Два тигра - Эмилио Сальгари

— А слон? — спросил Янес.

— Погонщик отведет его туда, где у нас назначено свидание с твоими малайцами, — сказал Тремаль-Найк. — Если потом… Но что это?..

Громкий вой, донесшийся из джунглей, внезапно прервал его речь.

— Крик шакала? — спросил Сандокан.

— Хорошо сымитированный, — ответил Тремаль-Найк, который резко поднялся, не закончив предыдущую фразу.

— Ты думаешь, это не настоящий шакал?

— А что скажет погонщик?

— Что кто-то пытался подражать пожирателю падали, — ответил тот с беспокойством в голосе.

— Ты ничего не видишь?

— Нет, господин.

— Неужели за нами следят? — спросил француз.

— Молчите, — приказал Тремаль-Найк.

Резкий металлический звук раздался в густых зарослях колючего бамбука, сопровождаемый какими-то модуляциями.

— Опять рамсинга! — воскликнул Тремаль-Найк.

— И музыкант, должно быть, не дальше, чем в трехстах шагах, — добавил Янес, хватая карабин и щелкая курком. — Я же говорю, что место самое подходящее для засады.

— Что они, дьяволы или духи, эти туги! — воскликнул Сандокан.

— Или птицы? — сказал де Люссак. — Надо иметь крылья, чтобы так неотступно все время следовать за нами.

— Слушайте! — воскликнул Тремаль-Найк. — Вот и ответ!

Другая рамсинга ответила, и довольно далеко. Она прозвучала три раза в разных тонах, потом все смолкло.

Четверо охотников в живейшем волнении вскочили с карабинами в руках, внимательно вглядываясь в высокий бамбук джунглей. Однако он был такой густой, а темнота такая глубокая, что невозможно было различить человека, спрятавшегося даже вблизи.

— Неужели все-таки они готовят засаду? — спросил Сандокан, прерывая молчание. — А если мы остановим слона и дадим им бой? Что ты на это скажешь, Янес?

Португалец готов был ответить, когда несколько ярких молний сверкнули среди бамбука, сопровождаемые грохотом выстрелов.

Слон разом остановился, так тряхнув паланкин, что люди, которые в нем сидели, едва не вылетели. Потом он припал на задние ноги и страшно затрубил.

— Слон ранен! — послышался крик погонщика.

Сандокан, Янес и их товарищи выстрелили наугад туда, где сверкнули молнии.

Им показалось, что они слышат крик, но убедиться в этом времени не было: слон отчаянно бросился вперед, наполняя джунгли оглушительным ревом.

— Господин! — закричал погонщик со слезами на глазах. — Слон ранен! Слышите, как он жалуется?

— Пусть бежит до последнего вздоха, — холодно ответил Сандокан.

— Вы потеряете удачу, господин!

Тигр Малайзии пожал плечами, не отвечая.

Исполин, который, должно быть, получил не одну пулю, обезумев от боли, продолжал бежать со скоростью скаковой лошади, все валя и сокрушая на своем пути. Он беспрерывно трубил и так тряс паланкин, что четверым друзьям приходилось крепко держаться за борта и канаты, чтобы не вывалиться наружу.

Этот безумный бег продолжался минут двадцать, потом слон остановился. Он стоял на берегу лагуны; но он был при смерти, на что указывала дрожь, сотрясавшая его тело, и трубные звуки, которые быстро слабели, переходя в тяжкий хрип. Слон умирал, но его миссия была выполнена. Охотники находились на краю джунглей, и болотистый Сундарбан расстилался перед ними по ту сторону лагуны.

— Спускайтесь! — закричал погонщик. — Слон вот-вот упадет!

Охотники быстро сбросили веревочную лестницу, схватили свое оружие и поспешно спустились, в то время как погонщик соскользнул по правому боку гиганта.

Едва они отошли на несколько шагов, как бедный слон тяжело упал головой вперед, подогнув ноги, и замер неподвижно. Он был мертв.

— Вот еще пятьдесят тысяч убытку, — сказал Янес. — Ну что ж, туги нам заплатят и за эту смерть!

Глава 20

БАШНЯ БАРРЕКПОРРЕ

Слон упал в двадцати шагах от берега. Почва здесь была такая топкая и вязкая, что за несколько минут половину его огромного туловища засосало.

Вода сочилась со всех сторон, как будто джунгли росли здесь на губке. Повсюду видны были водяные растения и мангры необыкновенной величины. Невыносимая вонь, словно на свалке с падалью, заставляла Янеса и француза затыкать нос.

— Ну и местечко! — воскликнул Янес, который подошел к манграм, в то время как погонщик и Тремаль-Найк освобождали паланкин от поклажи, пока его не засосала грязь. — Видели ли вы что-нибудь более роскошное?

— Это и есть наш Сундарбан, — отвечал француз.

— Здесь нельзя даже устроить лагерь. Ноги вязнут повсюду -здесь нет и пяди твердой земли. И откуда этот ужасный смрад?

— Посмотрите вперед, господин Янес: вы видите этих марабу, которые дремлют на поверхности воды и ходят по ней?

— Да, и я просто недоумеваю, каким образом эти противные птицы, эти пожиратели падали держатся на поверхности на прямых ногах.

— Знаете, на что они опираются?

— Должно быть, на листья лотоса.

— Нет, господин Янес. У каждого марабу под ногами труп индийца, который он постепенно склюет. Бенгальцы, у которых нет денег, чтобы заплатить за кремацию покойника, сбрасывают его в Ганг, священную реку, которая, по их понятиям, отнесет его в рай Брамы, Шивы или Вишну. Все эти трупы, если по пути их не сожрут гавиалы, пройдя протоку за протокой, кончают свой путь здесь. В этой лагуне настоящее плавучее кладбище.

— Это заметно по тому восхитительному запаху, который переворачивает мне все внутренности. Господа туги могли бы выбрать себе место получше.

— Им безопаснее здесь.

— Вы ничего не видели? — спросил Сандокан, подходя к ним.

— Птиц, которые спят, и трупы, которые плавают на поверхности воды. Прекрасное зрелище для могильщиков, — ответил Янес с кислой гримасой.

— Надеюсь, мы скоро уйдем отсюда.

— Я не вижу никакой лодки, Сандокан.

— Я сказал, что мы построим плот. Возможно, «Марианна» ближе, чем ты думаешь. Мы ведь на берегу канала Райматла, Тремаль-Найк?

— И вблизи башни Баррекпорре, — ответил бенгалец. — Вон она виднеется за верхушками тех деревьев.

— Она пригодна для жилья? — спросил Янес.

— Должна быть еще в приличном состоянии.

— Тогда, не медля, к ней, друг Тремаль-Найк. Здесь мы не можем устроить лагерь.

— К тому же опасно оставаться на этом берегу так близко от слона.

— Не понимаю, чем этот бедняга опасен.

— Он — нет, но те, что сбегутся, чтобы сожрать его, — да. Тигры, пантеры, шакалы не замедлят скоро собраться сюда, чтобы оспаривать его друг у друга. А эти хищники, злые от голода, могут наброситься на нас.

— Пусть благодарят тугов, которые устроили нам засаду, -заметил француз. — Они хорошо стреляли, эти канальи!

— Они целились прежде всего в слона, — сказал Сандокан. — Ему пробили шкуру в трех местах около легких.