Девять смертных грехов. Часть третья - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Подождите! — я резко остановился, сделав вид, будто вспомнил кое-что важное. — Мой меч! Он остался в лесу. Буквально минуту, сейчас вернусь!
Выхватив золотое кольцо барона Бехара, я сжал его, снова переносясь к источнику леса Човар. Вышло достаточно быстро, и никто не успел меня остановить.
— Вот мы теперь тут и одни, — довольно заметило сердце. — Пришло время заполучить наш меч?
Я лишь кивнул, а потом решительно двинулся к озеру источника, все еще покрытому ледяной корочкой. Лес делал вид, что спит и не хочет общаться, но меня ему придется выслушать.
— Ты знаешь, за чем я пришел! — моя чистота ударила во все стороны. Конечно, чтобы подчинить себе древнюю чащу этого было недостаточно, но я не рассчитывал на голую силу. Если я правильно понял, теперь лес Човар сам хотел избавиться от опасного сокровища.
— Я храню меч гордыни уже сотни лет… — голос, который я уже однажды слышал, сейчас звучал немного по-другому. Растерянно. То, что надо.
— И ты несколько раз его чуть не потерял, — я гнул свою линию.
— Неправда!
— Я видел раны, нанесенные отражением меча гордыни, — я вспомнил сражение с седьмой тенью. — Если бы кому-то хоть раз не попалось на глаза первое оружие из серии смертных грехов, подобное было бы невозможно. Кстати, может, скажешь, кто это был? Кто сумел создать образ меча? Этот человек и мой враг, так почему бы тебе не помочь мне его найти?
Лес задумался, деревья зашумели, а лед на озере пошел трещинами.
— Я не знаю, кто это, — наконец, сказал он. — Это случилось восемь лет назад. Человек в черном капюшоне, из-под которого было видно лишь кусочек красной бороды, пришел в лес. Он принес знак того, кто оставил тут сокровище…
— Чей знак?
— Если ты не знаешь, я не буду говорить, — лес вернулся к воспоминаниям. — Одного знака было недостаточно, чтобы забрать сокровище, но он просил только посмотреть, и я согласился. За это он обещал подарить знак мне, а я люблю воплощенную в предметы память прошлого.
— Ты пустил его к мечу?
— И он попытался украсть его. Он был могуч, я даже не запомнил его силу, так быстро он почти стер мое сознание. Но тот, кто спрятал сокровище, был мудр. Помимо него он оставил мне стража.
— Драумола?
— Да, создание скверны, которое ничего не могло сделать мне, духу, у которого нет души и крови. И в то же время даже сильнейшим смертным воинам приходилось считаться с его мощью. Чужак сражался почти сутки, но в итоге вынужден был отступить… Значит, говоришь, даже так он сумел познать меч и создать его отражение. Опасный враг!
— И ты понял, что таких попыток может быть еще много, и решил избавиться от опасного меча, который манит к себе столь опасные личности, — продолжил я.
— Барон пьянил меня кровью чужаков, он предлагал забрать у меня и стража, и меч. Я не люблю отдавать сокровища, но именно это было еще и моими цепями. Без него я смогу обрести свободу.
— Сможешь, — согласился я. — Драумола больше нет, вместе с ним ушла и раздражающая тебя скверна. Но вот меч остался. Что ты сделаешь, когда за ним придет новый человек в капюшоне, который будет готов убить всех на своем пути?
— Можешь не продолжать… — лес вздохнул, и тысячи листьев разом поднялись в воздух. — Я почувствовал твои мысли, когда ты поймал офицера скверны. Почувствовал и согласился.
— Я тоже почувствовал тебя и сейчас пришел закончить нашу сделку. Меч, — я вытянул руку вперед.
— Тебе придется взять его самому… — лес замолчал, ничего больше не объясняя, но и без этого все было понятно.
Я увидел, как остатки льда на речном озере разошлись в стороны, а потом из-под воды поднялась рука, сжимающая простой стальной меч. Внешне он почти не отличался от клинка скверны, только у того лезвие было серым, а у этого почти черным. Словно предупреждение о том, что случится с душой любого, кто рискнет взять его в руки.
Я решительно двинулся вперед. Дошел до края озера, сделал несколько шагов по мелководью, дальше оказалось неожиданно глубоко, но я ни мгновения не сомневался. Оттолкнулся, проплыл оставшиеся пару метров в ледяной воде — отсюда было видно уже не только ладонь, держащую меч гордыни, но и ту, кому она принадлежала. Голая женщина, укутанная в длинные черные волосы, она смотрела на меня своими огромными темно-зелеными глазами.
— Баронесса Бехар, — я никогда не видел убитую Боливаром жену, но сейчас сразу узнал ее.
Возможно, благодаря взятой у барона крови, возможно, потому что только так и было правильно. Женщина кивнула, и я, ни мгновения не сомневаясь, протянул ей золотое кольцо, которое раньше связывало ее с внешним миром.
— Спасибо, — зеленые глаза закрылись. — Ты отомстил за меня, ты вернул мое кольцо. Теперь я могу уйти…
Неожиданно фигура бывшей баронессы стала терять краски, а потом просто растаяла, словно утренний мираж. Меч гордыни на мгновение застыл в воздухе, а потом рухнул в воду, словно стараясь побыстрее скрыться в ее толще. Но я-то никуда не делся, да и в глубине души был готов к чему-то подобному, так что успел вытянуть руку и подхватить клинок из серии смертных грехов.
Тело тут же пронзил разряд молнии, словно древнее оружие попыталось разом и подчинить мой разум, и остановить сердце.
— Не выйдет! — я восстановил дыхание и добавил побольше чистоты в прикрывшие меня королевские цветы.
Меч недовольно заворчал, но успокоился. Кажется, справиться с ним будет сложнее, чем я думал, но отказываться от такого сокровища я все равно не собирался. Выбравшись на берег, я подсушил одежду чистотой, закинул старый меч в мешок за спину, а новый отправился на пояс. Ну вот, как будто ничего и не изменилось.
— Прощай, — я помахал рукой лесу Човар, и через мгновение тот сам вынес меня на опушку к недовольным загонщикам. Кажется, от меня были рады избавиться.
А еще, кажется, мне собираются высказать все, что думают о самовольных побегах в древние чащи.
— Я живой, — я вскинул руки вверх и широко улыбнулся.
Мартина с Хайей замерли на месте, потом переглянулись и дружно махнули на меня руками. Жив и ладно. Сейчас все мысли девушек были сосредоточены на армии, которая должна была пойти в наступление. И уже скоро Олива, Бук и Вяз должны были рассказать нам последние новости.
* * *
Жанна Монтегю допила последние капли зелья восстановления. Все! Дальше ей придется справляться без помощи наследства Счастливчика… На мгновение девушку заполнили воспоминания о молодом идальго, которому она пообещала свою верность. Но только на мгновение.
— Монашка! — заорал Старый Жан, командир роты тяжелой штурмовой пехоты, в которую ее включили на время практики. — Хватить мять сиськи, какие бы шикарные они у тебя ни были! Нам уже час как нужно штурмовать следующую линию укреплений!
Любого другого девушка уже прибила бы за такой тон, ну или хотя бы попыталась. Но Жан… Вернее, не сам Жан, а та мясорубка, в которой они выживали день за днем, сумела приучить думать о том, что гораздо важнее. А слова… Да кому какое дело до того, как кто сбрасывает стресс!
— Пошел на хрен, старый боров! Мы здесь-то закрепились только пять минут назад! Дай отдышаться!
Наемники, которые составляли большую часть роты, зашлись смехом, слушая уже ставшую привычной перепалку. Сначала они с сомнением смотрели на новенькую, которую прислали в один из передовых отрядов прямо из Примеры. Что может молодая девчонка без опыта? Как быстро она сломается, и кому придется заплатить жизнью, если это случится во время боя? Вот о чем они думали… Но только Монашка не сломалась, наоборот, она была первой, кто шел в любую схватку, и ее чистота лучше, чем у кого-либо еще, прикрывала штурмовиков от ауры нежити.
Воющие ведьмы, гули, даже ревенанты — Монашка сражалась против любого противника, словно против обычных диких зверей. В других ротах тоже встречались сильные идальго, но они предпочитали держаться сами по себе. А Монашка… Она была одной из них!
Где-то справа завыл боевой рог, третья рота пошла вперед. Монашка встряхнулась, она не собиралась отставать. Неделя боев, после которых шесть часов на сон пролетали за мгновение, вымотали
