Скифы: расцвет и падение великого царства - Валерий Гуляев

Скил был свергнут и бежал во Фракию, к родственникам по материнской линии. На его место царем Скифии избрали Октамасада, его брата. Разгневанные скифы пошли даже войной на фракийцев, укрывших беглеца. Но мудрые уроженцы Балкан рассудили, что одна, хотя и царская, жизнь не стоит большой крови на полях сражений. И они выдали Скила скифам. Изменнику отрубили голову. Это произошло около 450 г. до н. э.

За несколько десятилетий до описываемых событий точно такая же печальная судьба постигла и другого знатного скифа – царевича Анахарсиса. Его мать, как и у Скила, была гречанкой, и он свободно владел не только своим, но и греческим языком. Отец, скифский царь Гнур, послал его учиться в Элладу. Успехи юноши в усвоении богатств эллинской науки, культуры и искусства были столь велики, что сами греки назвали его одним из семи величайших мудрецов. Завершив свое образование на греческой земле, Анахарсис принес обет эллинской Матери богов – Гее, что будет выполнять обряды в ее честь, если благополучно вернется домой через опасную водную стихию. Как и все скифы, царевич был человеком сугубо сухопутным и безумно боялся моря. Когда греческий корабль поднял паруса и вышел на морской простор, Анахарсис спросил одного из матросов, какова толщина бортов судна, и получил ответ: «четыре пальца». На что мудрец тут же ответил: «все мы плывущие на этом судне всего на четыре пальца удалены от смерти». Но плавание завершилось благополучно и вернувшись домой, Анахарсис тайно приступил к совершению обряда в честь греческой богини. Случайно проходивший мимо скиф заметил это и поспешил донести царю Савлию – брату мудреца. Царь, убедившись в правоте доноса, казнил Анахарсиса, застрелив его из лука. «Вот таким образом скифы охраняют свои обычаи, а тех, кто перенимает чужеземные законы, вот так наказывают», – писал Геродот.

Илл. 77. Греческая чаша для вина (килик) с процарапанной греческой надписью.

Ольвия, V в. до н. э.

А может быть, эти рассказы «отца истории» лишь пустая легенда, красивый вымысел, дабы подчеркнуть величие эллинской культуры и ее огромную притягательность даже для варваров? Достоверность сообщения Геродота была подтверждена недавно одной интересной находкой. В середине 30-х гг. XX в. в Румынской Добрудже, в 10 км к югу от античной Истрии, на морском побережье крестьяне с. Карахарман при вспашке поля случайно обнаружили массивный золотой перстень. На его щитке глубокой гравировкой было вырезано изображение сидящей на троне женской фигуры с зеркалом в одной руке и подобием скипетра или жезла – в другой. Слева от изображения архаическими греческими буквами (ионийский, милетский шрифт) нанесена короткая надпись: «собственность Скила». По мнению историка Ю.Г. Виноградова, который провел общий анализ этого уникального предмета и прочитал надпись, перстень действительно принадлежал казненному скифскому царю и был, скорее всего, изготовлен именно в Ольвии.

Но вернемся к истории «Счастливого города». В последней четверти V в. до н. э. Ольвия, по-видимому, какое-то время входила в состав Афинского Морского союза. К этому времени относится начало выпуска чеканной, а не литой монеты. Налицо новый экономический расцвет полиса. Не исключено, что определенную роль в победе демократии в Ольвии (в течение V в. до н. э. делались неудачные попытки установить тиранический режим) сыграла знаменитая морская экспедиция афинского стратега Перикла в Черное море. По сообщению Плутарха, около 435 г. до н. э. Перикл с большой эскадрой кораблей афинского флота вошел в Понт Эвксинский, где «сделал для эллинских городов все, что им было нужно, и отнесся к ним дружелюбно, а окрестным варварским народам, их царям и вождям он показал великую мощь, неустрашимость, смелость афинян, которые плывут куда хотят и все море держат в своей власти». Афинский государственный строй был наиболее демократичным в Греции, а размах деятельности Перикла, даже если сам он никогда так и не побывал в Ольвии лично, позволяет предположить, что он, хотя бы косвенно, оказал влияние на окончательную победу демократии в Ольвии.

Илл. 78. Ваза с женским лицом. Ольвия, V в. до н. э.

На короткое время подъем прерывается нападением 30-тысячной македонской армии во главе с полководцем Александра Македонского – Зопирионом. В 331 г. до н. э. он осадил город и три месяца безуспешно пытался взять его. Как сообщает античный автор Макробий, Ольвии, которая не имела регулярных войск, пришлось изрядно постараться, чтобы выстоять в этой борьбе: отпустили на волю рабов, дали гражданство иностранцам, простили горожанам старые долги. Материальные следы этой осады выявлены сейчас археологами: пожарища в районе западных ворот и массовое захоронение – братская могила молодых людей и детей, побитых камнями и расстрелянных из луков. Причем на ногах двух скелетов сохранились железные кандалы. «Вероятно, – предполагает историк Е.А. Молев, – это были жители хоры или предместий города, захваченные врасплох нашествием противника и попавшие в плен. Стремясь принудить город к капитуляции, македоняне, по-видимому, пригрозили защитникам, что казнят их захваченных родственников на глазах у них. И после отказа от капитуляции исполнили свою угрозу».

Успешное отражение столь опасного противника укрепило положение Ольвии, и она вновь вступила в полосу экономического и политического расцвета. Расширяется ее хора, достигая максимальной величины. Возникают сельские поселения в верховьях Березанского лимана, на правом берегу Днепровского лимана и на Кинбурнской косе. Количество сельского населения достигает 28–31 тыс. человек, а число жителей в самом городе – от 14 до 21 тыс. человек. Впервые начинается чеканка золотой монеты. Территория Ольвии расширяется, в 50 м от прежней крепостной стены строится новая, не менее мощная. Перестраиваются теменос и агора. А в храме городского божества Аполлона Дельфиния вместо известнякового алтаря возводится мраморный. Создается театр. Появляется много новых просторных жилых домов, отличающихся богатым убранством. Развиваются не только сельское хозяйство, включая виноградарство и виноделие, но и различные ремесла и промыслы – рыболовство, прядение, ткачество, гончарство, металлообработка.

Однако ко второй половине III в. до н. э. в связи с изменением общей политической ситуации в Причерноморье, крахом Скифии и крупными перемещениями кочевых племен Ольвия вступает в затяжной кризис. Гибнут селения большой хоры. Приходит в упадок торговля. Яркая, но печальная картина жизни города во второй половине III в. до н. э. – неурожаи, недостаток денег, неспокойная обстановка в степях, – вырисовывается из декрета в честь Протогена. Ниже даны выдержки из него:

<…> Протоген, унаследовав от отца благосклонность к народу, всю жизнь продолжал говорить и действовать лучшим образом: во-первых, когда царь Сайтафарн прибыл в Канкит и требовал даров, дававшихся ему по случаю проезда, а общественная казна была пуста, он по просьбе народа дал 400 золотых; и когда архонты заложили священные сосуды на городские нужды Полихарму за 100 золотых и не могли их выкупить, а иностранец (т. е. Полихарм) хотел уже нести (сосуды, на переплавку) к мастеру <…> Протоген сам выкупил сосуды, уплатив эти 100 золотых; <…> и при жреце Иродоре, когда случился голод и хлеб продавался по 5 медимнов за золотой, и народ вследствие угрожавшей опасности считал нужным заготовить достаточное количество хлеба и приглашал к этому имевших запасы, он первый выступил и обещал 2000 медимнов по 10 медимнов за золотой и, между тем как другие немедленно получали плату, он, оказав снисхождение на год, не взыскал никаких процентов Еще же, когда наибольшая часть города со стороны реки <…> не была окружена стеною, а перебежчики извещали, что галаты и скиры составили союз и собрали большие силы, которые и явятся зимою, а сверх того еще, что фисаматы, скифы и савдараты ищут укрепленного места, точно так же боясь жестокости галатов, и когда вследствие этого многие впали в отчаяние и приготовились покинуть город, <…> вследствие этого собравшийся народ, придя в уныние и представляя себе угрожающую опасность и ужасы, приглашал всех зажиточных людей помочь и не допустить, чтобы отечество, с давних лет оберегаемое, подпало власти врагов, и, между тем как никто не предлагал своих услуг ни для всего, ни для части того, о чем просил народ, Протоген обещал сам выстроить обе стены и наперед предложил все расходы на них…

Но несмотря на все эти трудности, Ольвия продолжает жить и даже вести активную торговую деятельность. Существует и ближайшая сельская округа. Правда, есть предположение, что в середине II в. до н. э. город попадает в зависимость от скифского царя Скилура. Поводом для его появления послужил факт чеканки ольвиополитами монеты этого скифского царя. Но большинство ученых считает, что полис связывали со скифами лишь союзнические или дружеские отношения.