Древняя Русь. События и люди - Олег Творогов

1589 — Воспользовавшись приездом в Москву греческих иерархов — константинопольского патриарха Иеремии, митрополита Иерофея и архиепископа Арсения, — Годунов добился того, чтобы в российские патриархи был рукоположен митрополит Иов. Уступивший домогательствам Годунова, Иеремия получил богатые дары и был отпущен из Москвы, где он пребывал в положении почетного пленника. Учреждение патриаршества существенно повысило авторитет русской церкви.

1590 — Русской армии, начавшей наступление на захваченных Швецией землях, удалось овладеть Ямом и начать осаду Нарвы — важнейшего стратегического центра на реке Нарове, по которой открывался выход в Балтийское море. Но руководивший осадой Борис Годунов допустил ряд тактических ошибок, осада затянулась. Не сумел он воспользоваться и результатами успешного штурма 19 февраля, не решившись на повторный приступ, который, безусловно, принес бы победу. Эту неопытность Бориса в воинских делах отмечали и современники: «В делах воинских не отличался искусством: не пришло еще тому время. Не слишком хорошо владел он и оружием...», — писал о Годунове создатель Хронографа.[210] Начались переговоры. Заключенный мирный договор не отвечал целям войны: Россия, правда, вернула себе побережье Финского залива от Нарвы до устья Невы, но сама Нарва оставалась в руках шведов.

1591 — Крымский хан подготовил новое вторжение, рассчитывая даже захватить Москву. Стотысячную армию Казы-Гирея сопровождали турецкая артиллерия и янычары. 4 июля русские остановили татар в районе Котлов и Данилова монастыря. После дневной стычки той же ночью татары внезапно обратились в бегство. По предположению Р. Г. Скрынникова, дело обстояло так. Русские полки находились в передвижной крепости «гуляй-городе». Далеко за полночь по неясным причинам воины поднялись по тревоге. Пушкари открыли огонь, их поддержали тяжелые орудия, стоявшие на городских стенах. На разведку были посланы дворянские, конные сотни. Все это — неожиданная пушечная стрельба, появление конников — создало, видимо, впечатление, что к Москве подошло подкрепление. Татары обратились в бегство. При переправе через Оку в спешке утонули многие воины, остался в реке даже возок самого хана.[211] Москва торжествовала победу.

В том же году 15 мая в Угличе погиб царевич Дмитрий. Обстоятельства его смерти долгое время оставались невыясненными. Первое следствие о причинах гибели царевича началось по горячим следам. Его вели Василий Шуйский, митрополит Гелвасий, окольничий Клешнин и думный дьяк Вылузгин. Они установили, что гибель ребенка была случайной: Дмитрий с четырьмя друзьями-сверстниками играл на дворцовом дворе под присмотром няньки Василисы Волоховой. Мальчики играли «в ножички», когда у царевича начался припадок эпилепсии; упав, он напоролся горлом на нож. Маленькие свидетели — участники игры — подтверждали, что на дворе кроме них и нянек никого не было и что «играл-де царевич в тычку ножиком с ними на заднем дворе и пришла на него болезнь — падучий недуг — и набросился на нож».[212] Но версия об убийстве Дмитрия возникла сразу же: Мария Нагая, мать царевича, избила Василису, утверждая, что ребенка будто бы убил сын няньки Осип. Главный дьяк Углича Михаил Битяговский не без труда предотвратил кровавый самосуд, но тогда Мария и ее брат Михаил Нагой стали обвинять в причастности к убийству самого Битяговского, с которым у них были до этого крайне напряженные отношения. Подстрекаемая ими толпа расправилась с дьяком и его сыном, были убиты также Никита Качалов, племянник Битяговского, и Осип Волохов. Всего в результате кровавой расправы погибло 15 человек. Комиссия Шуйского, допросив свидетелей и отвергнув подброшенные ими подложные улики (вплоть до специально добытого и измазанного куриной кровью ножа, которым будто бы Никита Качалов зарезал царевича), установила: смерть действительно явилась результатом несчастного случая, и вина нянек и кормилицы была лишь в том, что они не успели вовремя прийти на помощь бившемуся в припадке царевичу. Нагие же не теряли надежды опорочить Годуновых и, в частности, обвинили их в пожарах, случившихся в Москве летом того же года. Произведенное следствие доказало обратное: поджоги делались по поручению Нагих. После этого Марию Нагую постригли в монахини и отослали в Белоозеро. Афанасий Нагой и его братья оказались в темнице. Удельное княжество в Угличе было ликвидировано.[213]

1598 — 6 января умер царь Федор. Он не оставил завещания, а его последняя воля передавалась и истолковывалась по-разному: согласно одним слухам он назначил своим преемником кого-то из Романовых, по другим — свою жену Ирину, а царство «приказал» Борису. Эта нерешительность или, как бы мы сказали сейчас, «безответственность» Федора восстановила против него всех его возможных преемников, в результате чего он не в пример своим коронованным предкам не принял перед кончиной монашеского сана и был похоронен весьма скромно. Ирина вопреки воле Федора не постриглась, а осталась царицей, хотя вскоре была вынуждена смириться и уйти в монастырь.

Теперь неизмеримо выросла роль фактического правителя страны Бориса Годунова, что вызывало завистливое недовольство бояр — особенно родовитых Шуйских, а также Романовых. Положение Бориса становилось настолько сложным, что он предпочел, оставив Кремль, перебраться в хорошо укрепленный Новодевичий монастырь. Тогда же было принято решение избрать царя на Земском соборе. Кандидатура Бориса была выдвинута духовенством, а также «некиими боярами» из числа его явных сторонников. В составленной ими грамоте превозносились заслуги Годунова, подчеркивалось доверие, которое оказывал ему Грозный. После ночного богослужения духовенство, сопровождаемое толпой народа, отправилось в Новодевичий монастырь, где находились постригшаяся в монахини Ирина и ее брат. Бориса стали просить согласиться стать царем. Он жестом показал, что скорее удавится, чем решится на такой шаг, но после настойчивых уговоров все же уступил.[214] Однако короновали Бориса лишь полгода спустя: дело в том, что не давала согласия Боярская дума, выдвигавшая своих ставленников. Предлагалась, например, кандидатура тверского князя Симеона — того самого, которого сажал на престол в 1575 г. Иван Грозный. Став царем, Симеон, разумеется, оказался бы марионеткой в руках выдвинувших его бояр: Б. Бельского, Ф. Н. Романова и Ф. И. Мстиславского. Не решаясь открыто выступить против Думы, Борис заставил бояр подчиниться себе перед «лицом внешней опасности». Для этого он распустил слух об ожидавшемся набеге крымцев, выехал в Серпухов к армии и пробыл там два месяца.

3 сентября коронование состоялось. Борис пообещал в течение пяти лет никого не казнить, поспешил задобрить оппозицию, раздав ее лидерам высокие боярские чины: главой Думы остался Мстиславский, высокое положение заняли Шуйские (Василий, Дмитрий, Александр и Иван), Михаил Катырев-Ростовский и другие. Новый царь, бесспорно, обладал рядом достоинств: он был искусным политиком, держал себя с подданными приветливо; провел ряд мер, облегчивших положение крестьян (в частности, на год отменил запрет переходить от одного владельца к другому); во время страшного голода, охватившего страну в 1601—1603 гг., пытался облегчить участь народа, раздавая щедрую милостыню и продавая по твердым ценам хлеб из царских запасов.[215] И тем не менее против него по-прежнему была настроена часть боярства, презиравшая его «худородство» (сравнительно, например, с Шуйскими или Романовыми); в народе же по-прежнему бродили слухи о царевиче, будто бы оставшемся в живых, и люди равнодушно и неприязненно смотрели на царя «не царского рода».

1600 — Борису пришлось применить санкции против боярской оппозиции: еще в 1599 г. Богдан Бельский, один из яростных противников воцарения Бориса, был уличен в крамольных речах, опозорен (у столба ему выщипали по волоску всю бороду) и отправлен в ссылку в Нижний Новгород. Перестал быть печатником думный дьяк Василий Щелкалов, замененный Игнатием Татищевым. Затем поступил донос на Романовых, которые будто бы колдовским зельем готовились «извести» царя и его семью. После разбирательства Федора Романова постригли в монахи под именем Филарета, а его братья (Александр, Михаил и Василий) были отправлены в ссылку, где и умерли. Подверглись опале и ссылкам зятья Романовых — Борис Черкасский и Иван Сицкий. Но некоторое время спустя последовало прощение: детям Федора Романова разрешили вернуться в родовые поместья, возвращены были на службу Черкасские и Сицкие.

1602 — В феврале в разгар косившего народ страшного голода совершилось событие, незначительное на первый взгляд, но имевшее тяжелейшие последствия для Русского государства: границу его пересекли трое беглецов — два бывших монаха находившегося на территории Московского Кремля Чудова монастыря, Григорий и Мисаил, и монах Варлаам. Григорий, в миру звавшийся Юрием Отрепьевым, происходил из детей боярских. Юношей он поступил на службу к боярину Михаилу Романову, а затем к шурину его — князю Борису Черкасскому. Когда Романовы и Черкасские в 1600 г. попали в опалу, двадцатилетний Юрий счел за благо покинуть своего господина и постричься в монахи. Впоследствии молодой послушник перешел в престижный Чудов монастырь и здесь благодаря своим способностям быстро выдвинулся, оказавшись в числе лиц, окружавших патриарха Иова. Из Москвы Григорий и совершил свой побег.[216]