Укрощение - Джуд Деверо

— Роган! — окликнула Лайана, наклонившись над мужем. — Роган, любовь моя, нужно просыпаться. Настал день ярмарки.

Он поднял руку и коснулся ее щеки.

— А, Терсди! — пробормотал он. — Сегодня ты наверху.

— Терсди? — ахнула Лайана, ткнув его в ребра. — Просыпайся, ты, пьяная навозная куча! Я твоя жена, а не очередная шлюха!

Роган, морщась, заткнул уши и жалобно уставился на нее.

— Ну что ты так орешь? Что-то случилось?

— Ты сейчас назвал меня именем другой женщины!

Но когда он недоуменно уставился на нее, не понимая, что тут плохого, Лайана только вздохнула.

— Пора вставать. Сегодня начало ярмарки.

— Какой ярмарки?

— Ох уж эти мужчины! — процедила Лайана. — Ярмарки, на которую ты обещал меня повести. Пари, помнишь? Я приготовила крестьянские одежды, и мы должны покинуть замок в тот момент, как откроются ворота. Моя служанка запрется в этой комнате, поскольку я распустила слух, что потребовала от тебя целого дня в постели. Никто не узнает, куда мы уйдем.

Роган сел.

— Ты слишком много на себя берешь! — рассердился он. — Мои люди должны обязательно знать, где я нахожусь.

— Тогда они будут крутиться рядом, и крестьяне поймут, кто ты. Или собираешься отступиться от своего слова?

Роган подумал, что женщин, которые вечно толкуют о чести и необходимости держать слово, следует отнести в ту же категорию, что и летающих свиней. Они вообще не должны существовать, а те, которые существуют, чертовски надоедливы и не доставляют ничего, кроме неприятностей.

Лайана наклонилась над ним. Прекрасные волосы рассыпались по его груди.

— День, проведенный в удовольствиях, — тихо напомнила она. — Ничего, кроме еды, питья и танцев. Не о чем волноваться. Не о чем тревожиться. Кстати, от крестьян ты сможешь узнать о планах и деяниях Говардов.

Роган на секунду задумался.

— Где одежда?

Теперь, когда он позволил себя уговорить, нельзя было медлить ни секунды. Когда они оделись, она уверилась, что никто их не узнает, если Роган не забудет слегка опускать плечи и нагибать голову. Походка крестьян сильно отличается от походки господина поместья.

Они вышли из спальни и добрались до ворот как раз в тот момент, когда люди Рогана поднимали решетку. Никто не взглянул на них. Перейдя пустой ров по навесному мосту, Роган остановился.

— Где лошади?

— Крестьяне не ездят на лошадях. Они ходят пешком.

Роган остановился, не желая идти дальше. Лайана едва удержалась, чтобы не напомнить ему о долгих прогулках с первой женой, но вовремя сдержалась.

— Пойдем, — уговаривала она. — Если не поторопимся, обязательно пропустим представление. А может, я смогу купить там старого ослика. Всего за несколько монет он…

— Ни к чему тратить деньги. Ноги у меня вполне здоровые.

Они вместе прошагали четыре мили до деревни. Вокруг было полно народа: торговцы, прибывшие сбыть товары, путешественники, родственники из других деревень. Лайана почувствовала, что Роган начинает расслабляться. Взгляд оставался по-прежнему настороженным, ибо он был солдатом и с подозрением поглядывал на людей. Но, видя, что они все смеются, радуясь наступающему дню, немного успокоился.

— Смотри! — Лайана показала на флажки, которыми были украшены шатры приезжих торговцев. — Что купим на завтрак?

— Следовало бы поесть до ухода, — проворчал Роган.

Лайана поморщилась. Хоть бы он не вздумал морить их голодом весь день, чтобы сэкономить несколько пенни!

Ярмарка раскинулась поле за стенами деревни.

— На этом поле больше никогда не вырастет пшеница. Столько ног его топтали! — покачал головой Роган.

Лайана стиснула зубы, впервые посчитав, что, возможно, затащить Рогана на ярмарку было не такой уж хорошей идеей. Если он проведет целый день, перечисляя, что натворили крестьяне, значит, позже беднягам не избежать наказания.

— Представление! — воскликнула Лайана, показывая на большую деревянную сцену, возведенную на одном конце поля. — Некоторые актеры прибыли из Лондона, и вся деревня последнюю неделю репетировала пьесу. Пойдем, иначе мест не будет.

Она схватила Рогана за руку и потащила вперед. Они уселись в самой середине скамьи и огляделись. Рядом с Лайаной устроилась женщина с корзинкой гнилых овощей, которыми намеревалась швыряться в актеров, если их игра придется ей не по вкусу.

Лайана подтолкнула Рогана локтем в бок:

— Нам тоже следовало бы запастись овощами.

— Ни к чему выбрасывать еду на ветер, — буркнул Роган, и Лайана тяжело вздохнула. Неужели она сделала ошибку?

Занавес был грязным и залатанным. Мужчина в двуцветном, наполовину красном, наполовину черном, костюме арлекина вышел и объявил название пьесы: «Укрощение лорда Стервятника».

Неизвестно по какой причине публика разразилась воплями и хохотом.

— Полагаю, это комедия, — заметила Лайана и добавила, глядя в кислое лицо мужа: — Надеюсь, что это комедия.

Занавес раздвинулся, и глазам присутствующих открылось унылое зрелище. Вместо задника стояли голые деревья в кадках, а на переднем плане сидел тощий старик, согнувшись над грудой соломы, выкрашенной в красный цвет и, очевидно, имитировавшей огонь. Он держал палку с нанизанными на нее тремя крысами.

— Иди, дочка, ужин почти готов, — позвал он.

Из правой кулисы вышла женщина, вернее, существо, похожее на женщину. Она повернулась к публике и оказалась донельзя уродливым парнем. Зрители снова взвыли. В руках женщина держала большую соломенную куклу, а когда наклонилась, чтобы положить ребенка, зрители заметили гигантскую грудь, которая клонила ее к земле.

— О, как вкусно пахнет, отец! — взвизгнула она, садясь на корточки.

Лайана улыбнулась Рогану и увидела, что он почти не смотрит на сцену и оглядывает собравшихся, словно пытаясь найти врагов.

Из левой кулисы вышел другой актер, высокий мужчина с гордо поднятой головой, на которой неуклюже сидел парик из красной шерсти, и орлиным носом, склеенным из бумаги.

— Что здесь происходит? — грозно вопросил он. — Я лорд Стервятник, и вы едите мой скот.

— Но, милорд, — заныл отец, — это всего лишь крысы.

— Это мои крысы, — надменно напомнил лорд Стервятник.

Лайана начала нервничать. Они ведь не осмелятся высмеивать Рогана, верно?

На сцене тем временем лорд Стервятник схватил старика за шиворот и ткнул лицом в соломенный огонь.

— Нет, милорд! — взмолилась уродливая дочь, распахивая рваный плащ и обнажая обширную грудь.

— Ага! — плотоядно ощерился лорд Стервятник. — Иди сюда, красотка.

Публика снова разразилась смехом. Дочь отступила, а лорд Стервятник шагнул к ней, по пути отбросив сапогом соломенного ребенка, так, что тот пролетел через всю сцену.