Диалоги - Диас Назихович Валеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Д и н а. Чьи это стихи? Это — страшные стихи!
Они поднимаются, идут. Снова останавливаются.
С а л и х. Двенадцать. Уже двенадцать.
Д и н а. Уже? (Взглянув на часы.) У вас часы врут. Я сегодня проверяла утром.
С а л и х. Что толку от двух-трех минут?
Д и н а. Расставаться здесь? Какая ерунда! Вы ведь говорили сами, что все случайно. И все на самом деле случайно. Мы могли бы встретиться не здесь, а где-то в другом городе!
С а л и х. В другом?
Д и н а. Допустим, мы где-нибудь западнее? Какая разница, где мы сейчас! А там еще нет двенадцати, и надо перевести стрелки. Мы не здесь, понимаете? Мы в Бресте, Львове, Риге — где угодно. Мы там сейчас. На какой-нибудь улице.
С а л и х. А дома? Дома не будут ругать вас?
Д и н а. Дома? Если бы!.. Мама умерла недавно. Два месяца назад. А папа еще раньше. Рак.
С а л и х. И как же вы теперь?
Д и н а. Одна. Трудно. А вы?
С а л и х. Нас с братом в этом городе воспитывал Самматов, дядя по матери. У него своих детей нет. Мать я не знаю. А отец в деревне. У него своя жизнь.
Д и н а. Значит, ты тоже как бы сирота?
С а л и х. Ты говоришь… «ты»?
Д и н а. Да, ты.
Бьют городские часы.
Двенадцать. Все-таки уже двенадцать.
С а л и х. Ладно, пусть будет так, как хочешь. Переведем стрелки на два часа.
Д и н а. Два часа — это целая жизнь. Я проснуться боюсь. Вот приду домой и проснусь. И буду думать, было все это или не было? Какой-то человек подарил мне сегодня этот вечер. Наверное, в этом и смысл жизни? Хоть немножко добра, горсточку маленькую, а подарить неожиданно кому-нибудь, да?
С а л и х. Нас только двое сейчас в городе.
Д и н а. А может, и в мире? Давай обойдем вокруг земного шара!
С а л и х. У кого-то есть роман. «Мы будем любить друг друга завтра». Вокруг земного шара, говоришь?
Д и н а. Да! Ведь мы могли бы встретиться где угодно. Какая разница! Ведь кто-то ходит сейчас по земле и где-то там, далеко-далеко! А может, это тоже мы? Опять мы? Всегда мы? Я боюсь, когда звезды гаснут… Я не хочу, чтобы они гасли!
Уходят. И только голос Дины, беспомощный, ломкий, звучит еще в ночи.
I.2Начало лета. В квартире Салиха — застолье, празднуется день его рождения. Шум, смех. Звучит музыка. С а л и х и Д и н а.
Д и н а. Я около дома ходила. Боялась.
С а л и х (встречая ее). Ну вот еще, глупости! Пойдем скорее! Ребята из моей лаборатории. Брат. Все свои.
Появляется В е р а Я к о в л е в н а.
Познакомьтесь! Мама Вера, это Дина. Прошу любить и жаловать!
В е р а Я к о в л е в н а. Салих вас прячет почему-то. А я видела вас однажды на улице вместе с ним и порадовалась за него. Проходите, пожалуйста.
Д и н а. Может, на кухне вам нужно помочь?
В е р а Я к о в л е в н а. Дело твое еще молодое. Успеешь на кухне.
С а л и х (обращаясь ко всем). Внимание, внимание, дамы и господа! Эту девушку зовут Диной. (Знакомя ее.) Мой брат. Я тебе о нем говорил… Николай, приятель и друг школьных лет и всех последующих.
М а н с у р. Думаю, будем друзьями. Не знал, что у моего брата такой вкус.
С а л и х. А вот и Соня, коллега по институту.
С о н я. Вы очень милы, Диночка. (Погасшим голосом.) Поздравляю тебя, Салих. От души.
Н и к о л а й (Дине). Познакомьтесь. Тезка Салиха.
Н а с ы р о в (протягивая руку). Меня тоже зовут Салихом. Я первый раз здесь.
Д и н а (растерянно глядя на Соню и Салиха). Я… я тоже первый раз.
Н и к о л а й (положив руку на плечо Насырова). Вместе в школе учились. А сейчас здесь у нас летчиком-испытателем. У дома случайно встретились. Затащил сюда.
С а л и х. Ну, родные, живите! Живите!
Все снова разбиваются на отдельные группы. Салих с Диной танцуют. Мансур наполняет фужеры.
Н и к о л а й (Соне). Ты такая красивая сегодня.
С о н я (глядя на Дину). А-а, кому эта красота нужна?
Н и к о л а й. Что с тобой?
С о н я (усмехнувшись). То же, что и с тобой! (Отходит от него, садится.)
М а н с у р (продолжая прерванный разговор). Люблю людей, которые себя высокими мыслями тешат. Милый народ, страдальцы за идею… Угадал я вас?
Н а с ы р о в. А вы кто? Записной юморист?
М а н с у р. А вы потрогайте, потрогайте меня!.. Я нормальный, здоровый, больше того, жизнерадостнейший человек! А кто вы? Объяснить еще подробней?
Н а с ы р о в. Ну, объясни!
М а н с у р. А я не буду! Ха-ха! Не буду объяснять! Вот ходи и мучайся: «Кто?»
Н и к о л а й. Брось, Мансур.
М а н с у р. О, серьезные люди! С ними невозможно жить. Ну, если обижается, виноват, каюсь! Публично каюсь! (Насырову.) Ну, хочешь, на колени перед тобой брякнусь? Хочешь? (Тут же забыв все.) Салих, речь давай! Душа исстрадалась по речи! Речь новорожденного!
С а л и х. Не вижу налитых бокалов! Торичеллева пустота в рюмках!.. Что ж, двадцать пять лет назад в такой же день родился еще один человек. Им оказался я. И в каждый день своего рожденья я думаю, для чего я родился? Для чего рождаются на белый свет люди? Не для того ли, чтобы брать мир в свои руки? Чтобы мять его, как глину. Словом, за нас! За наше поколение! И да расступится перед нами жизнь!
С о н я. А я пью за вашу совместную работу с Николаем, за двух будущих великих медиков. (Глядя на Салиха.) Вы
