Спецагент из ниоткуда - Сергей Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она будет соблюдена. Мне нужен обычный снабженец.
– Понимаю. Хорошо.
Разговор был окончен. Шабанов вернулся к прерванному занятию – пристальному изучению цифровых фотографий на экране ноутбука и планов, нарисованных Скрябиным. На краю стола в углу одноместного «пенала» теснились бумажные тарелки с бутербродами из гостиничного буфета, полупустые бутылки пепси, надорванные сигаретные пачки.
Гость прибыл два часа спустя. Это был криминальный делец местного масштаба, иногда выполнявший за хорошие деньги отдельные поручения неких лиц из Москвы.
– Мне понадобится гидрокостюм, – сказал Шабанов, – и легкий однобаллонный акваланг. Далее, водонепроницаемый пакет, чтобы в него уместилась одежда и вот эта сумка, для транспортировки под водой. Кроме того, нужна машина.
– Какая машина?
– Неброская, желательно отечественная, но такая, что не подведет на здешних дорогах. Думаю, «Нива» подойдет лучше всего.
– Когда вам это нужно?
– Как можно скорее. Время – решающий фактор.
– В таком случае…
– Само собой, в расходах вы не стеснены. Наши московские друзья сумеют по достоинству оценить вашу оперативность.
16
Зона объекта «Адамант»
День выдался солнечным и безветренным – прекрасная погода для преступления, усмехнулся Шабанов. Он переоделся в гидрокостюм, сложил одежду и сумку в герметичный пакет. Он отлично умел обращаться с аквалангом, это были азы подготовки спецназа ГРУ.
Опустив маску, Шабанов вошел в мутную воду. Она оказалась значительно холоднее, чем ему представлялось, а видимость оставляла желать много лучшего. Главное – не потерять направление, не сбиться с пути и выйти точно в бухточке у скалы, справа от водозаборной установки. Пять метров в сторону – и он под объективом телекамеры…
Он был очень внимателен, и все же чуть не заблудился. Сориентироваться помогло движение самой воды, увлекаемой насосами. Вскоре он наткнулся на зарешеченное жерло трубы и выбрался на берег.
Вновь переодевшись, он спрятал акваланг и гидрокостюм в пакете под металлическим ящиком водозабора. Подъем на скалу дался ему легче, чем в первый раз – однажды пройденный путь всегда проще повторить.
Профессора Скрябина он нашел в кабинете. Ученый сидел за столом, делая пометки в толстой книге, текст которой состоял почти сплошь из формул. Выглядел профессор бледным и больным, но рукопожатие его было таким же крепким, как прежде. Шабанов негромко поздоровался.
– Одну минуту, – попросил ученый, снова склонился над книгой и что-то быстро написал на полях, – вот так. Если эта книга когда-нибудь попадет в руки уважаемому автору, профессору Данаянде, он увидит, как ошибался… Впрочем, я не очень-то на это рассчитываю. На то, что попадет то есть… Что же, нам пора?
– Да.
Профессор вынул из сейфа компьютерный диск и передал его Шабанову.
– Вот ваш диск. Я воспользовался временем, чтобы внести дополнения и уточнения… Исходные же файлы в моем компьютере не просто удалены, а начисто стерты. Никто не сможет их восстановить.
Шабанов опустил диск в сумку, которая располагалась на ремнях так, что не могла стеснить движений в любой ситуации.
– Где ваша машина, профессор?
– Идемте. В гараж есть выход прямо из дома.
Они спустились в холл, оттуда по короткому коридору прошли в помещение справа от кухни, где профессор распахнул дверь, скрытую под панелью отделки.
Кабриолет «Пежо-306» сверкал в свете ламп, как новенькая монета. Ученый поднял крышку багажника – судя по стерильной чистоте и свежему запаху резины, никаких грузов в нем никогда не перевозилось.
– Не очень комфортабельное купе, – извиняющимся тоном проговорил Скрябин. – Но и ехать-то всего с километр.
Шабанов забрался внутрь. Крышка захлопнулась. Когда стало темно, Шабанова вдруг охватила мгновенная паника. Он внезапно отчетливо представил, как в грохоте выстрелов пули охранников дырявят тонкий металл, и во тьме появляются яркие солнечные пятнышки круглых отверстий – одно, два, три… Какое по счету он уже не увидит?
Но это была именно мгновенная паника. Стрелять они не станут, постараются взять живым… Когда машина тронулась, от тревожных видений не осталось и следа.
Через несколько минут машина остановилась. Профессор вышел и откинул крышку багажника.
– Скорее, – шепнул он.
Шабанов выскользнул наружу и укрылся за машиной. Хлопнула крышка, и почти одновременно с ней – дверь караульного помещения. Охранник – дюжий парень, жующий резинку, – неторопливо двинулся к автомобилю.
– Еще раз добрый вечер, Дмитрий Петрович, – сказал он. – Вы не говорили, что вернетесь сегодня.
– Да вот, хочу проверить кое-какие расчеты, – ответил ученый.
Шабанов обрушился на спину парня, как рысь. Страшный удар свалил охранника, надолго лишив сознания. Шабанов предпочел бы убить его сразу, но сейчас он не мог позволить себе убийств, опасаясь непредсказуемой реакции профессора. Он подскочил к двери и замер. Высунулась голова второго охранника.
– Что там…
Удар кулака Шабанова свалил и его.
– Боже мой, – прошептал профессор. – Боже мой…
– Не время, Дмитрий Петрович, – процедил Шабанов. – Помогите-ка мне…
Но обоих отключенных парней ему пришлось втаскивать в помещение одному. Профессор словно впал в прострацию – правда, быстро опомнился и занялся компьютером.
– Готово…
Ученый нажал кнопку. Они вошли в лифт и вскоре оказались перед мерцающим экраном с надписью «Допуск?». Скрябин и Шабанов поочередно приложили ладони к матовой пластине. Надпись исчезла. Казалось, компьютер раздумывает. Наконец (эти мгновения тянулись целую вечность) экран высветил: «Лаборатория-1. Категория А. Допуск разрешен». Шабанов облегченно вздохнул. Тяжелая дверь с гудением поехала в сторону. Быстро прошагав через шлюз мимо ячеек с защитными костюмами, профессор открыл вторую дверь. В лаборатории зажглись огни.
– Так, – сказал Шабанов, озираясь. – Где «Фантом»?
Профессор шагнул к сейфу, набрал комбинацию. Щелкнул замок. В маленькой камере Шабанов увидел плоский черный контейнер, похожий на кейс, с пластмассовой ручкой для переноски и цифровыми замками.
– Это «Фантом»?
– Да.
Скрябин вынул контейнер. Долгие, бесконечно долгие секунды он смотрел на него, потом принялся открывать. Шабанов запоминал, какие цифры были набраны.
Восемь капсул лежали в углублениях, сделанных в мягкой и упругой массе.
– Сейчас я упакую для вас одну из них, – сказал Скрябин.
Из-за его спины Шабанов протянул к кейсу руку. Глаза его блестели, лоб покрылся испариной.
– Нет, профессор. Я заберу все.
Старый ученый оглянулся… И в глазах Шабанова вновь увидел то странное, туманное выражение, которое уже видел однажды, когда упомянул о всадниках Апокалипсиса. Скрябин отступил на шаг, наткнулся на низкий столик и остановился.
– Вы не тот, за кого себя выдали, – едва смог вымолвить он. – Боже праведный, кто вы?!
Шабанов поднял на старика взгляд из-под сбившейся на лоб челки намокших волос – взгляд голодной собаки, у которой пытаются отнять кость. Но оскал его был не собачьим оскалом – волчьим. Он закрыл крышку кейса, застегнул замки, вытащил из сумки пистолет правой рукой, держа контейнер в левой. Черный зрачок ствола уставился профессору в лоб.
– Да, профессор. Теперь вы не ошиблись. Мы сделали то, чего не сумели – вернее, не захотели – сделать вы. Мы нашли теоретическое решение. И нам нужен «Фантом». Мне очень жаль.
Он выстрелил. Но пистолет сыграл с ним злую шутку – точность стрельбы из этого оружия и впрямь никуда не годилась. Пуля прошла над головой профессора и разбила склянку с кислотой на одной из бесчисленных стеклянных полок. Кислота потекла прямо на переплетение электрических кабелей.
Ученый горестно всплеснул руками.
– Не стреляйте! Зачем вам убивать меня, чем может помешать вам больной старик?!
– Поднять тревогу, – буднично объяснил Шабанов. – Теперь вы не на моей стороне. Правда, и не на их тоже, но вы не дадите мне уйти.
В просторном помещении гулко громыхнул второй выстрел. Разрывная пуля с капелькой ртути ударила профессора в предплечье и распустилась внутри мышцы, как ужасный цветок боли. Старый ученый покачнулся, все поплыло перед его глазами в красной пелене. От болевого шока он потерял сознание и тяжело рухнул на пол.
Кислота шипела на изоляции кабелей. Шабанов видел это, но понимал, что сделать все равно ничего не сможет. Он перешагнул через профессора и поспешил к выходу.
Но было уже поздно. К этому времени кислота проела изоляцию, с треском полетели искры. Один из кабелей расплавился и разорвался, его свободный конец, извиваясь, ударил по стеклянной полке и разбил ее вдребезги. Колбы и реторты с химикалиями стали падать на пол, взрываясь, как газовые гранаты. Пополз синий дым; с нижней полки, куда упал второй конец кабеля, сползла бутыль с чистым спиртом и разлетелась на мелкие осколки. Спирт сразу вспыхнул ровным прозрачным пламенем. Кабели продолжали лопаться, изоляция кипела. Снопы ослепительных искр летели во все стороны.
