Девичник. Объект желаний - Рощина Наталия

— Странно, — тихо произнесла я, наблюдая, как Артем нежно перебирает мои пальцы на руках. Он внимательно рассматривал их, как будто впервые видел вблизи женскую руку. Собственно, почему я удивляюсь? Такую идеальную руку он, конечно, видел впервые. — Скажи мне, Нилов. Почему я еще на свадьбе не почувствовала твоего интереса ко мне?

— Я тщательно его скрывал.

— Зачем? Мы могли бы уже целую неделю встречаться! — я негодовала. Вместо недели, которая прошла у меня под знаком полной гормональной депрессии, у меня мог быть настоящий секс, настоящий мужчина и отличная перспектива на будущее, в которое он так боится заглядывать! — Ты эгоист. Да, точно. Вот твой первый недостаток, который я обнародовала.

— Согласен. И учти, что он первый, но далеко не последний, — улыбнулся Нилов и таким образом ушел от прямого ответа. — Ты готова бороться с таким сборником самых отъявленных недостатков?

— Я готова любить его…

Как-то незаметно я нарушила свое правило: взяла и первой призналась в любви. Это было ошибкой по нескольким причинам. Во-первых, после крушения первого брака, продержавшегося полгода, я дала себе зарок никогда, ни при каких обстоятельствах не признаваться в своих чувствах мужчине. Причина очень проста. Пока ты водишь его за нос своей холодностью, пока ты делаешь вид, что тебе на него совершенно наплевать, он будет готов ради тебя на все. Ты будешь в его глазах самой лучшей женщиной на бескрайних просторах Вселенной. Стоит ему почувствовать, что ты испытываешь к нему ответные чувства, — все пропало. Вопрос времени. Все обещания куда-то улетучиваются. Вместо Рыцаря на белом коне ты получаешь склеротика на ишаке, который не помнит ничего из того, в чем так горячо тебе клялся. Во-вторых, не следует признаваться мужчине в любви вообще, а первой — тем паче, потому что после этого ты подписала себе приговор: в тебе видят объект, покусившийся на свободу и мужскую независимость. Всем известно, что каждая женщина мечтает о семье, детях. Так вот ваше признание в любви отбрасывает от желаемой цели на века! Можно на всю оставшуюся жизнь остаться одинокой, получив полный комплекс разочарований от предмета страсти. Остается лишь ждать реинкарнации, которая, может быть, позволит догнать упущенное. Но здесь так недалеко от перегибов, вызванных долгим ожиданием желаемого. Это не все причины, по которым я вот уже несколько лет не позволяла себе говорить ни слова о любви первой. Я ждала, пока выстраданное признание не сорвется с губ моего героя. Вот тогда можно было немного расслабиться. Хотя… Кого я могу научить жизни, если у меня три расторгнутых брака, полный провал личной жизни, которая в последнее время свелась к безопасному сексу с горячим мулатом на переднем сиденье моего «Chrysler Crossfire»? Смешно. Мои теории летят ко всем чертям. Так хорошо быть всегда на коне. Или, по крайней мере, делать вид, что тебе не надоело быть крутой и независимой. Но когда хочется быть просто слабой, ранимой, незащищенной женщиной, нужно выпрыгнуть из седла. Это я и решила сделать, признавшись Нилову, что испытываю к нему нежные чувства.

Мои слова растрогали его.

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.

— Неужели? — кокетливо улыбнулась я, переиначив его фразу по-своему: самая красивая женщина, которую он когда-либо имел. — И ты не шутишь?

— Да я серьезен, как судья, оглашающий приговор.

— И каков вердикт?

— Давай попробуем стать идеальной парой?

— Идеальной парой… — задумчиво повторила я, не веря тому, что я услышала. — Кто-то называл себя тихоходом.

— Да? Я ошибался. Не хочу ждать и часа, чтобы сказать: мне кажется, я не смогу без тебя ни дня.

Нилов бил все рекорды: в первое свидание произошло все, что только могло произойти — романтический ужин, страстный секс, признание в любви, предложение стать идеальной парой! Я глупо улыбалась, сияя своими голубыми глазами, которые, наверное, были похожи на два отшлифованных бриллианта. По крайней мере, мне этого очень хотелось. Я нуждалась в чрезвычайно дорогих ассоциациях. Мои глаза всегда были предметом моей гордости, вернее сказать, одним из щедрых даров природы, которому я знала цену и умело пользовалась. Глаза мои с прилагающимися к ним отработанными годами самыми разнообразными взглядами дорогого стоили, и тот, кому был предназначен этот пламенный взгляд, должен был отдавать себе в этом отчет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пауза, свидетельствовавшая о полной моей растерянности, была воспринята Артемом как необходимость дополнительных слов. За этот вечер я уже успела понять, что Нилов мог быть красноречивым и убедительным. Столько комплиментов, сколько их обрушилось на меня в этот бесконечный вечер, я не слышала со времен моего третьего брака. Оказавшийся отпетым бабником и альфонсом, мой Владик был мастер на такие тирады. Но, вспомнив об этом, я сразу отогнала ассоциацию, мысленно обозвав себя кретинкой! Как можно сравнивать этот романтический вечер, эти слова, идущие от сердца, с холодным расчетом прожженного дамского угодника, коим оказался мой третий и пока последний муженек.

Нилов другой. Это аксиома, которую я приняла после первого же оргазма, щедро подаренного мне этим во всех отношениях приятным мужчиной. Да что там приятным — шикарным! Я, как могла, удерживала прорывающийся наружу восторг, сохраняя чуть взволнованное выражение лица. Однако грудь моя вздымалась так высоко, так часто, что это не могло не броситься в глаза. Моя фантазия вдруг снова воспроизвела привычную картину: невеста в белом платье, ее лицо скрывает прозрачная, воздушная фата. Наступает самый торжественный момент. Сейчас молодые обменяются кольцами, давая перед алтарем клятву верности…

Стоп. Я прижала руку к груди. Слишком быстро. Так нельзя. Это равносильно быстрому погружению на глубину — гарантирован разрыв легких. А от моих фантазий — зашкаливает давление в моих маточных трубах. Я ощущаю это неким дискомфортом в низу живота. Нельзя так волноваться. Человек хрупок, уязвим, потому все должно происходить плавно, вкрадчиво. Что меня беспокоит? Нужно, прежде всего, разобраться в причинах тревоги, которая подступает к горлу удушливым комком. Да что же это со мной? Вместо того чтобы радоваться, я сама начинаю придумывать несуществующие страхи. Хотя для душевного равновесия нужно выяснить, что Артем подразумевает под этим прекрасным сочетанием «идеальная пара». Мне нужно было точно знать. Пока я краснела от смущения, как выпускница института благородных девиц, Нилов продолжал потчевать меня одой обо мне прекрасной. Его речь излагалась исключительно в настоящем времени. Свое предложение по поводу идеальной пары он не расшифровывал, а я опускаться до расспросов не стану. В настоящем он предложил мне то, в чем я так нуждалась. Зачем же усложнять? К чему еще вопросы?

Еще через несколько минут я прижалась к нему, приложила ухо к груди и прислушалась. Сердце Нилова билось размеренно, совсем не соответствуя тем страстям, тому накалу эмоций, которые бушевали во мне. Я удивленно подняла на него повлажневшие глаза. Мне стало казаться, что все сказанное говорилось не от души. Иначе как объяснить этот пульс, как у натренированного космонавта? Ровное, ритмичное сердцебиение — в нем нет эмоций.

— Так что, ты готова попробовать? — снова спросил Артем, и я знала, о чем идет речь.

— Что мне ответить?

— Что ты подумаешь. Самый нейтральный и ни к чему не обязывающий ответ, по-моему.

— Хорошо. Я подумаю.

— Ну, и на том спасибо, — он поцеловал меня в щеку, как ребенка.

— Артем, почему мне так хорошо и беспокойно одновременно? — спросила я просто для того, чтобы еще услышать его сексуальный голос. Я купалась в нем, как в прогретом солнечными лучами лазурном море.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Потому что после полуночи людям положено спать, а те, кто пренебрегает этим правилом, подвергаются вот таким безосновательным страхам. Обычно ты засыпаешь поздно, и сейчас как раз пришло время.

— Ты все обо мне знаешь, невероятно! — А ведь Нилов был прав: я хотела спать. Я чувствовала, что усну сразу, как только голова моя коснется подушки.