Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933 - Марина Сванидзе

П. Н. Врангель

В начале правления Врангеля трупы большевиков на фонарных столбах вдоль трамвайных путей были обычным делом. Известно, что указания на этот счет раздавал генерал Кутепов. В мае 1920-го Врангель уже говорит: "При общем огрублении нравов публичное приведение приговоров в исполнение мало устрашало, вызывая лишь нравственное отупение".

Начиная с 1920 года в бывшую усадьбу Юсуповых Архангельское свозят на лечение и реабилитацию командиров Красной армии, сошедших с ума от участия в расстрелах в рамках карательных мероприятий и просто в ходе боевых действий на территории собственной страны. Дворец, в котором в это время проживал Троцкий, от зоны, в которой восстанавливали психику красноармейцы, отделили колючей проволокой.

Один из главных участников советского атомного проекта 40-х годов профессор Всеволод Никольский в 1920 году расстреливать отказался. Не мог. Сошел с ума. Лечился. Ужас Гражданской войны периодически к нему возвращался.

В Крыму для лиц, изобличенных в явном сочувствии большевизму, а также в непомерной личной наживе на почве тяжелого экономического положения края, была введена особая мера наказания — высылка в Советскую Россию. Высылка в Советскую Россию производилась только по решению главного прокурора.

Отдельный разговор у Врангеля с представителями средств массовой информации был по поводу контрразведки. "В прошлом году (то есть в 1919 году), — сказал Врангель, — при Деникине в местностях, занятых Белой армией, создавались органы контрразведки, которые совершали массу злоупотреблений. Отныне дознание по государственным преступлениям ставится под прокурорский надзор". То есть впервые за три года гражданской войны политический розыск ставится под контроль прокуратуры.

Приказом от 29 апреля Врангель освободит от наказаний всех офицеров и солдат, ранее служивших в Красной армии, взятых в плен или сдавшихся.

8 июня Врангель обратится с воззванием к воюющим офицерам Красной армии:

"Три года назад, забыв долг, русская армия открыла фронт врагу, и обезумивший народ стал жечь и грабить родную землю. Этих сынов, темных и безответных, вели вы, бывшие офицеры непобедимой русской армии.

Я говорил со многими из вас, добровольно оставившими роды Красной армии. Все вы говорили, что смертельный ужас, голод и страх за близких толкнули вас на красную службу. Мало сильных людей, способных на самоотречение.

Я, генерал Врангель, как старый офицер, отдавший Родине лучшие годы жизни, обещаю вам забвение прошлого и предоставляю возможность искупить ваш грех".

Бабушка Петра Николаевича Врангеля приходилась правнучкой Абраму Петровичу Ганнибалу, а значит, троюродной сестрой Александру Сергеевичу Пушкину. Мать Врангеля — Мария Дмитриевна — два с половиной года гражданской войны провела в Петрограде. В мемуарах она пишет: "Жила я под своей фамилией. По трудовой книжке, заменившей паспорт, значилась — девица Врангель, конторщица".

В 1918 году она работала внештатной служащей в музее Александра III, то есть в Русском музее. Потом устроилась, как она говорит, на "лучшее место" в Музей города в Аничковом дворце, где доросла до должности хранителя. Паек музейному хранителю не полагался. На работу ходила без чулок, ноги обматывала тряпками. Ей в это время за шестьдесят.

Мария Дмитриевна Врангель вспоминала: "Красноармейцев сильно тянуло в деревню, а отпуск давали только после сыпного тифа. Солдаты придумали делать себе прививки тифа посредством вшей. Тут же нашлись поставщики. За коробку с пятью вшами от тифозного больного брали 250 рублей. Дело пошло".

Из воспоминаний высокого железнодорожного чиновника Юрия Ломоносова: "Я видел сам на Курском вокзале, что слой вшей на полу теплушки достигал 20 сантиметров. Их травили, но вытравить не могли".

25 мая 1920 года главнокомандующий Петр Врангель издает Приказ о земле.

В соответствии с ним, цитирую: "Земля передается трудящимся хозяевам в вечную наследственную собственность, но не даром, а за выплату государству стоимости ее для расчета с собственниками отчуждаемых земель".

Плата на землю устанавливается в размере 1/5 среднего урожая ежегодно в течение 25 лет. То есть землю дают только тем, кто на ней действительно работает, никаких обещаний обеспечить всех подряд и ничего даром.

На самом деле это осуществление на новом витке того, что не было доделано в реформу 1861 года. Ирония российской истории в том, что в 1920 году вместо немереной империи для земельной реформы остался только Остров Крым.

У бывших помещиков земля сохранялась в пределах установленной нормы.

Предвидя помещичьи возмущения, Врангель в приказе указывал: "Неудовольствия, раздоры вокруг земельного вопроса должны смолкнуть. Необходимо поступиться своими личными интересами".

Врангель говорил: "Я сам помещик, и у меня первого придется делить землю".

Еще до Приказа о земле через линию фронта пробирались отдельные крестьяне из южных уездов Северной Таврии и справлялись о том, как главнокомандующий предполагает разрешить вопрос о земле. Главнокомандующий Врангель в воспоминаниях напишет: "Будь это сближение дела армии с желаниями крестьянства налицо в те дни, когда Русская армия в 1919-м победоносно шла к Москве, общий ход белого дела был бы иной".

Бедняки землю брать не желали. Ждали исхода военных действий, думали — получат даром. Зажиточные крестьяне предпочитали выкупить сразу. Земля в маленьком Крыму — ценность. Они хотели жить и работать на родине.

Приказ о земле был обнародован накануне наступления Врангеля в Северную Таврию.

За пять дней до наступления и до начала осуществления земельной реформы в Севастополь из Парижа прибывает Александр Васильевич Кривошеин, надежда Врангеля в деле аграрных преобразований. Он прибыл на английском крейсере "Кардиф" вместе с адмиралом Хопом, который вручил Врангелю ноту правительства Великобритании: "Сэр, мне приказано предупредить вас, что в случае, если вы атакуете большевистские силы, правительство Его величества не сможет более принимать какое-либо участие в судьбе вашей армии".

Врангель: "Спешу ответить вам. Для предотвращения создания безысходного положения, для продовольствования армии и населения Крыма я вынужден принять меры к расширению занятых моей армией областей".

Наступление в Северной Таврии стало началом затяжных и ожесточенных боев, которые длились до конца октября, фактически до наступления красных.

В июле в крымской газете "Великая Россия" в виде передовицы под названием "Ставка на деревню" было опубликовано интервью Кривошеина: "Вместе с покойным Столыпиным я работал над поднятием экономического благополучия русской деревни. Я глубоко верил в ее здравый смысл. Верю и теперь. Сейчас мы делаем смелую попытку устроения будущего государственного порядка".

В 1980 году на территории Центральной России, Поволжья, Урала и Сибири нет белых армий, но а 36 губерниях сохраняется военное положение — идет борьба с крестьянством.

В январе-марте 1920-го а Казанской, Уфимской, Самарской губерниях идет "вилочное" восстание, от слова "вилы". Общая численность восставших по донесениям ЧК — 400 тысяч.

Восстание подавлено регулярными войсками, усиленными бронепоездами и артиллерией. Сообщения о нарастающем вооруженном сопротивлении крестьян идут из Витебской, Вятской, Воронежской, Курской, Орловской, Пензенской, Смоленской, тульской губерний. На первом месте по активности борьбы шли крестьяне Екатеринбургской, Пермской и Уфимской губерний. Постановлением Совнаркома от 19 февраля 1920 года за подписью Ленина крестьянская война приравнена к бандитизму. Для подавления крестьянской войны использовались силы регулярной армии, ВОХРа и ЧОНа.

Крестьян в Сибири на лозунг о земле купить вообще было нельзя. Земля у них была. Они получили ее по Столыпинской реформе. Помещичьего землевладения в Сибири никогда не было.

За полгода в 1920-м из Красной армии дезертирует более миллиона человек.

Еще в 1919 году бывшие красноармейцы, бежавшие из армии к себе в деревни, вступали в антисоветскую войну рука об руку со своими помещиками. В Ярославской губернии восставшими руководил князь Гагарин. В Вологодской — князь Голицын. Красная армия — на 77 процентов крестьянская. Эти солдаты отказываются участвовать в карательных операциях в деревнях. В июле 1920-го в Самарской, Саратовской, Оренбургской губерниях крестьянское восстание возглавит красный комдив Сапожков, кавалер ордена Красного Знамени за борьбу с Колчаком.

В августе в Тамбовской губернии наминается знаменитое 50-тысячное крестьянское восстание под руководством начальника местной милиции Антонова. Требования восставших: свержение советской власти, упразднение компартии, до созыва Учредительного собрания установление временной власти из лиц, не участвовавших в борьбе с большевиками, допущение российского и иностранного капитала к восстановлению экономики. На подавление брошено 100 тысяч красноармейцев, а том числе венгерские и китайские части. Используется химическое оружие. Восстание подавлено только черед год.