Цена власти. - Олег Волков

Больше всех пострадал щит. Впрочем, этого и следовало ожидать. Снаружи с десяток маленьких ромбических проколов от стрел, несколько крупных ромбов от копий и парочка глубоких порезов то ли от топора, то ли от большого ножа.

Кожаная кираса пострадала заметно меньше. На груди несколько царапин и мелкий укол от случайного копья. Зато на спине… Глубокий надрез тянется между лопаток. Обломок кремния застрял в толстой коже. Судя по размерам и форме, в пылу сражения кто-то совсем не по рыцарски пырнул его каменным «пером». Будь нож стальным и не таким толстым… Саян аккуратно отложил кирасу в сторону.

Шлем с небольшим гребнем пострадал ещё меньше. Но… Саяна аж передёрнуло от воспоминаний. Короткие дорожки то тут, то там прозрачно намекают, где именно была бы ранена его голова. Наручни и поножи почти не пострадали.

Как успел подсчитать утус Гобан, в поход отправился ровно 81 доброволец. Почти треть осталась там, в стойбище Хитрого Волка. Быстрей всего, их кисти уже сгорели в жертвенном костре, а тела упокоились на дне Акфара. Ещё треть добровольцев отделалась тяжёлыми или средними по тяжести ранениями. Кто-то из них не доживёт до утра. Но даже у последней самой счастливой трети навсегда останутся отметены и шрамы о сегодняшнем дне. Даже Лютый, самый умелый, самый сильный, в конце концов самый фартовый боец получил свою порцию шрамов. Саян невесело улыбнулся, только ему посчастливилось выйти из боя без единой царапины. Порезы, синяки и переломы заботливо приготовленные судьбой приняла на себя самодельная броня. К примеру, очень красивый шрам через всю спину вполне мог бы украсить его до конца дней. Любовно, и на этот раз аккуратно, Саян сложил защиту в мешок. Дома, в родном стойбище на любимом верстаке, он обязательно подлатает кожаную броню. А пока можно разобрать сумку с трофеями.

Саян прямо на траву вытряхнул отрубленные кисти. Засохшая кровь бурой крошкой посыпалась со срезов. Уже проявился характерный трупный запах. Над сваленной кучей, учуяв приятное амбре, закружила зелёная муха.

Саян разложил и рассортировал боевые трофеи. Всего из стойбища Хитрого Волка удалось унести одиннадцать рук. То левые, то правые, не всегда мужские, не всегда взрослые. В комплекте только большие кисти с короткими толстыми пальцами. Густые тёмные волосы покрывают тыльную сторону ладоней. Саян взвесил на руке самый знаменательный трофей. Нет ни брезгливости, ни страха, только тихая радость от хорошо проделанной работы. Эти скрюченные пальцы на следующем Большом сборе откроют дорогу к идолу Вема-защитника и к стартовой площадке на стволе древнего дуба.

- А ты знаешь, чьи это руки? – Ягис с любопытством вытянул шею.

- Понятия не имею, - честно ответил Саян. – Я очень плохо помню сражение. А когда успел набить сумку – вообще не понимаю.

- Я тоже ни черта не помню, – признался Ягис. – Как песню затянули ещё припоминаю, а дальше – как в сером тумане. Куда-то бежал, кого-то бил, кого-то убил. Когда Лютый свистнул, так меня словно водой холодной окатило. Прихожу в себя…, а кругом…, мать моя женщина! Катана в крови. Сам в крови. Но, слава богу, не ранен.

- Значит повезло: не помнишь, кого первым убил, - заключил Саян.

- А ты помнишь?

- К сожалению и очень даже хорошо. Перед атакой я не поддался всеобщему гипнозу. Но на долго меня не хватило. Когда Лютый свистнул, как и ты, очухался.

Держа кровавые трофеи на весу, Саян задумчиво произнёс:

- А знаете, до этого похода я совершенно не понимал и недооценивал важность всех этих ритуалов, плясок и песен. Это не первобытная глупость или нервные припадки, как я по наивности думал. Нет! Это самый настоящий психотренинг. Без медитаций, без созерцания святых образов, без мантр и хитрого переплетения пальцев. Танцуя и размахивая копьями, охотники настраивают себя на определённый лад. Та же боевая песня, которую мы дружно затянули перед атакой, сработала как спусковой крючок: обычный мирный охотник… Бац! И вот уже воин без страха и мыслей. В башке пульсирует только одно желание – убивать, убивать и ещё раз убивать. Более того!

Перед походом мы вовсе не зря скакали вокруг костра и тыкали в деревянного зверя копьями. Именно в этот момент охотники настроились на войну и приготовились к возможной смерти. Когда деревянный кабан или медведь рассыпался на куски, мирное время для добровольцев закончилось, началась война. Чтобы вернуться в мирное состояние, им нужно опять пройти обряд «Огненного поражения». Иначе у каждого, - Саян выразительно окинул взглядом стоянку добровольцев, - от стрессов и неврозов крыша съедет. На этот раз в костёр перед Вемом полетят кровавые трофеи.

- Да хватит вам о плохом! – вмешался в разговор Ансив. – Давайте ужинать.

Как и когда-то на Земле, Ансив исправно выполняет обязанности кашевара. Наполнив миски густым ароматным варевом, друзья увлечённо заработали ложками.

Первым, как обычно, расправился с ужином Ягис. Облизав ложу, он показал на лежащие на траве волосатые кисти и спросил:

- Так ты знаешь, чьи это руки?

- Говорю же тебе – понятия не имею, – ответил Саян. – Наверно, того самого волосатого мужика.

- Такой… здоровенный детина, дубиной ловко орудует? – уточнил Ягис.

- Да, наверно, - неуверенно протянул Саян. – Большая такая дубина была. Он ей пару наших парней порешил. У одного мозги в прямом смысле через уши вылетели.

- Тогда это утус Фродо, Верховный Вождь Звёздного Зверя, - уверенно заявил Ягис. – Поздравляю, Саян, ты завалил очень крупного зверя.

- Тем лучше. Тогда его руки послужат мне пропуском во взрослую жизнь, - решил Саян.

Кровавые трофеи Саян убрал обратно в сумку. После тяжёлого дня и сытного ужина так и тянет завалиться спать, но нельзя! Нужно хотя бы чуток отдохнуть. Иначе есть риск проснуться утром в паршивом состоянии, словно разбитое корыто или пустая банка из-под пива. Ягис, разгоняя веточкой назойливых комаров, спросил:

- Саян, признайся – как ты получил чистый спирт?

Саян усмехнулся. Мутная барматуха из лесных ягод и мёда надоела Ягису хуже тёртого хрена на завтрак. Он долго и упорно пытался изобрести самогонный аппарат. Однажды соорудил какой-то чудовищный механизм из глины, кишок оленей и берцовых костей вместо труб. Но… напрасный труд: костяные трубки либо отлично предохраняли летучий спирт от охлаждения, либо безбожно текли, выдавая некую жидкость с привкусом алкоголя. И тут, совершенно неожиданно, он обнаружил чистейший спирт.

- Физику, родной, забывать не надо, - назидательно произнёс Саян. – Что происходит со спиртосодержащей жидкостью, когда она замерзает?

- Ну… В общем… - Ягис усиленно зачесал затылок, однако так и не ответил.

- Вода и прочие примести замерзают, а спирт остаётся жидким, - пояснил Саян. – Прошлой зимой в самые лютые морозы я выносил кувшин с брагой наружу. Когда вода застывала, раскалывал лёд и сливал спирт. И так, для надёжности, три раза. Результат вы уже видели.

- А нам почему ничего не сказал? – в голосе Ансива сквозит детская обида.

- Чтобы вы ко мне из-за всякой ерунды лечиться не бегали! – ответил Саян. – Браги-то много было, а спирта мало. Медвежонок и так всю малину в округе ободрал.

- А у тебя ещё, есть? – Ягис затаил дыхание.

- Есть.

- А, это, много?

- Не проси, не дам. И не продам! – отрезал Саян.

- Но почему? – Ягис готов расплакаться горючими слезами.

- Самому нужен. Исключительно в медицинских целях. Спирт – единственный на данный момент антисептик. Вот ты, Ягис, сегодня заработал несколько красивых порезов. А тебе не приходило в голову, что той самой стрелой, которой тебя сегодня зацепило, может быть зайца на последней стадии сифилиса на прошлой неделе пристрелили? Инфекция и всё прочее. Ты запросто можешь умереть от банального заражения крови. Не приходило?

- Нет, если честно, - железная логика стукнула Ягиса по голове.

- А мне пришло. Прежде, чем замазать мёдом твой самый красивый порез, я промыл его спиртом. И то – никакой гарантии.

Возразить нечем. Ягис притих. Но одно он уяснил прочно: спирта для приёма во внутрь он не получит. А до зимы ещё далеко. Ансив, подбросив в костёр парочку смоляных веточек, перевёл разговор на другую тему:

- Кстати, Саян, а где Медвежонок? Он, вроде как, с нами в бой рвался.

- Рвался, - согласился Саян. – Только я попросил его остаться.

- Зачем? – удивился Ансив. – Ведь он единственный, кто хоть иногда тренировался с нами. Я бы не сказал, что он много чему научился, но всё же больше, чем остальные охотники вместе взятые.

- Вот по этой причине я и попросил его остаться, - пояснил Саян. – Со временем утус Орон станет могучим воином, не хуже Лютого. Вместе с нами в стойбище Хитрого Волка могли остаться все наши знания, опыт, всё то, что мы вынесли со старушки Земли. Медвежонок – единственный, кто может сохранить хоть что-то после нас. Я взял с него клятву не соваться ни в какие набеги, пока он не передаст наши знания дальше, ученикам и последователям. Более того: с нами рвался Иссаам. Но и его я попросил остаться.