Волк погибшей империи - Алексей Сидоренко

   - Так отцы-командиры. Все удивления оставляем на потом. Ваше дело спасти бойцов, каждая минута промедления работает против вас. Да и умрет, не дай бог, кто-то, пока мы тут разговоры разговариваем.

   - Но мы не можем, - воскликнул комиссар. Приказ...

   - В задницу ваш приказ, - первый раз показал откровенные эмоции их странный визави. - Некому вам приказы отдавать. Это вы понимаете? Немцы сегодня уже Минск брать собрались. Да, и это не провокация, нечего меня взглядом жечь. Да и вас с этим фортом уже завтра с землей сравняют. Я ... ЭТО ... ЗНАЮ!

   Не известно, что больше повлияло на решение майора, разгромленные немцы, невиданные летательные аппараты или последние слова, сказанные таким голосом, что тот мгновенно поверил. ЗНАЕТ. Но он, повернувшись к мнущемуся невдалеке Подвигайло, скомандовал.

   - Выводи бойцов.

   Потом развернулся к Ивану.

   - Можем мы рассчитывать на то, что попадем к своим?

   - Даю слово, что все, будут высажены на территории, занятой советскими войсками. Только подлечим вас сначала.

   - Оружие все возьмут с собой.

   - Даже не сомневался, - слегка улыбнулся Иван. И стало понятно, что оружие его совершенно не беспокоит.

   Майор уже собрался задать еще какой-то вопрос, когда слова сами собой застряли в горле. Из опустившегося огромного аппарата откинулась створка, размерами сделавшая бы честь иным воротам, и медленно опустилась на землю, образуя пандус. А из открывшегося проема показалась фантастической красоты девушка, нет, уже молодая женщина. Такое же, как у их собеседника черное одеяние, производившее впечатление надежной брони, тем не менее не скрывало соблазнительных контуров прекрасного тела.

   - Иван, давайте быстрее. Там за речкой немцы артиллерию начали подтягивать и минометы. "Осы" их конечно раскурочат, но вдруг какой-то случайный снаряд прорвется. А весь двор полем не накроешь.

   - Уже начинаем погрузку, Джил, готовь камеры и аптечки, очень много раненых.

   - Джил? - уловил непривычное имя комиссар и снова насторожился. Англичанка, американка?

   - Не то и не другое. Нет такой техники ни у американцев, ни у англичан, уж поверьте. Потом все объясню. Не волнуйтесь, ничего страшного ни с кем не произойдет. Сейчас погрузимся, улетим в спокойное место, где снаряды не летают и будут вам все подробные объяснения. Но постарайтесь оградить от излишних вопросов бойцов. Их потом и так по особистам затаскают.

   На это комиссар согласно кивнул. Техники такой действительно ни у кого быть не могло. Да и с последней репликой был совершенно согласен. Уж он-то прекрасно понимал, что простая и понятная жизнь закончилась. После всего, что здесь произошло, и что они видели, хорошо, если просто на фронт отправят. Могут и значительно дальше. Они столкнулись с чем-то совершенно непредставимым. И если сначала предложение незнакомца вызвало у него резкое отторжение, то когда он увидел столь необычные технические объекты, мнение резко поменялось. Его задача выяснить как можно больше, такую возможность упускать не только нельзя, это будет преступно. А их странные спасители, выступая на стороне Советского Союза, могут оказать огромную помощь. А то, что эта помощь будет не лишней, показали уже первые дни войны. Силен немец, очень силен. И его, Фомина, задача эту помощь обеспечить.

   Тем временем из полуразрушенного форта потянулась цепочка бойцов. Майор вышел из ступора и стал уверенно раздавать команды. На своих ногах передвигалась едва ли половина, да и то многие опирались на плечи идущих рядом более здоровых товарищей. Остальных несли те, кто еще был на это способен.

   - За один рейс всех не возьмем. Придется второй раз лететь, но это не долго. Сначала загружаем самых тяжелых в капсулы, остальные плотнее усаживаются прямо на пол. Комиссар, я Вас попрошу лететь с первой партией, проследите, чтобы никто дурака не валял. Это может быть небезопасно. И не волнуйтесь, Джил знает, что делать. Просто помогите ей.

   - Хорошо, Иван Степанович. - И комиссар медленно направился к боту.

   На сначала медленно и плавно поднявшийся, а затем буквально мгновенно исчезнувший в небесной выси, бот оставшиеся на земле наблюдали с открытыми ртами. То тут, то там слышались удивленно-восхищенные матерки. А уж девушка произвела просто невероятное впечатление. То тут, то там слышались обрывки разговоров. - Нет, ты видел эту кралю? Какая дивчина!

   - Как скоро они за нами вернутся, Иван Степанович? - Гаврилов с трудом оторвал взгляд от уже опустевшего неба.

   - Примерно через час, может немного больше. Я потому и просил вас поторопиться.

   - А где высадят раненых?

   - Пока не скажу, это лучше один раз увидеть?

   - Неужели на Луне, - попытался пошутить майор, но по виду собеседника понял, что очень может быть, это была не шутка, а догадка.

   - Не совсем, - улыбнулся Иван. - Но рядом. Вам, Петр Михайлович, понравится.

   И майору, когда чуть позже он увидел своими глазами висящую в пустоте безбрежного космоса родную планету, действительно понравилось. За один день, день, когда он приготовился умирать, он увидел и узнал столько, что мог бы умереть счастливым. Но почему-то именно теперь очень хотелось жить.

*****

   Иван сидел в рубке и просматривал видеоотчеты, присланные Робом, о других операциях отрядов "Ос". Все спасенные из крепости пока проходили восстановление в медицинских капсулах. Да и пусть пока там находятся. Иван еще не решил, как и о чем говорить с людьми, потому пусть пока поспят. В целом он уже имел информацию о полностью выполненных задачах, но хотел посмотреть на все происходившее своими глазами. И посмотреть было на что. Разгром двух немецких механизированных корпусов, выдвигавшихся к Минску, был похож как под копирку. Проще всего оказалось справиться с задачей в отношении третьей танковой группы под командованием Гудериана. Ночь на 28-е июня основная часть войск и бронетехники 47-го моторизованного корпуса расположилась в только что захваченном городке Столбцы. Выставленное охранение ничего не смогло противопоставить двум десяткам "Ос", бесшумно спланировавшим на спящие немецкие части из ночного неба. Дальнейшее вызывало мистический ужас. Яркие сгустки плазмы с тихим гулом обрушивались огненным дождем на колонны застывших танков и бронетранспортеров и лишь при соприкосновении с целями вспухали громкими взрывами. Рвущийся при большинстве попаданий боезапас и то и дело кувыркающиеся вырванные из корпусов взрывами башни танков лишь усиливали апокалиптичность картины. Толпы мечущихся в панике немцев, не понимающих причин всего происходящего, существенно усиливали потери, поскольку именно по живой силе никто не стрелял. Всего через тридцать минут после начала операции на месте грозного танкового соединения, не знающего преград, осталась полубезумная толпа выживших, бесцельно бродящих среди останков боевой техники. Чуть позже аналогичная судьба постигла и чуть ранее отделившийся от основной массы войск танковый отряд, заночевавший в городке Узда. Второй танковой группы более не существовало. Покончив с наземной техникой оккупантов, "Осы" этого отряда переключились на патрулирование неба к югу от Минска. В воздухе все только начиналось. Немецкий орднунг и здесь сыграл свою роль. Даже в полной неразберихе предутреннего удара штабу Гудериана удалось связаться со штабом группы армий и вызвать воздушную поддержку. На свою и летчиков голову.

   Ориентированные на полыхающие ярким заревом останки моторизованного корпуса несколько девяток "Хенкелей", полная эскадра из более чем шестидесяти грозных машин, несущих в своих отсеках погибель врагам Рейха, идущая как на параде в четком строю и единой плоскости, смотрелись не только грозно, но и торжественно. Сверху и снизу прикрываемые двумя восьмерками "Мессеров", эти асы, накопившие солидный опыт в небе над Европой и особенно при бомбежках Лондона, не боялись никого и ничего. После разгрома, устроенного ими советской авиации в первые же часы войны, асы Люфтваффе ощущали себя королями неба. Никто из них даже подумать не мог о том, что этот полет для них последний.

   Воздушная армада приблизилась к охраняемой зоне, и последнее, что большая часть из пилотов заметила перед гибелью, были несущиеся к ним из пустого неба лучи ярчайшего света. Надо бы попробовать в первую очередь сбить центральные самолеты девяток, пришла мысль Ивану. Интересно, скольких можно зацепить взрывом их собственных бомб? Как выяснилось, искины, управлявшие "Осами", оказались настолько же любопытными. По крайней мере, первыми вспыхнули именно центральные экземпляры. Для систем электронного управления огнем поразить нужную точку вообще не было проблемой. А потому удары перегретой плазмы приходились как раз на бомбовые отсеки, вызывавшие мгновенные взрывы боекомплекта. Эффект оказался даже выше ожидаемого. Из каждой девятки после вздувшегося в центре их строя огненного шара относительно ровно продолжили полет не более трех-четырех машин. Но и для них давно начался финальный отсчет. Бомберы даже не успевали сбрасывать смертоносный груз хоть куда-нибудь. Так вместе с ним и взрывались, не оставляя шансов на спасения своим экипажам. Да, это им не колонны беженцев и не санитарные поезда бомбить. И даже не мирные города. Как говорится, кто к нам с мечом, тому и набитое орало не индульгенция. Истребители оказались чуть более расторопными, некоторым из них даже удалось рассмотреть невиданного прежде врага, мелькнувшего в лучах восходящего солнца. Но и тем, кто решительно бросился в атаку на огромных черных чудовищ, почти неподвижно зависших в утреннем сумеречном небе после разгрома бомбардировочной эскадры, не удалось практически ничего. Трассеры их очередей лишь упирались во вспыхивавшую разноцветьем вокруг удивительных аппаратов пленку защитного поля, не в силах добраться даже до брони. Повторить атаку как правило никому не удавалось. Ответный огонь этих летающих монстров был не только убийственно точным, но и гарантированно смертельным для любого немецкого самолета. И они сыпались и сыпались с неба на белорусскую землю кучей бесформенных обломков.