Ева (СИ) - Грейс Соренс

— Больная дура! — не выдерживаю я, вскакиваю и хватаю ее за костлявый локоть, она недовольно вскрикивает, а после улыбается своими белоснежными винирами.

— Погоди, дорогой! — мерзко шепчет она — Я порядочная девушка, так что, все после свадьбы.…Ах да, в противном случаи, ну если Кай так противится видеть меня в качестве своей жены, вся информация прямиком окажется на всех таблоидах Нью — Йорка, и поверь я могу все выставить в таком свете, что каждая собака меня будет, жалеет, а от одного упоминания вашей фамилии плеваться. Хочешь, такой финал устроим?

— Дана! — отец так же поднимается с кресла, но простояв секунду, снова опускается — Оставь нас с сыном…

— С удовольствием, папа! — как только за ней закрывается дверь я со всей силы запускаю тот самый виски, в который распивает отец, в сторону журнального стола, на котором располагаются какие то журналы. Звук разбитого стекла и коричневая жидкость растекается по полу, олицетворяя мою жизнь, которая начинается с того момента, как дверь за Даной закрылась.

Настоящее, день после объявления о свадьбе.

Мне надоедает все крутить у себя в квартире, да и весь алкоголь, который я нашел у себя, был выпит, так что я решаю отправиться в ближайший бар, и продолжить хоронить свою жизнь в стакане дешёвой выпивки. Нет, я не думаю, что это мне поможет, я не хочу забываться, даже наоборот, я хочу, помнит всегда этот момент, как момент моего падения. То, что стало чертой, стирая все до, оставляя лишь горькие воспоминания, пара сотен ее фото в телефоне, и горькая выдавленная дыра в сердце, которая навсегда будет иметь имя, и оно, имя «Ева». Даже просто проговаривая ее имя в голове мне горько, мне противно от самого себя, так как не смог ничего сделать, а лишь как безмолвная овца пошла на заклание. И все эти сопливые статусы, типа все пройдет, со временем боль и отчаянием отпустят, уступая дорогу теплым воспоминаниям, и улыбку на лице. Да я просто кладу болт на все эту чепуху, зная, что не смогу даже через двадцать лет спокойно воспроизводить в памяти ее глаза, которые минуту до горели и пылали от любви, а после, огонь потух, и в них отразилась отвращение ко мне. И правильно! Пусть Ева ненавидеть меня, пусть проклинает, но только не замыкается, не отворачивается от мира, хороня себя в обломках чувств.

На стойки выстроенная батарея из стаканах, а я вот вот отключусь, да и наплевать на все происходящее, моя бы воля остался тут на всегда, а что? Терпимая выпивка, не приставучий бармен, который одним кивком моей головы понимает, что нужно повторить, и не так много народа, но в любом случаи это лучше, чем у себя в квартире, где все напоминает о ней, и тем более рядом с этой деловой мразью Даной, которой вздумалось поиметь меня с отцом.

— Друг, ты чего творишь? — рядом плюхается Лиам, его лицо все еще опухшие, под глазом синяк, и разбиты обе губы, хмыкаю, устало опрокидывая очередной стакан- Да хватит уже…

-Заткнись! — выпаливаю я, пытаясь сфокусировать взгляд на друге, но не получается, бросаю это дела, и призывно машу рукой подзывая бармена.

— Э, давай притормозим… — у Лиама включилась наверно функция «няньки» от чего меня подташнивает.

— Слушай, мне сейчас хреново, вот только давай ты не будешь мне мешать заливать память… — я попытался снова выхватить стакан, но Лиам конченый козел, и естественно мне этого делать не дает.

— Я видел Еву… — спокойно говорит друг, и опрокидывает мою порцию алкоголя. От ее имени прозвучавшим вслух у меня словно останавливается сердце, — Она собирается возвращаться домой, обратно в Испанию…

— Класс… — хмыкаю, пытаясь хоть как — то дышать, но с каждой секундой это делать становиться все трудней. Вот и итог всего, к чему я шел все это время, а именно, то что я женюсь на девки которую на дух не переношу, а девушка к которой почувствовал что- то настоящее, совсем не похожее на то, что происходила до нее, просто растоптал, унизил, и итог, она уезжает — Отвезешь к ней? — этот порыв был секундным, и необдуманным.

— Ты уверен, что эта хорошая идея? — еще одна попытка Лиама вразумить меня увенчалась успехом, я уже поднялся и бросил на стойку пару стодолларовых купюр — Эй, а не слишком ли щедро?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В самый раз! — хмуро произнес я, разворачиваюсь к выходу. Мом пьяные мозги уже генерировали все возможные варианты того, что я могу сказать Еве.

К особняку примчали за какие — то десять минут, к слову говоря я успел отрезветь за это время, и мой дикий настрой погас, но если бы не друг, перед которым не хотелось выглядит последним придурком, поэтому нужно было действовать условленного плана, а он заключался в том…да, ни в чем он особо не заключался, просто действовать по ситуации.

- Набирай ее! — скомандовал я, диктуя заветные цифры, которые словно выжжены в моей памяти.

— Гудки идут — Лиам посмотрел на меня с осторожностью, а после в ушах был просто шум, я слышал, как Ева ответила, и ее голос, словно набатом бил в моей голове, друг что- то продолжал, говорит, но я уже не слышал, что, я застыл в ожидание.

-Она придет? — выдыхаю, пытаясь справиться с нарастающим волнением, которое просто заполняло мое тело.

— Нет! — друг грустно смотрит на меня, пытаясь молчанием извиниться, но мне это не помогает, я мгновенно загораюсь от злости. — Да не заводись ты так, ее просто дома нет, она с подругами в каком-то баре….

Для меня это еще хуже, если бы Ева не захотела просто выходить, а просто закрылась бы у себя в комнате, но нет же, девушка решила отдыхать по полной, в каком- то баре. В голове уже были нарисованы разнообразные картины того, что могла случиться с ней.

Подлетаю к машине со злостью рву дверь дорогущего железного коня на себя, знаю, где — то в салоне у меня завалялась бутылка виски, которая в данный момент мне необходимо. Несколько глотков, и я смог перевести дух, хотя в душе все клокочет.

-Лиам, узнай, где они… — пытаюсь говорить как можно спокойнее, но это с трудом получается.

— А вот это уже перебор брат, я, конечно, ничего не имею против, но считаю, что это будет как минимум отстойно! — грохочет друг, словно озвучивая мои мысли, понимаю, что буду выглядеть последним мудаком, если отправлюсь к ней, попытаюсь поговорить, но с другой стороны чувствую, как мне это необходимо, просто посмотреть на Еву, увидеть ее… — Ох, Кай, ну ты и влип… — все, что может произнести Лиам, но все же выполняет мою просьбу.

Она стоит, красива, и такая холодная, в ее глазах читается ненависть, и я согласен, ведь есть за что. Но то, что за несколько дней она успела обзавестись каким — то козлом, который стоит неприлично близко к моей Еве, и пускает слюни на нее, просто выворачивает наизнанку. Моя ревность рвет крышу, хочу снова почесать кулаки обо что нибудь, а конкретно хорошенечко отходить напыщенного петуха, в безвкусной пёстрой рубахе. Да, как не называй, но эта девушка действительно поглотила меня и стала одним из лучших моментов моей гребенной жизни, и как теперь продолжить существование, зная, что ее сердце стучит где- то вдали от меня, что ее улыбки посвящены не мне, а тело и душа принадлежит другому.

— Что ты с ним делаешь? — мое руки сжаты в кулаки, а глаза не могут найти приют, они бегают от лица Евы, к лицу этого пидорковатого мудака, тот в свою очередь явно нервничает.

— У тебя забыла спросить разрешения! — шипит девушка, и пытается обойти меня, но я этого ей не позволяют, не для этого я несся сюда, а сейчас стою как сопляк восемнадцатилетний, пытаясь хоть как- то исправить положение — Отстань от меня! И катись к своей невесте, наверняка она заскучала…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

От ее слов в горле встаёт ком, хочу кричать, хочу сгрести ее в объятия и отвезти куда подальше от этого места, от этих людей, от посторонних глаз, но продолжаю стоять как вкопанный и пялится как она мило злиться, всегда считал особым шармом ее злость, любил с ней спорить, наблюдая ее горящие глаза, и желание переубедить меня в чем либо. И мне не нужно ничего другого, просто быть рядом с ней всегда, проживать жизнь, стареть. Вот он полный крах, к которому я так стремился всю жизнь, шатаясь бесцельно, и принимая во внимание только работу, плюс, разбивая сердца всех, кто меня любил. Нет ни единого оправдания того, что я сейчас делаю, но не могу, не могу оставить все как есть, или просто я пьян, и не соображаю.