На полпути с обрыва (сборник) - Кир Булычев

Ко остановилась, прислушиваясь. Надо было, наверное, бежать обратно, но вдруг кто-то увидит, как она в ужасе носится по кораблю князя Вольфганга, и она станет предметом шуток и издевательств — достаточно вспомнить, какая компания собиралась за завтраком, чтобы понять, что пощады ждать не приходится.

Ко оглянулась. Куда ни кинь взор — всюду переплетение ветвей и веточек, закрывающих даже потолок зала. На мгновение девушке даже показалось, что она потеряла ориентировку и не знает, где дверь. Нет, дверь сзади… туда и надо отступать.

Ко медленно отходила назад, стараясь производить как можно меньше шума.

И через несколько шагов вынуждена была застыть снова: сзади тоже послышался шорох. Там ее поджидали.

Ну что за глупость! Она же гостья на правительственном корабле! Ее специально выкрадывали с Земли, чтобы устроить ей свадьбу и найти отца. Тщетно успокаивая себя. Ко напугалась настолько, что готова была согласиться на свадьбу с Артемом — только уберите ее из этого страшного сухого леса! Ко сделала шаг в сторону.

И тут спереди раздался треск и нечто громадное, желтое, рычащее кинулось на нее.

Ко отпрянула назад, но всей кожей чувствовала, что и сзади на нее несется такой же убийца.

В отчаянии Й.О кинулась к ближайшему дереву и полезла на него. Ноги соскальзывали по стволу — еще мгновение… и она погибнет.

Но тут черная волосатая рука, протянувшись сверху, схватила Ко за руку и рванула наверх. Ко буквально взлетела на развилку дерева. Гигантская горилла, которая так умело орудовала за завтраком вилкой и ложкой, обняла ее, прижимая к горячему животу. Ко от неожиданности рванулась было бежать — но куда побежишь, если ты находишься в объятиях гигантской обезьяны.

Горилла успокаивающе ворчала — без злобы, как мать, выговаривающая неосторожному детенышу. Она показала рукой вниз, и K° с ужасом увидела, что под деревом кружатся два льва, которых она уже видела за завтраком. Подобно кошкам, стерегущим умирающего кролика, они мягкими шагами носились вокруг дерева, ожидая, когда их добыча наконец свалится им в пасть.

Горилла, показывая множество гигантских зубов, стала гладить Ко по голове и потом принялась шершавым языком зализывать глубокие царапины на ее плечах и бедрах.

Ко была благодарна обезьяне. Она понимала, что та не сделает ей ничего плохого, но сможет ли она защитить ее, если кому-то из львов вздумается прыгнуть и достать добычу? Ведь дерево было невысоким, ветки на вершине нетолстыми, и сук, на котором расположилась горилла, мог треснуть и сломаться в любой момент.

Так что Ко старалась не двигаться и даже шепотом попросила гориллу:

— Пожалуйста, не прыгай. Давай подождем. Наверное, глупо обращаться с такой просьбой к животному. Но что поделаешь, если ты испугана?

Не двигаясь и лишь медленно поворачивая голову. Ко постаралась отыскать выход.

Но тут лев встал на задние лапы и принялся яростно драть когтями кору дерева. Он испустил такой рев, что, наверное, было слышно на Луне.

Ко зажмурилась. Она понимала, что горилла не справится с этими хищниками. И как бы в ответ на мысли K°, горилла жалобно завыла, потом вдруг отпустила Ко, оттолкнула ее и прыгнула на соседнее дерево.

Ко чуть не свалилась вниз, в пасть льву, но успела подтянуться и поджать ноги— а лев, подняв лапу, старался дотянуться до ее пятки. Она карабкалась выше, но ветки гнулись… — Помогите! — закричала Ко, забыв о гордости и возможных насмешках.

Руки отказывались держать ее, треснула ветка, подломилась другая, львы радостно урчали, предвкушая добычу…

И когда Ко уже отчаялась спастись и готовилась лишь отбиваться от; львов, сколько могла, из-цод потолка зала раздался громовой голос: — Рустак, Лелька, долой!

Яркий свет, загоревшийся сбоку, осветил оказавшуюся совсем рядом, нависавшую над лесом трибуну или ложу, в которой, окруженный красивыми и некрасивыми девицами, сидел князь Вольфганг и пожирал кусок торта.

Это зрелище, эта наглая, лукавая, розовая рожа, обрамленная серебряными кудрями, была столь близко, что Ко чуть не вырвало от гнева и отвращения — и тут руки отказались держать ее, и она грохнулась на жесткую, покрытую ветками и колючками землю. Львы от неожиданности отпрянули и готовы были кинуться вновь на обессилевшую жертву, но тут рядом с Ко оказался гигантского роста силач — из цирковых борцов. В руке он держал длинный кнут. Он щелкнул им, еще раз… львы подобрали хвосты и, подогнув лапы, побрели прочь, не переставая угрожающе рычать.

Ко сидела на земле, все в ней дрожало от боли и обиды. Она не могла двинуться.

— А ну! — крикнул князь Вольфганг. — Медицина! Где ты, медицина? Помоги девчонке, которая без спросу суется, куда ее не просили. Князь поднялся и медленно покинул ложу. Девицы за ним.

Силач с кнутом подхватил Ко на руки и понес по коридору.

— Ничего, — сказал он обыкновенным голосом. Ему было жалко Ко. — Ничего не поломано. Скоро пройдет. Гарантирую. Меня самого столько раз били и ломали, даже запомнить забыл. Ко не отвечала. Она была как в забытьи. Силач остановился перед дверью, на которой был изображен красный крест.

Постучав, он вошел и положил Ко на покрытую пластиком койку.

— Займитесь, — сказал он вскочившей из-за рабочего стола женщине с большими, выпуклыми, как у стрекозы, глазами.

— Ах! — воскликнула женщина при виде Ко. — Что с тобой, крошка?

Она выскочила из-за стола и подбежала к Ко. В голосе этой худышки было столько тепла и заботы, легкий белый халатик был таким чистым и выглаженным, волосы лежали на голове такими аккуратными колечками и так изящно обрамляли смуглое, почти черное, лицо, что Ко поняла: все ее приключения закончились. И, сделав шаг к докторше, которая была на две головы ниже ее, Ко беспомощно протянула к ней руки и горько разревелась.

— Кто ее обидел? — строго спросила докторша у силача.

— Она в мертвый парк забрела, — сказал силач, смущаясь в этой комнате своих размеров и неуклюжих движений. — А князь, знаете, когда злой, пошутить любит. Он велел львов спустить… — Ой! Неужели он опять посмел? — Еще как посмел, — печально сказал силач. — Свет в ложе выключили, туда запрятались со сладкими девочками… хорошо еще, Черная Бомбаса на дереве дремала. Она вот эту… и подхватила.

— Ой, я не переживу! — воскликнула докторша. — Ведь девочка могла пострадать.

— Я так думаю, что она пострадала, — поддержал ее силач. — И еще напугалась до полусмерти.

— Хорошо, Поддубный, иди, — сказала тогда докторша. — Я ею займусь. Спасибо тебе, иди.

Силач ушел, нечаянно разбив стоявший на столике у двери графин.