Рысюхин, надо выпить! - Котус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо, очень познавательно. И как такой оказался преподавателем?
— Это мы потом у братишки спросим. Я, вообще-то, совсем не за этим приехал. Но об этом позже, когда брат вернётся. Без него, то есть — через его голову, решать данный вопрос будет не вежливо, пусть он и в курсе.
В общем, получилась очередная светская беседа, разве что с уклоном в учёбу и высшее образование в целом. Кайрин даже какие-то студенческие байки рассказывал, но выражение лица и глаз при этом оставались серьёзными и сосредоточенными. Наконец, вернулся ректор. Возбуждённый, злой — но уже не разъярённый. Входя в кабинет он бросил своему брату:
— Некоторые решили, что если их родственник стал казначеем попечительского совета, то мои распоряжения для них уже не обязательны к исполнению. Уволил нафиг, задним числом, с тридцать первого декабря. С оплатой за этот год по часовой ставке, хотя и не за что — просто чтоб по судам не таскали.
«Мощно придумано! Опалу-то сняли второго января. Получается, уволенный прошлым годом выслугу лет и прочие возвращённые блага не получит. Так сказать, мелочь — а приятно! Наш ректор тот ещё коварный тип!»
— Заведующему кафедрой, конечно, работы подвалит — проверить учебные материалы, с какого момента он начал свою ересь проповедовать, скорректировать программу на следующий семестр, пересмотреть экзамены… Но сам виноват, что не уследил и мне не доложил!
— Ты, брат, лучше мне скажи, как этот сектант вообще на посту преподавателя оказался?
Николай Петрович сморщился и раздражённо махнул рукой:
— Политика, мать её экономику. Пришлось взять, с испытательным сроком и при условии, что свои верования оставит при себе, преподавать же будет строго по утверждённой программе. Но он пригрелся, обжился, и начал наглеть. А уж проклятие на студенте, провоцирующее отток жизненных сил при каждой эмоции — это уж и вовсе чистой воды уголовщина, никакая родня вякнуть не посмеет.
Ректор потёр руками лицо и заявил:
— Так, всё, хватит об этом субъекте. Он и так отнял у нас слишком много сил и времени. Что ещё? Ваша зачётная книжка у заведующего кафедрой, он просмотрит вашу работу, Тростинкин её изрядно помял, и даже потоптал, но не уничтожил. Если вдруг, паче чаяния, возникнут какие-то вопросы — вам их зададут в приватном порядке. Так или иначе, к обеду, край — часам к трём пополудни всё должно окончательно решиться.
— Что ж, если с текущими делами закончили, я, с твоего, брат, разрешения, озвучу причину нашей встречи.
Сочтя жест ректора, который отошёл к столику с минеральной водой, за разрешение, гость продолжил:
— В благодарность за оказанную академии, моему брату, а также в какой-то степени и всему нашему роду мы предлагаем на выбор три варианта ответной любезности. Первый вариант, — граф взял прислонённый к стене тубус и достал из него карты и ещё какие-то бумаги. — Владения недалеко от Клайпеды, на берегу моря. Скажу честно — мы когда-то приобрели их, желая основать новую баронию, для получения титула одному нашему вассалу, но не вышло. Потом расскажу подробнее, если будет интересно. Площадь владения около сорока гектаров, тридцать девять с хвостиком, землемеры почему-то любят такие дробные числа. На территории расположена усадьба, или, как некоторые её называют на более северный лад «мыза», сосновая роща на берегу, около десяти гектаров, высажена для укрепления берега и дубрава чуть большей площади по дальнему от моря краю имения. Также, на правах долгосрочной аренды, размещаются рыбацкий посёлок на дюжину домов, их же порт с двумя деревянными причалами в сорок и восемьдесят метров и небольшой цех по переработке рыбы. Денег от аренды как раз хватает, с небольшим запасом, на оплату налогов и содержания усадьбы. Ах, да! Есть ещё чуть больше двухсот метров пляжа, от поселения он отделён дюной, половина его — узкая полоска песка между сосняком и морем. Честно признать, единственное, что даёт данное имение помимо некоторого престижа — это возможность бесплатного летнего отдыха на море с семьёй и дары леса, которые исправно консервирует жена смотрителя усадьбы.
Алексей Николаевич словно извиняясь развёл руками. Дед же, глядя на карту, в возбуждении чуть не подпрыгивал:
«Это же золотое дно! Правда, вложиться надо будет побольше, чем во владения под Талькой, но окупится даже быстрее! Но денег живых надо прилично, и времени…»
Оставив деда рассматривать карту и размышлять, я спросил: а два других варианта, они какие?
— Второй — это доля в собственности стекольного заводика здесь, недалеко, в местечке Шклов. Доля потому, что прежний хозяин отказался продавать весь завод, оставив себе блокирующий пакет в тридцать четыре процента.
«Тара! Дешёвая, по себестоимости, тара для заводика под Талькой, в том числе — уникальная, только для наших напитков. Отличный вариант!»
«Да, деда, я это тоже понимаю. И графы — не хуже нас с тобой».
«Думаю, всё же хуже. Понятия продвижения и узнаваемости бренда им вряд ли хорошо знакомы».
«Не льсти себе, деда! Ты тоже далеко не великий делец будущего».
— Ну, и третье предложение… Мы тут позволили себе навести справки о вашем роде — просто для того, чтобы лучше понимать, что вам больше пригодится. И, как нам кажется, вы собираетесь принять участи в «Программе освоения»?
«Пробеляков, зараза, слишком наследил, похоже!» – возмутился дед.
— Просто уполномоченный по Могилёвской и Минской губернии — наш дальний родственник. Или, скорее, родственник наших родственников, так будет правильнее. Так вот, в знак благодарности мы предлагаем построить и полностью оснастить требуемое по условиям второе предприятие на арендованных вами землях — разумеется, с полной передачей прав собственности на него вам.
— Очень интересный вариант, но, увы, со всем уважением и к прискорбию своему вынужден отказаться — государев чиновник он сегодня здесь, завтра — там, а на его месте уже совсем иной. И мне бы не хотелось, чтобы этот «иной» мог иметь хоть тень возможности заподозрить меня и мой род в хоть малейшем нарушении формальных правил. А участие другого рода, не связанного формальным союзом с претендентом, при желании можно рассматривать
