Берия, последний рыцарь Сталина - Елена Прудникова

«Берию совершенно не интересовало, виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он задал один-единственный вопрос:

– Вы уверены, что они нам нужны?

– Совершенно уверен, – ответил я.

– Тогда свяжитесь с Кобуловым, пусть освободит. И немедленно их используйте».

А я-то всегда думала, что цинизм – это расстрелять без вины, а вот освободить, не разбирая вины, – это нечто другое…

Задачи Особой группы были столь же разнообразные, сколь и сложные: разведработа в тылу врага, заброска разведывательно-диверсионных групп, проведение радиоигр, организация партизанской войны. По поводу первых трех пунктов все вроде бы ясно, а вот последний нуждается в особых комментариях.

В знаменитом некогда фильме «Секретарь райкома» и множестве ему подобных в качестве организатора партизанских отрядов выступают партийные работники, либо же отряды появляются прямо из воздуха и немедля принимаются наводить ужас на немцев… На самом деле все, конечно, было не так, поскольку, при всем желании сражаться, партизаны не имели навыков конспиративной и диверсионной работы, у них не было оружия и снаряжения. Без помощи Центра и связи с ним они могли, в лучшем случае, громить вражеские обозы и склады – что, конечно же, немцев нервировало, но особого урона им не наносило. Тем более что против партизан и подпольщиков работали профессионалы.

Однако почти сразу же с началом оккупации организацией партизанского движения занялась разведка, как армейская, так и чекистская, и постепенно из находившихся в немецком тылу разрозненных отрядов стала формироваться целая диверсионная армия – ничего подобного история войн еще не знала. А не знала ничего подобного история войн именно потому, что эта работа не была пущена на самотек. На всех уровнях, от штабов партизанского движения до лесных землянок, трудилось множество чекистов. Серьезные операции – ликвидация высокопоставленных немцев, крупные террористические акты, а особенно диверсии на коммуникациях – в абсолютном большинстве организовывали и проводили профессионалы из НКВД или Разведуправления Красной армии.

С первых же дней войны была создана Отдельная мотострелковая бригада особого назначения – легендарный ОМСБОН. Коминтерн призвал эмигрантов, находившихся на территории СССР, вступать в ее ряды.

«Бригада формировалась в первые дни войны на стадионе “Динамо”, – пишет Павел Судоплатов. – Под своим началом мы имели более двадцати пяти тысяч солдат и командиров, из них две тысячи иностранцев – немев, австрийцев, испанцев, американцев, китайцев, поляков, чехов, болгар, румын. В нашем распоряжении находились лучшие советские спортсмены, в том числе чемпионы по боксу и легкой атлетике – они стали основой диверсионных формирований, забрасывавшихся в тыл врага… Во взаимодействии с районными местными организациями мы начали засылать партизанские формирования в тыл к немцам, включая в их состав опытных офицеров – разведчиков и радистов… В тыл врага было направлено более двух тысяч оперативных групп общей численностью пятнадцать тысяч человек… Подразделения 4-го управления и особой мотострелковой бригады особого назначения уничтожили 157 тысяч немецких солдат и офицеров, 87 высокопоставленных немецких чиновников, разоблачили и обезвредили 2045 агентурных групп противника».

«Оперативными группами» (или разведывательно-диверсионными отрядами) командовали вовсе не «секретари райкомов», а такие люди, как, например, знаменитый диверсант Станислав Ваупшасов. Свой боевой путь он начал еще в Гражданскую, был партизаном в Западной Белоруссии в 1921–1924 годах, затем пограничником, воевал в Испании и в Финляндии. В ОМСБОНе де-юре был заместителем комбата, а де-факто – командиром разведывательно-диверсионного отряда.

«Ядро бригады составили чекисты и пограничники, – вспоминает Ваупшасов. – ЦК партии направил к нам 1,5 тыс. коммунистов, почти столько же комсомольцев прислал ЦК ВЛКСМ. Среди пришедших в бригаду студентов и преподавателей Института физкультуры находились многие известные спортсмены… Наряду с молодыми парнями и ветеранами предыдущих войн в бригаде служили 500 девушек-радисток…»

Потом Ваупшасов возглавил разведывательно-диверсионную группу, состоявшую из опытных диверсантов, а также командиров, которые в случае надобности могли организовать и возглавить собственные отряды. Эта спецгруппа стала партизанским отрядом «Мстители», действовавшим на территории Минской области. О деятельности другого подобного отряда написал свою знаменитую книгу «Сильные духом» ее командир Дмитрий Медведев.

Отдельной строкой стоят операции на коммуникациях. Мне приходилось слышать даже такое мнение: вся история с партизанским движением была, дескать, затеяна исключительно ради «рельсовой войны», остальные же действия партизанских отрядов и групп Центр не интересовали вовсе.

Здравое зерно в этом утверждении есть. Одно из «оборонных сооружений» России – это ее огромные расстояния. Но если Наполеон, например, мог дойти до Москвы, снабжаясь всем необходимым по окрестным деревням и имениям, то немецкой армии в этом смысле было труднее. Слишком многое приходилось везти из Германии. Оружие, боеприпасы, танки (танк не может идти на фронт своим ходом – не позволит ресурс двигателя, да и расход топлива огромный, а топливо в Германии было в дефиците), бензин, запчасти и многое, многое другое. Немецкий тыл в Германии с немецким фронтом в России связывало несколько тоненьких ниточек русских железных дорог длиной в сотни и сотни километров. И на каждом километре из этих сотен могла стоять партизанская мина. Взрывались станции, мосты, эшелоны, разбирались пути.

А всего в немецком тылу во время войны действовало 2222 опергруппы органов НКВД – НКГБ, (из них около 600 вошло в состав партизанских отрядов), уничтожившие 229 тысяч фашистов, взорвавшие 2852 эшелона и 1326 шоссейных и железнодорожных мостов.

Однако, если прочитать об этих операциях в истории Великой Отечественной войны, то о Берии там не найдешь ни слова!

ГУЛАГ

Так же просто, как к судьбам арестованных чекистов, Берия подошел и к решению судьбы заключенных в тюрьмах и лагерях на тех территориях, которым угрожала оккупация. Нет, он отнюдь не велел всех расстрелять, как можно бы подумать, исходя из писаний «перестроечных авторов».

22 июня 1941 года 27 областей, краев и прочих территориальных единиц были объявлены на военном положении. Во всех были тюрьмы, и во многих – лагеря. Всего в этой зоне находилось 27 лагерей и 210 колоний, не считая тюрем, общая численность заключенных составляла 750 тысяч человек. Что с ними делать? Врагу оставлять, чтобы тому легче было вербовать шпионов и полицаев?

В первую очередь было принято решение «разгрузить» тюрьмы, колонии и лагеря, освободив всех осужденных за маловажные преступления: нарушение дисциплины, кражи на производстве, хулиганство, а также беременных женщин и женщин с детьми, стариков, инвалидов, имевших небольшой остаток срока. Соответствующий Указ был принят Президиумом Верховного Совета 12 июля. Оставшихся – серьезных преступников с большими сроками, рецидивистов, осужденных за «контрреволюционные преступления», то есть политических – приказано эвакуировать.

И лишь третьей мерой, а не первой, как утверждают, стал расстрел. Сколько людей было расстреляно? 27 июня Берия и Меркулов попросили санкции Сталина на расстрел 775 государственных преступников, содержавшихся в Москве, а также во Владимирской и Орловских тюрьмах. Еще 1282 человека набралось в остальных «угрожаемых» районах. И это все.

Однако враг наступал быстро, далеко не везде успевали провести эвакуацию, и в тюрьмах расстреляли больше – по данным НКВД, 9817 человек. Кроме того, по ходу эвакуации было расстреляно: при подавлении бунта заключенных – 674 человека, конвоем в пути – 769 человек.

Несмотря на военное время, которое «все спишет», с теми, кто позволял себе бессудные расправы, разговор был короткий. С 22 июня по 31 декабря за превышение власти, в том числе и за незаконные расстрелы, к уголовной ответственности было привлечено 227 работников НКВД. Большинство из них отправились на фронт, но 19 человек получили высшую меру. Поэтому-то я так и интересовалась в главе о ГУЛАГе кадровыми перемещениями в системе тюрем и лагерей – есть основание, есть…

Естественно, начало войны сказалось и на положении заключенных. Сразу ужесточился режим лагерей, была запрещена переписка с волей. Однако везде говорят о другом – о массовых расстрелах и голодной смерти тысяч людей.

Есть в лагерной статистике один весьма странный показатель: кривая смертности заключенных в годы войны. В 1940 году она составляла 3,3 %, в 1941 году – 6,93 %. А в 1942 и 1943 годах вдруг взлетела до 20 %.[42] Пытаясь объяснить этот скачок, большинство исследователей связывают его с резким уменьшением норм питания – ничего другого навскидку в голову не приходит. Но ведь не до блокадных же пайков уменьшили эти нормы! Тем более, что 20 % – средняя цифра. О смертности от голода в сельхозлагерях едва ли приходится говорить, и, кстати, в районах с благоприятным климатом лагеря обычно имели свое подсобное хозяйство. Много пишут о голоде на Колыме, но пишут и другое – что как раз таки Колыма во время войны снабжалась лучше, чем страна в целом, поскольку туда прямым ходом шли американские поставки. Кстати, и в воспоминаниях заключенных о годах войны приходилось читать о белом хлебе и тушенке… Могли страдать от голода северные лагеря, но чтобы в среднем по ГУЛАГу смертность доходила до уровня блокадной…