Песчинка на ветру - Светлана Щурова

– На той неделе только, – Слава опустил голову.

– Ну, так что? Приедете?

– Не, Макс, извини, вечером никак. Сегодня на допрос привезли такую кралю, я с ней уже успел переговорить. Она так напугана, что готова на всё. Понимаешь? На всё! Вызову её ещё раз, сделаю предложение, от которого она не сможет отказаться, и прямо у себя в кабинете на столе и разделаю! – он посмотрел на Макса масляными глазами.

– Ты идиот, Погодин!

Максим подошёл к двери и прикрыл её плотнее. Вернулся, придвинул стул сбоку от стола и сел, глядя прямо в глаза Вячеслава.

– У тебя отличная семья – жена, близняшки. Ты что творишь? Чего тебе не хватает, а?

– Дружище, Людка – хорошая жена, мать. Я же ей лучше делаю! Я её не брошу никогда, да и детей тоже. Я лучше тут пар выпущу, чем заведу кого-то на стороне. Да и чего их жалеть-то, баб этих? Они потом в тюрьме в сладких снах будут меня вспоминать!

– Славка, добром это не кончится! Ты или сорвёшься на ней, или заразу какую притащишь. Да и где гарантии, что эти девки не будут тебя шантажировать?

– Меня? Шантажировать? Да я их наизнанку выверну! Сгною в тюряге! Сколько лет уже, и ни одна не посмела. А ты что, так больше никого и не попробуешь? Такие экземплярчики попадаются иногда, – он на миг закрыл глаза, покрутил головой, – пальчики оближешь!

– Зачем мне всё это? Я насытиться не могу своей женой. Столько лет прошло, а я, как мальчишка, каждый раз сгораю дотла. Не верил раньше в такие отношения, пока на себе не попробовал. Говорю тебе – остепенись! Лучше Людмилы для тебя никто не станет.

– Ну, дружище, это как посмотреть! Удовлетворение, оно ведь разное бывает. Выпьешь, бывало, рюмочку, и хорошо так, тепло! А пристегнёшь какую-нибудь шмару наручниками к стулу, и делай с ней что хочешь – такое блаженство! Полная власть!

– А ты уверен, что Люда ничего не подозревает?

– А даже если и подозревает, что она сделает? У нас же дети! И потом, я умею её убедить в чём угодно. Если даже признаюсь – она меня простит. Любит! – он развёл руками. – Женская любовь – она такая!

– Слава, каким же ты стал циничным! Ты ведь другим был!

– А я, Макс, повзрослел! Вкусил, так сказать, правду жизни. Всё это дерьмо, что вокруг нас, оно и внутрь проникает, понимаешь? Хочется освободиться от этого, выплеснуть. Не носить же всю эту грязь в себе! А иначе никак. Чем ты со злом бороться будешь? Любовью? Да нет, со злом можно только злом бороться! Иначе бы всех преступников не сажали по тюрьмам, а отпускали с добром на все четыре стороны. А общество что делает – на-ка-зы-ва-ет! Не только пожизненным. Есть ещё и смертная казнь. В самых что ни на есть цивилизованных странах. Миллионы лет прошли, а люди не стали добрее и светлее. Почему, ты думаешь? Да потому что добро – оно только в сказках побеждает! В выдуманных историях. А в жизни – око за око, во все времена!

– Зачем же ты всё это дерьмо в себя впускаешь? Если не впускать, то не придётся потом избавляться.

– Понимаешь, я другой. В меня это проникает и гложет сердце, как червь! Для меня работа – это не просто должностные обязанности. Для меня это личный вызов! Я реально борюсь с преступностью – кулаками, зубами, с кровью и потом!

– Слава, ты слишком чувствительный! Неужели надо окунаться во всё это вместо того, чтобы поставить стену? Не впускать в сердце! Работа – это работа, и делать её надо хладнокровно и качественно. Думать головой, прежде всего. Не чувствовать, а делать! В жизни так много негатива! Если всё впускать внутрь, в себя, никакого сердца не хватит.

– Эх, дружище! – Погодин вздохнул, покачал головой и махнул рукой. Затем встал со стула. – Ладно, Макс, пойду я. Встретимся на оперативке.

Он вышел из кабинета, прикрыв за собой двери.

Майор снова подошёл к окну. Он смотрел, как «сузуки-гранд-витара» плавно подъехала к зданию РОВД. Охранник поднял шлагбаум. Его глаза немного сузились, когда он наблюдал, как Валерия выходит из автомобиля, ставит машину на сигналку, поднимается на крыльцо, с усилием открывает массивную дверь. Спустя несколько долгих минут дверь распахнулась.

– Малыш мой любимый! Здравствуй! – Максим подошёл к Валерии и обнял её. – Какая ты у меня красивая! Как ты без меня? Скучала?

– Скучала, – Лера смущённо посмотрела в пол, её щёки залились краской.

Дверь снова распахнулась. В проёме появился мужчина лет сорока пяти.

– Максим Анатольевич, приветствую, рад видеть! – весёлым бодрым голосом сказал он. – Поздравляю! Слышал, слышал! Вся опергруппа говорит о блестяще выполненном задании. Ты у нас теперь герой! О, у тебя жена…

Его взгляд сначала упал на губы девушки, затем медленно опускался по всему телу до самых лодыжек.

– Ле-ро-чка, здравствуй, рад видеть! – слащаво проговорил он.

Валерия кивнула.

– Приветствую, Санёк, – Макс неотрывно наблюдал за глазами старшего эксперта майора милиции Панова. Затем сделал шаг вперёд, и Лера оказалась у него за спиной. – Валерия приехала, чтоб отвезти меня домой. Двое суток без сна, сам знаешь, каково это. Сейчас планёрку проведу и поеду отсыпаться. После поговорим, лады?

– Да, конечно. Давай, отдыхай. Счастливо! – Александр нехотя вышел из кабинета.

– Герой? – Валерия наклонила голову и посмотрела на мужа чуть снизу.

– Ну, это, конечно, преувеличение. Так, ничего особенного. Работа у нас такая – или убьют, или герой. Ладно, подожди тут, я недолго.

Максим подошёл к столу, взял чёрную папку, вложил в неё несколько документов и твёрдой походкой направился к двери.

Оставшись одна в кабинете, Лера подошла к окну. Долго смотрела сквозь стекло, затем обнаружила на широком подоконнике цветочный горшок. В нём росла сансевьера, в простонародье «тёщин язык». Земля вокруг совсем высохла, трещины избороздили её.

«Давно же тебя не поливали!» – подумала Лера, взяла со стола кружку и вышла в коридор.

Она знала, где находится туалет, зашла, хорошенько отмыла в умывальнике кружку от тёмного чайного налёта, налила воды и пошла обратно. Войдя в кабинет, увидела мужа.

– Где тебя черти носят? – Макс, нахмурив брови, набросился на Валерию. – Хочешь, чтоб весь отдел на тебя глазел, облизывался? А? Что молчишь?

– Прости, – оправдываясь, тихо проговорила Лера. – Вот цветок, он высох…

Съёжившись, она подошла к окну и вылила воду в горшок.

– Ладно, – подойдя к ней, сказал Макс, провёл рукой по волосам, плечу, взял за руку. – Малыш, малыш, что же ты со мной делаешь! – его лицо горело, дыхание участилось. – Поехали скорей, иначе я не сдержусь!

Лера вела машину медленно, аккуратно. Лицо напряжено, каждое движение вымерено. Она знала, как нужно вести машину, когда с ней едет муж. Макс, закрыв глаза, пытался не думать ни о чём. Грудь его вздымалась, веки подрагивали. Левая рука тяжело опустилась на бедро девушки, сжала его. Машина вильнула вправо. Он убрал руку, сжал губы.