя обойму.

Пригибаясь, шустро сайгачим к подземному гаражу, вываливаемся к стене. В груди горит от нехватки воздуха, по спине льет пот. Понятия не имею, что нам там делать, на месте сориентируюсь… Нужно удержать пролом, на все плевать, стучит в висках. Из-за дыма слезятся глаза. Не знаю, в кого стрелять, видно плохо, кругом сплошные развалины… А еще утром это было наше королевство в еб*нном мире… Оборачиваюсь на отчаянный крик. И перед глазами всё, словно в замедленной съемке, и все мы движемся, будто в густом глицерине.

— Стой! Нельзя! — чей-то грозный оклик.

Рывок Криса и Найджила, мой собственный прыжок в сторону бегущей фигурки, рвущий на части душу грохот, на голову опять сыплется какая-то дрянь, легкие нещадно дерет, несколько секунд ничего не вижу и не слышу, трясу головой, стоя на четвереньках. Автомат выдрало из рук, шарю по земле ладонями, а там… боже…три растерзанных тела, и… Кристина. Ползу к ней. Переворачиваю ее и отшатываюсь… маленький фонтанчик крови бьет из ее шеи…, а в темное небо устремились безжизненные глаза. Затыкаю ладонью свой рот, пытаясь удержать вопли ужаса… не получается, совсем. Кто-то рядом воет, хватает меня за плечо и валит на спину… Трис. Грязные, чумазые, все в крови. Она прижимает меня к себе, а я жмусь к ней… Господи… как страшно… помоги нам.

— Чем же они так стреляют? — ее нещадно потряхивает, впрочем, и меня не меньше. — Что это за оружие такое? Я никогда такого не видела.

— Нужно посмотреть. — из горло вырываются только хрипы.

— Ползем к пробоине. — кивает воробушек и мы укладываемся на животы. — Прикройте! — командует она Алексу, Майку и остальным ребятам.

Ползком, ползком… медленно пробираемся к стене, изгои сюда почему-то еще не лезут. Повсюду обломки, большие шматы бетона, щедро присыпанные землей, за которыми мы укрываемся. Забор весь в саже, мы шмыгаем за территорию, и сразу закатываемся в ближайшие кусты. Дышать становится невозможно, отчаяние, жрущая паника накатывает невообразимой волной… Мы все здесь сегодня умрем… По всему периметру, прямо за стенами, стоят с десяток Драгстеров, а на их крышах… приделаны какие-то пушки… Именно в этот момент, оружие начинает плавно поворачиваться, и несколько шаров огня вылетает целым залпом по полигону. Грохот, подобно разгневанного адского грома, под нами все мандражирует, трясется… Нам не выстоять, мы все здесь поляжем, нужно убираться в бункер.

Чертова пушка наконец-то замолкла, может перезаряжают… В груди обжигающе вспыхивает ярость. Проклятые суки! Да чтоб вы провалились! Сдохли! Ненавижу вас, ненавижу… ненавижу. В глаза, как песка сыпанули…, но слез совсем нет. Не успеваю опомниться, как рука сама выхватывает из кармана гранату. Взгляд Трис следует за моим жестом, ее рука проделывает тоже самое.

— Рискнем, Эшли… — шепчет одними губами и змеей шурует к крайнему Драгстеру. А куда нам деваться? Еще как рискнем… Не страшно уже… ну, почти, не страшно. Если есть за кого умирать…

Скольжу на брюхе за ней, медленно, осторожно, чтобы не заметили столпившиеся, не далеко от махин ублюдки. Вытягиваю руку в сторону машины, пальцами свободной руки выдергиваю чеку. Если бы я на тренировке, хоть раз не выполнила гребанный норматив по броску гранаты… хрен бы мне их дали. Пальцы сжимают металлический «шарик», синхронный размах, еще сильнее вжимаемся в землю… Взрыв грохает в пугающей близости от нас, и меня, и Трис, засыпает грязью, слух закладывает, но даже сквозь гул в ушах до меня вдруг доносится чей-то полный ужаса вопль: