Конан и Слуга Золота - Андрей Мансуров

Или, что вернее, — Бэл его задери.

Собственно, об этом можно было и догадаться! Ведь не просто же так его безродный Советник обрёл такое самомнение… И наглость. Вот, значит, как оно…

Монстр всё-таки расплачивался за услуги.

И довольно щедро — по человеческим меркам. Куча д…ма, которую Боташ попытался поднять, весила не меньше сорока килограмм… И — судя по-всему, это было чистое золото. Если переплавить, добавив, как обычно серебра… Хм! Поищем-ка еще…

Через полчаса, утирая лоб, султан вышел из сокровищницы. Лицо его ничего не выражало. Зато команды были весьма конкретны:

— Ну-ка, быстро мне сюда этого чёртова астролога!

Через десять минут толстячок, отъевшийся на непыльной работе узнал, что и синекура может обернуться боком, особенно если попасть под горячую руку хозяина:

— Значит, это ты утверждал, что эти печати из магического воска защитят мою казну от всякой нечисти? — султана не волновало, что нечисть, вообще-то, появилась четыре месяца назад. Он решал проблему постольку, поскольку вспомнил о ней. — Вот вы четверо — сюда! — выбрал он растерявшихся сардаров покрепче. А дальше для сардоров оказалось ещё интересней, — Держите-ка его! Так! Разверните. Поставьте на колени! А вот ты — быстро: стяни с него шальвары!

Несчастный астролог пытался что-то слабо пробормотать в своё оправдание, но Боташ не слушал, твёрдо уверовав в полное бессилие личного мага и звездочёта:

— Держите крепче! А вы двое — соберите-ка все эти печати. Отлично. Теперь — заталкивайте ему в …! Так, так! Ничего — если так не лезет — сложи вдвое — это же воск! Я тебе, скотина жирномордая (Боташа не волновало, что то же самое можно было бы с ещё большим основанием отнести к нему самому!), покажу, как пудрить мне мозги своим якобы волшебством!.. Защитничек хренов…

Спустя полчаса, распорядившись о новых запорах для сокровищницы, и снова сидя на любимом троне, он заново переоценивал ситуацию.

Она получалась весьма интересной.

Так. Значит, Хаттаф-бек получил своё. Отряд его тоже уничтожен: не осталось ни горцев, ни тех, кого он сам набрал из султановской гвардии. Шпионы и прислуга разбегутся сами, если им не платить. В особняк Советника он свою охрану уже поместил. Как бы теперь потактичней озадачить главного казначея переплавкой в монеты нежданного богатства…

И, конечно, так, чтобы он, и прочие не догадались… Хм. Хм. Ну, ничего. Он эту проблему решит. Есть же в его кузницах молотобойцы с кувалдами…

Дальше. Если денег столько, как он примерно рассчитал, вполне хватит на то, что он давно задумал: есть у него эмиссары в странах, граничащих с горячо любимым Аргосом. И есть определённые силы в этих странах, которым не нравится правящая Аргосом династия… Так вот теперь вполне можно будет ловко субсидировать эти силы. А уж те — пусть озаботятся сколачиванием группировки для очередного дворцового переворота.

Найти и нанять в любой стране профессионалов, готовых за деньги на всё, даже на пролитие «голубой» царской крови, нетрудно. (Да и разве не из таких, например, тот же здоровенный северянин, что везёт сейчас прочь чёртова Хаттафова монстра?..)

А если посадить на Аргосский трон ставленника Боташа, с которым, разумеется, (Ну так — Восток же! Чуть зазеваешься — и собственную бороду прямо из-под носа украдут! А отвернёшься — так и нож может в спине оказаться. Который до этого улыбающийся и заверяющий в своём безграничном уважении союзничек или друг, держал в рукаве, чтоб всадить по самую рукоять, как раз когда меньше всего ждёшь…) нужно заранее составить соответствующий Договор, и про позорную дань можно будет забыть навсегда.

Впрочем, если ставленник, сев на трон предпочтёт забыть, как там оказался, и кому всем обязан, можно сделать и так, что там, на Престоле, окажется и следующая марионетка. Деньги могут сделать и короля. И следующего короля. И они куда надёжней меча.

План этот вынашивал ещё его дед. Но — для того, чтобы заработать (а в данном случае — сэкономить для Турфана и его правителя деньги) — нужны были опять-таки… Деньги! И вот, наконец, нежданно-негаданно…

Боташ потёр пухленькие ручки. Похоже, всё не так уж и плохо.

Неграл с ним, с этим монстром! Конечно, полностью сбрасывать его со счетов нельзя, но, весьма вероятно, что Боташа-то он уж точно больше не побеспокоит.

Но, может, стоило бы вернуть такую ценную машину для производства денег, назад, в сокровищницу?

Ну уж нет! По здравом — да и не по здравом! — размышлении Боташ был рад отделаться от такого… Хозяина. А заодно и от его верного прислужника.

Теперь у него есть важнейшая информация! И огромные денежные ресурсы.

И уж он найдёт, как их применить! Женщин и роскоши ему уже практически не надо. Значит, займёмся тем, что завещал любимый папочка — то есть, вернём независимость и былое величие древнему Турфану!

И пусть все приближённые лизоблюды считают его ленивым обжорой и отупевшим стариком, это всё же не совсем так. И он докажет…

Но — торопиться не надо. Король Аргоса ни при каких условиях не должен понять, откуда растут ноги. Армия Турфана не должна быть задействована — она-то уж точно много не навоюет… Загребать жар лучше, как говорится, чужими руками.

Конечно, волнует ещё проблема новолуния. Червь сомнения всё ещё точит и грызёт страхом его душу… Но тут уж сделать ничего не получится — караван с северным варваром, его прекрасной подругой и загадочным сосудом навсегда затерялся в песках…

Остаётся только ждать, и надеяться. Ждать и надеяться… Надеяться, что он поступил всё же верно — он так хотел спасти себя и Турфан… Турфан, конечно, больше.

И, похоже, Турфан-то — окажется в выигрыше от злодеяний страшного монстра. Хорошо только, что его жители никогда не узнают, какой ценой и какими деньгами оплачена их долгожданная независимость и свобода! Какой ценный «товар», оказывается, эти шлюхи!.. Хоть разводи их, как овец.

Да, пожалуй, тут возни года на четыре… Или даже пять… А, пусть: ему торопиться некуда. Сделать всё нужно поосновательней!

Вдруг, как бы очнувшись, Боташ понял, что в желудке сосёт и пусто: ещё бы — время ужина уже два часа как прошло!

Вот это да! Нельзя так перерабатывать. Он должен следить за своим здоровьем: его наследнику всего десять, и Боташ должен поработать для любимого Акмальчика ещё хотя бы лет десять-пятнадцать… Поэтому придеется соблюдать режим. Возможно — диету. Прописанную чёртовым личным Лекарем… Но вот думается на голодный желудок гораздо хуже! О-хо-хо.

Он хлопнул в ладоши. Приказал подавать еду. И — танцовщиц!

Сегодня пища, как никогда доставляла ему наслаждение. Впрочем, и музыка с танцами тоже… Надо же, как приятно, оказывается, иметь в рукаве… туза!

Но — он знал: он — реалист. Причём — местного масштаба. Замахиваться на мировое господство — глупо и слишком расточительно. Будем действовать в масштабах, так сказать, родного султаната. А все эти глупые передряги и страсти, связанные с «властью над всем Миром» — оставим более молодым и… Глупым.

А он — пожилой, и слегка ленивый провинциал. Ну и что? Он гордится этим!

Чувство удовлетворения и давно забытого возбуждения приятно разлилось… А танцовщицы-то… Впрочем — нет. Они тут явно не при чём! Никогда бы он не поверил, если бы ему сказали о таком действии золота…

Может, зайти сегодня в гарем?!

Убежавших верблюдов Ринат решил не ловить. Всё равно их неспешный ход сильно замедлял бы продвижение: пустыня кончалась милях в ста от места трагической ночёвки, а ехать по степям было удобней и быстрей на выносливых туранских конях, которых в отряде имелось около двадцати.

Однако задержаться всё же пришлось — пока поймали ещё шесть лошадей из отряда Уткыра. На них навьючили дополнительные припасы и дрова: теперь можно было готовить и горячую пищу, а не есть вяленное мясо и лепёшки, как пришлось людям Рината, пока они двигались с наибольшей скоростью, догнав-таки вовремя людей Хаттафа.

Киммериец теперь, несмотря на боль в ноге, ехал верхом.

Способ же путешествия Каринэ был теперь довольно оригинален: её по очереди везли на руках головорезы-наёмники. Так пришлось сделать потому, что несмотря на жёсткие и удобные шины на ногах и прошедшие шесть дней, тряска в седле отзывалась в местах переломов мучительной болью, и даже всё мужество маленькой женщины не могло помочь ей не терять сознание в седле.

Конан ревновал… вначале.

Потом он стал замечать, как на глазах меняются закоренелые, битые-перебитые головорезы, хоть какое-то время проведя в обществе лёгонькой и хрупкой, но сильной духом Каринэ.

Никто больше грубо не бранился. Держали на руках драгоценную ношу исключительно нежно. Мужчины так старались ослабить своим телом тряску в седле, что когда передавали на остановках Каринэ вниз, их самих порой приходилось буквально вынимать из седла — так сводило мышцы от напряжения.