Морской шакал - Алексей Макеев

Несколько раз, преодолевая мысы, он соскальзывал с мокрых камней в воду, больно ударялся, но вставал и продолжал тащить за собой плот. Его одежда насквозь промокла, в обуви хлюпала вода, но он не обращал на это внимания.

Обогнув последний мыс, Дмитрий увидел бухту, ставшую свидетелем его преступлений. Берег был пустынным, видимо, провидение оказалось на стороне матроса и не мешало ему скрыть следы своих злодеяний.

Дмитрий крепче ухватился за веревку, закинул ее на плечо и с удвоенным рвением потащил плот, а возле скал вытащил его на берег.

С тех пор как Дмитрий Крачков оставил капитана, прошло чуть более получаса. За это время место, где произошли трагические для старшего механика и Василия Терентьевича события, почти не изменилось. Только опустившееся солнце стало отбрасывать на берег более длинные, но менее контрастные тени. Тело старшего механика благодаря бронзовому загару не выглядело мертвецки-бледным. Василий Терентьевич, судя по судорожным движениям грудной клетки, был еще жив. Дмитрий надеялся, что найдет тело капитана неподвижным и бездыханным. Однако, видимо, Крачкову предстояло взять на себя бремя еще одного тяжкого греха.

Он подошел ближе. Глаза Седова были открыты, а ладонь по-прежнему лежала на окровавленной груди.

«Когда же ты умрешь?» – раздраженно подумал Дмитрий, продолжая надеяться, что, пока будет возиться со старшим механиком, капитан сам отдаст богу душу.

Он приподнял тело Сергея за плечи и потащил к воде. Дмитрий торопился, но из-за усталости все его движения были резкими и неловкими. Он боялся наступающей ночи, но еще больше боялся не успеть избавиться от тел. Казалось бы, никто и ничто не могло помешать матросу избавиться от обличавших его улик, однако каждый шорох, доносящийся из леса, напоминал Дмитрию голоса людей. Услышав крик чайки, он вздрагивал и с тревогой смотрел на море.

Подтащив Сергея к плоту, Крачков рывком перебросил его тело через борт. Затем вернулся на берег и принес большой камень. Отдышавшись, отрезал от мотка длинный кусок веревки и связал им ноги старшего механика. Это он сделал достаточно быстро. Привязать другой конец веревки к камню было намного сложнее. Руки Дмитрия дрожали от усталости и волнения. Он выбрал неподходящий по форме округлый камень, поэтому веревка постоянно соскальзывала с его гладкой поверхности. Видя, что у него ничего не получается, Дмитрий в исступлении выбросил камень на берег, снова побежал к скалам и нашел продолговатый камень с острыми краями.

На этот раз матрос быстро справился с узлами и надежно прикрепил камень к ногам стармеха.

В сотый раз затравленно оглянувшись по сторонам, он вернулся туда, где лежал капитан. Грудь Василия Терентьевича была обманчиво неподвижной, однако, опустившись рядом с ним на колени, Дмитрий сразу понял, что капитан еще жив, только дышать стал тише и ровнее. Что это означало? Что Седов благополучно пережил самую страшную часть своего ранения, или то, что он уже находился одной ногой в могиле?

Крачков достал из кармана пистолет и вынул из него обойму. Патронов в ней действительно больше не было. Он начал нервно стучать зубами, лихорадочно соображая, как ему поступить. Приняв решение, засунул обойму обратно в пистолет, а пистолет – в карман. От орудия убийства Дмитрий решил избавиться тем же способом, что и от тел, – выбросить в море. Проделав это, он со словами: «Я этого не хотел» с трудом приподнял капитана, подтащил его к плоту и в несколько попыток перебросил тело через борт. Василий Терентьевич ударился о камень, привязанный к ногам старшего механика, но при этом даже не вскрикнул.

Дмитрий залез на плот и положил Седова рядом с Сергеем. Затем выпрыгнул на берег и побежал за вторым камнем. На этот раз он сразу выбрал тяжелый угловатый камень. С трудом удерживая кровоточащими пальцами огромный булыжник, принес его и положил у ног капитана, затем залез на плот, отрезал ножом веревку, связал ею ноги Седова и стал опутывать веревкой камень, стараясь покрепче затягивать узлы.

– Далеко плывете?

Дмитрий дернулся так, словно за его спиной разорвался снаряд и отбросил его взрывной волной на середину плота. Он даже не устоял на ногах и упал на капитана, но быстро поднялся, встал на четвереньки и оглянулся.

В двух шагах от плота стоял человек. Дмитрий не видел и не слышал, как тот появился из леса, спустился по склону и подошел к нему сзади. Он был так сосредоточен на том, чтобы покрепче завязать узлы, что несколько минут не оглядывался и не замечал, что происходило вокруг него, поэтому не сразу узнал Титова. Оно и понятно: старпом не был похож на себя, каким его запомнил матрос. Только лысая голова и брюки, цвет которых выше колен стал бурым из-за засохшей крови, были частью прежнего Титова.

Лицо старпома выглядело как страшная уродливая маска. Правую половину головы обезобразили глубокие раны, поделившие лицо на неровные лоскуты. Кровь запеклась в длинной щетине, из-за чего казалось, что кожа Титова покрылась болезненной коростой. Куртки или рубашки на нем не было, а грудь была перемотана насквозь пропитавшимися кровью бинтами.

Дмитрий вскрикнул. Этот крик напоминал предсмертный писк грызуна, попавшего в мышеловку.

Титов с трудом стоял на ногах. Он покачивался и смотрел на матроса с презрительной и жестокой улыбкой. Возможно, Дмитрию не составило бы труда, даже принимая в расчет его крайнюю усталость, сбежать от измученного ранами старпома, но матрос вдруг разом потерял остатки своих сил, а увидев в руке Титова окровавленный кухонный нож, беспомощно опустился на дно плота прямо на ноги старшего механика.

– Ты неплохо придумал, – похвалил старпом. – Хороший способ избавиться от трупов.

Схватка с медведем помешала Титову уйти далеко на запад, поэтому он услышал выстрел, стоивший жизни Сергею. Выстрел, донесшийся со стороны моря, мог означать только одно – Дмитрий, у которого вместе с деньгами оказался и пистолет, не ушел в тайгу, а находился где-то недалеко от лагеря.

Титову потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами. Затем он встал и пошел обратно в лагерь. По пути он услышал второй выстрел, доносящийся откуда-то с севера, и сделал вывод, что Дмитрий отправился на север, чтобы сбить его с толку.

Странно было благодарить судьбу за встречу с медведем, однако так получилось, что только благодаря этой случайности старпом вновь получил шанс вернуть деньги. Выйдя на берег одной из северных бухт, Титов увидел людей и оранжевый плот. Прячась в лесу, он незаметно подошел ближе и стал свидетелем того, как Крачков пытается избавиться от трупов.

Узнав Титова, Дмитрий от страха потерял дар речи.

– Решил все повесить на меня? – спросил старпом и осуждающе покачал головой.

Дмитрия охватила паника. Он выхватил из кармана пистолет и направил его на Титова.

Тот рассмеялся, затем болезненно поморщился – разорванная губа снова стала кровоточить и спокойно произнес:

– Я слышал три выстрела. В пистолете, когда я его прятал, как раз оставалось три патрона.

Рука Дмитрия опустилась, и пистолет выскользнул из его пальцев на дно плота.

– Вылезай! – приказал Титов и поманил матроса ножом.

Дмитрий испуганно посмотрел на нож, потом – на сулящий спасение берег. Должно быть, в этот момент он подумал о бегстве. По крайней мере, старпом расценил его взгляд именно так и, чтобы пресечь любые попытки к бегству, предупредил:

– Не вздумай бежать, а то будет как с Ильей.

Это возымело нужное действие. Матрос затрясся и послушно приблизился к старпому.

Титов шагнул вперед, схватил Крачкова левой рукой за ворот, резко дернул на себя и вытащил из плота, как надувную игрушку. Силы в его руках было еще достаточно.

Дмитрий вскрикнул и попытался закрыться от Титова руками, но старпом, казалось, не собирался его убивать, лишь поднес к лицу матроса нож и посмотрел на него жестко и равнодушно, словно удав. В глазах Дмитрия застыл безотчетный неконтролируемый ужас. Он безвольно смотрел на изуродованное лицо человека, встречи с которым панически боялся все последние дни.

– Где деньги? – спросил старпом.

«Титов не будет меня убивать, потому что не знает, где деньги», – вдруг сообразил Дмитрий, ухватившись за эту мысль как за спасательный круг.

– Я скажу, – быстро пробормотал он. – Скажу… Если ты пообещаешь не убивать меня.

Старпом недобро улыбнулся и задумался, словно размышляя над тем, мог ли матрос в сложившейся ситуации предлагать ему такой торг.

Дмитрий решил, что Титов не знает, как с ним поступить, и принялся его уговаривать:

– Ты ранен, вдвоем нам будет легче добраться до людей и скрыться. Тебе в таком виде нельзя показываться людям на глаза. Я не сбегу. Ведь у меня теперь тоже руки в крови.

– Хорошо, – глядя Дмитрию прямо в глаза, произнес старпом. – Но откуда мне знать, что ты не обманешь меня и не сбежишь или не убьешь так же, как этих?