Я и мой автомобиль - Леонид Лиходеев

Мужчине лучше всего быть адвокатом. Нина Сергеевна ощущала особое удовлетворение, когда ей удавалось прижать адвоката, уличить в неточности. Мужчина-адвокат, краснобай-трепач, всегда старается улизнуть от прямых обвинений. Вообще все мужчины трусы, и надежды на них нет. У них нет истинных, глубоких чувств. Им все равно, кого защищать- лишь бы платили. Они строят свои версии, опираясь на логические посылки, холодные и бесчувственные. Лишенные морального начала, лишенные любви к людям, к справедливости. Мужчина-адвокат только раздражает суд и делает хуже своим подзащитным.

Нина Сергеевна предпочитала, чтобы адвокатом был мужчина. Если адвокатом являлась женщина, Нина Сергеевна мрачнела и понимала, что нашла коса на камень. Потому что женщина обходится без мужской логики, а говорит с болью сердца, руководствуясь душевным порывом. Во-вторых, женщина всегда соперница, а что такое соперница, Нина Сергеевна знала слишком хорошо, ибо личная жизнь ее чуть было не пошла наперекосяк именно вследствие сокрушительного удара, нанесенного соперницей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда Сорокин увидел на суде Яковлева и сообразил, что друг-приятель надул его, он был поражен. Он мог ожидать подвоха от кого угодно, только не от этого чистого парня. Адвокат как-то даже растерялся на небольшое время. Он был уверен, что свидетели Крот и другие говорят сущую правду. Спектакль разыграли с такой точностью, что не только адвокат, но и прокурор не заметил подвоха и вынужден был под напором показаний Крота и других заколебаться. А прокуроры не любят отступаться от своей версии. Сорокин видел, что защищать эту Сименюк будет легко. Листая дело, он, конечно, натыкался на фамилию Яковлева, но могло ли ему прийти в голову, что этот Яковлев и есть его чистый, тихий, праведный Иван Ефимыч?

Свидетелей адвокатам не показывают. Адвокат не знал, кого ему подсунут в процессе. И вот - Яковлев!

Сорокин даже вытянулся, когда вошел свидетель Яковлев.

«Туфта! - блеснуло в адвокатском сердце.- Подставные! Кто же его надоумил? Зачем? Какое он имеет отношение к этой комедии?»

Яковлев глухо сказал, что видел, как черная «Волга» проскочила на красный свет, когда он остановился перед светофором. Ему стало жалко водителя «Москвича», и он, отъехав к обочине, дал Сименюк свой адрес. Обвиняемую он помнит. Она же сказала, что в том состоянии, в котором была, конечно, запомнила его плохо, потому что ничего не соображала.

Психология была тонкой. Сорокин размышлял, кто же это все придумал. И опытный глаз не обманул его, когда показания давал Крот.

«Да, - подумал про него адвокат, - не дай бог. Не дай бог столкнуться с таким деятелем. Сейчас он выручает виноватого, ладно, ладно. А что будет, если он вздумает обвинять невинного?»

Показания были убедительны. Вопросов адвокат не имел. И даже то, что он не имел вопросов, действовало на суд в пользу обвиняемой. Действительно, какие тут могут быть вопросы, когда и так ясно - невиновна. А обвиняемая? Дамочка как дамочка, немного хитроватая, немного глуповатая, практичная и довольно толковая. Разошлась с мужем по причине его измены, двое детей... Слушайте! Но ведь и это туфта! Он же разговаривал с мужем! Ну тюфяк же! Нежный, ласковый, безвольный тюфяк - не от мира сего! Измена? Какая измена? Для чего же это ей надо было? Фикция, несомненно. Но для чего? Как для чего? Она же вступила в кооператив после развода! Купился! Купился как лопух, а вернее, как фраер, выражаясь языком некоторых подзащитных!

Лопух!

Но допустим, он раскусил бы всю эту пьесу заранее? Так что же - отказался бы он защищать эту дамочку? Нет, конечно. Что же произошло? Почему ему хочется уйти? Обида? Вот тебе и Сорокин! Провели и Сорокина. Облапошили, как студента. И кто? Яковлев! Неужели он не знал, кто адвокат?

- Товарищ адвокат, вам предоставляется слово для защиты.

Адвокат, сидевший в обиженном Сорокине, выпрямился и прокашлялся. Дело адвоката - спасать людей, дело его - оберегать их от незаслуженного наказания. Но сейчас произошло особенное. Обвинение сникло. Игра была сыграна превосходно, а он, матерый Сорокин, был всего лишь фишкой в этой игре. Игра была уже выиграна без него! Нужно было сделать этот выигрыш красивым. Ладно, черт с вами!

 - Товарищи судьи, - сказал Сорокин,- дело, которое мы здесь разбираем, представляет серьезный общественный интерес. В этом деле, как в капле воды, отражается скрещение двух противоположных взглядов на один и тот же предмет... Товарищи судьи, - говорил Сорокин, - я позволю себе сказать несколько слов об истории предмета, вызывающего две противоположные точки зрения. Автомобиль родился на скверной проселочной дороге. Он родился в то время, когда еще существовало твердое убеждение, что керосин делают студенты из покойников...

Небольшой смешок раздался в зале. Сорокин всегда подпускал вначале шуточку, чтобы овладеть вниманием. Сорокин выждал смешок.

 - Кучер сидел на козлах, зажав в перчатках вожжи, и глядел вперед через гордые уши своих лошадей. Кучера не знали ограничения в своей деятельности и ворчали, когда им предписывали ездить по одной стороне. Я напоминаю об этом всем известном периоде лишь для того, чтобы подчеркнуть особую миссию, которая выпала на долю автомобиля. Никакое изобретение не наращивало таких бешеных темпов развития, как автомобиль. И никакое изобретение не ставило перед населением такого количества задач. Уже через пятнадцать лет после своего рождения автомобиль заставил работать на себя сотни профессий и сотни тысяч отдельных лиц. Он потребовал бензина, металла, дорог, химии и юриспруденции. Он потребовал новой психологии, отличающейся от кучерской самым радикальным образом. Он явился на свет, чтобы навсегда покончить с тем способом передвижения, по образу и подобию которого он возник. Кучера были и остались в истории привилегированной прослойкой по отношению к пешеходам. Они ни за что не уступали своего преимущества.

«Интересно, - подумала Нина Сергеевна, - как он перейдет к делу. При чем здесь кучер?»

Сорокин взял графин, налил воды в стакан, но не выпил, а продолжал, будто забыв про воду:

 - Шоферы не поехали по этому ложному пути, отвергнутому историей. Единственно чего они добивались изо всех сил - это социального равноправия с пешеходами. У кареты никогда не было перспективной общедоступности, у автомобиля она появилась в день рождения. И если вы присмотритесь, то заметите, что все беды автомобиля, все его трудности и мытарства связаны не с его сущностью, а с предрассудком, будто он все еще не автомобиль, а карета, которая требует привилегии и исключительности. А на самом деле автомобиль хочет - да не хочет, а просто жаждет - стать доступнее и многочисленнее.

«Ловко,- подумала Нина Сергеевна,- вот зачем ему понадобились кучера. Интересно, как он готовится к выступлению? Какими источниками пользуется? Или, может быть, художественной литературой?»

 - Автомобилизм - это часть бытия, свидетельствующая об индустриализации общества, - сказал Сорокин, и Нина Сергеевна прониклась к его словам участием. - Возникший для того, чтобы высвободить время, он отнимает его в десятикратных размерах, если отношение к автомобилизму отстает от его сущности... Сколько раз мы слышали слова неодобрительного отношения к автомобилю? Вот сегодня, идя на судебное заседание, я сам слышал известные всем нам слова, относившиеся к автомобилисту: «Куда прешь, номера сниму!» Кричал, прошу заметить, не инспектор, кричал совершенно не причастный к законам энтузиаст. Инспектор, наоборот, подошел, спросил, посоветовал, где поставить машину, будто и не слышал окрика. Надеюсь, ему этот окрик был так же неприятен, как и мне. Я упоминаю этот случай, потому что в нем тоже отразились две психологии - проселочно-кучерская и шоссейно-автомобильная. Очень хочется некоторым отстающим от событий энтузиастам поставить свою голову на чужие плечи. Но только не худо бы пояснить - желательно ли это для владельца плеч?

Опять смешок в зале. Нине Сергеевне тоже захотелось улыбнуться. Сорокин показал, насколько представитель власти внимательнее и умнее частного лица. Это было приятно, и Нина Сергеевна с трудом сдержала улыбку.

 - В самом деле,- говорил адвокат,- какой автомобилист специально, нарочито сядет в автомобиль с целью покалечить себе подобного? Вздор! Но отсталые люди ищут свои принципы именно во вздоре... Здесь, на этом суде, мы можем легко отметить два отношения к случившемуся. Отношение свидетелей обвинения и отношение свидетелей защиты.

«Вот он к чему все это рассказывал, - разобралась наконец Нина Сергеевна. - Умно, ничего не скажешь».

Сорокин взял стакан, вздохнул, посмотрел на него, но не выпил, поставив снова.

 - Прошу обратить внимание на то, как обвиняют мою подзащитную. Свидетели обвинения не представляют себе, что человек, сидящий за рулем, может быть невиновен. Они полагают, что тот, кто сел за руль, уже заранее поставил себя в предосудительное положение. С таким отсталым взглядом развивать автомобилизм чрезвычайно трудно. А вам известно, что развитие автомобилизма является одной из насущных задач нашего общества.