Черный ящик Цереры - М Емцев

- Я пришел тебя пригласить, - торжественно начал Мильч. Михаил удивленно поднял голову.

- Ты женишься?

- Там, где прошла женщина, мне делать нечего, - брякнул Роберт.

Михаил подозрительно посмотрел на него.

- Ну, выкладывай, зачем пришел?

- Понимаешь, это надо посмотреть своими глазами, - протянул Мильч, - так на словах трудно объяснить, да... и я сам толком не знаю, как это...

Он рассудил, что глупо держать Рог на складе, рискуя ежеминутно быть накрытым. Он перекрасил его в черный цвет, покрыл лаком, отхромировал рукоятки, вставил в него потенциометр и под видом старого хроматографа перетащил в основное лабораторное помещение - в ту комнату, где работала Епашкина. Ольга Ивановна пыталась было протестовать, но Роберт шуточками и улыбочками успокаивал ее.

Вначале это было нелегко. Но когда Мильч обнаружил у Епашкиной одну маленькую слабость, он безжалостно ею воспользовался. "Наши слабости - это ступеньки прогресса", - говорил он, закупая в букинистических магазинах дорогие издания дореволюционных поэтов "Ваши слабости - наша сила", - думал Мильч, перепродавая за бесценок Ольге Ивановне тонкие книжицы с ломкими страницами. И Епашкина сдалась. Она позволила Роберту укрепиться в ее помещении под сладкоголосый лепет Северянина и буйные возгласы Андрея Белого.

...Подольский окинул взглядом комнату.

- А где Ольга Ивановна?

- Изволили отбыть в командировку, - улыбаясь ответствовал Мильч, - где и пребудут до конца месяца.

- А-а.

Мильч посмотрел на него и вздохнул. Ну, ладно, решился, стало быть решился. Новый путь есть новый путь. Как правило, он хуже старого. Ну, да ладно...

- Шутки в сторону! Перед тобой, Миша, чудо.

- Знаешь, Роб, ты...

- Ну, ладно!

И Мильч начал действовать... Когда внутри ящика возник уже знакомый сияющий овал, образованный сплетением разноцветных лучей, а на стенках загорелись сложные узоры, напоминающие не то кровеносную систему, не то сложную радиосхему, он удовлетворенно сказал:

- Ну, вот.

Подольский, с восторгом и изумлением наблюдавший за происходящим, взволнованно воскликнул:

- Здорово! Что все это значит?

- Ого! Для того, чтобы это понять, - торжественно провозгласил Мильч, нужно пройти искус посвящения! Выдержавший испытание будет удостоен высочайшей мудрости познания и сможет пить прохладную влагу Истины из рук самой Исиды, или в автомате газированной воды.

- Но все же ты мне можешь объяснить по-человечески, что все это такое?

- Дело в том, - доверительно зашептал Роберт, наклонившись к уху Подольского, - что я пригласил тебя на помощь. Я надеюсь, ты поможешь мне разобраться в этой штуке. Я сам не понимаю, что с ней происходит, почему она такая.

- Ну, хорошо, хорошо. Расскажи мне хотя бы, как это у тебя появилось.

- К беде неопытность ведет, а любопытство - тем более.

- А на каком питании он у тебя работает?

- Он? - вздрогнул Мильч.

- Ну да, этот черный ящик. Ведь это же Черный Ящик? Так?

- Пусть Черный Ящик. Работает на электричестве, там внизу подводка.

- Прямо в корпус?

- Прямо в корпус.

- И больше ничего?

- Ничегошеньки. Ты же видел, какой он был, когда я вытянул потенциометр: голые стенки - и все.

- А потенциометр зачем?

- Потенциометр, братец, бутафория. Для легализации Черного Ящика.

- И никто, кроме тебя, не знает об этой его особенности? Ты разве никому не говорил? - удивился Подольский.

- Видишь ли, я хотел сначала понять сам. Но... очевидно, у меня не хватает культуры, литературы и смекалатуры. Посему я обратился к тебе. Хочется сначала разобраться, а уж потом поднимать шум.

Михаил кивнул и приблизился вплотную к Черному Ящику. Вглядываясь в световое панно, он испытал какое-то странное чувство - смесь любопытства и благоговения.

- А ты не боишься? - спросил он Мильча.

- Техника безопасности здесь на высоте.

- Где ты его взял?

- Пусть тебя это не мучит.

- Но все же?

- Хочешь честно?

- Конечно.

- Нашел на свалке. На нашей, институтской. А потом... обнаружил это свойство иллюминации. Сломал голову, вывихнул мозги, свернул шею от многочасового недоумевающего покачивания перед Ро... перед Черным Ящиком. Теперь решил подключить к этому занятию тебя.

Безмолвно сплетались и расплетались кольца и полосы, овал внутри ящика из сиреневого становился оранжевым. Михаилу слышалась музыка, чудесная, без звуков, музыка линий и радужных цветов.

- А что, если туда сунуть что-нибудь?

- Не знаю, не пробовал, - быстро проговорил Мильч.

- Боишься?

- Нет, просто такая мысль не приходила мне в голову. Один ум - хорошо, два - лучше, и путь открыт к успехам, как говорил Швейк.

- Я попробую?..

- Что же ты хочешь сунуть?

- Ну... хотя бы руку.

- А, руку! Руку можно, я совал, ничего не изменилось, - облегченно сказал Мильч, - у меня даже голова как-то туда влетела. Потерял равновесие, и упал вперед. Ничего не случилось, только в глазах блеснуло. Оно неощутимо, как солнечный луч.

- Значит, с человеческим телом оно не взаимодействует, - сказал Михаил, растопыривая пальцы и погружая их в глубь ящика. - А с металлом, деревом, пластмассой пробовал?

Мильч покачал головой. В этот момент ящик загудел, из него посыпались искры. Подольский испуганно отдернул руку. Все стихло.

- Странно, - удивился Мильч, - у меня такого еще никогда не было. А ну, попробуй еще.

Подольский посмотрел на него и вытянул руку. Ящик снова загудел, но уже глубоко и мерно, без потрескивания. Внезапно беспомощно и бесполезно парившие в пустоте пальцы нащупали нечто вещественное. Михаил потянул к себе, поползла какая-то лента, словно сматываясь с невидимой катушки.

- Смотри! - возбужденно воскликнул Роберт. - Смотри, какая штука!

Лента очень медленно спускалась книзу, и там исчезала, точно растворялась. Сверху донизу сверкающая ослепительно белая ее поверхность была покрыта маленькими черными значками. Не веря своим глазам. Подольский всматривался в них. Он узнал их! Узнал!

- Бумагу, скорей! - крикнул он.

Роберт, оценив торжественность момента, принес несколько страниц писчей бумаги и, предупредительно сняв колпачок с авторучки, подал Михаилу. Тот начал быстро записывать.

Лента казалась бесконечной. Формулы сменялись цифрами, цифры чертежами каких-то узлов, чертежи графиками, графики снова чертежами. А Подольский, скорчившись, строчил.

Мильч молча стоял рядом. Ай да Рог изобилия! Ай да штучка! Вот какие номера ты способен откалывать. Оказывается, твоя работа зависит от человека? Я предполагал, но не очень верил. Мне ты выдавал дубликаты! И правильно делал, товарищ Рог. А впрочем, какой ты Рог? Ты и впрямь Черный Ящик. Темная лошадка. Лишнее неизвестное. Металлический Хоттабыч, вот ты кто. Я хочу понять тебя, Черный Ящик! Можешь ли ты мне открыться?