Очень драконий отбор (СИ) - Чернышева Алиса

— Надеюсь, сейчас ты не спешишь?

Я не слышала шагов — лишь ощутила лёгкое движение воздуха, а после — прикосновение. Он вычерчивал пальцами линии на моей спине, осторожно, едва касаясь, отчего в животе собирался тугой ком жара. 

— Нет, не спешу, — его горячее дыхание обожгло кожу. — У тебя есть предложения?

— Пожалуй, — мурлыкнула я, повернувшись к нему и прижавшись всем телом. 

Мне всегда нравился этот контраст, когда ты обнажена, а мужчина одет. Знаю, что многим женщинам это неприятно, и по вполне разумным причинам, но я… я всегда была из тех, кому это нравится. Я не ощущала беспомощности или стыда; лишь упоительное чувство власти, силы и свободы. 

Мне нравилось смотреть, как бешено бьётся на его шее пульс, как сбивается ровное обычно дыхание. Тут, пожалуй, не понадобятся феромоны сидов или чары; нам хватает нас.

— Озвучишь свой план? — уй, милый, как же сексуально у тебя хрипит голос…

— Дай подумать, — я склонилась к его губам, не разрывая переплетённых взглядов, и зашептала, — для начала я могла бы ласкать тебя губами, именно там, где ты сейчас хочешь меня больше всего… А потом, когда ты уже будешь на грани, я бы отстранилась, чтобы смотреть, как ты станешь сминать простыни, как твои волосы красиво будут смотреться на подушке… ты знаешь, как мне нравятся твои волосы? Они похожи на расплавленный металл. Такой твёрдый, опасный и ядовитый на вид, такой мягкий и нежный, если правильно прикоснуться…  Так красиво и настолько — про тебя… Я вернулась бы к твоим губам, понаблюдала бы за тем, какой ты красивый, когда теряешь контроль, коснулась бы волос, впилась бы зубами в шею, чтобы на языке появился привкус твоей крови… Не глоток и не полглотка, но — лёгкая тень вкуса, как аромат самых изысканных для хищника духов… А потом я оседлала бы тебя, и выбрала подходящий ритм, чтобы ты забыл, как тебя зовут,  забыл вообще всё, кроме моего имени… Как тебе такая идея, м?

Я прижалась ещё теснее, своим телом ощущая, что он вот совсем-совсем не против моего предложения. А местами так очень активно “за”. 

Его руки легли на мои бёдра. Немного жёстко, почти до боли — но явно не из желания причинить боль. Просто кто-то, кажется, ходит по краю — и мне очень, очень хочется, чтобы он с этого края сорвался. 

— Интересный план, — шепнул он хрипло. — Но у меня тоже есть мысли на этот счёт. 

Ха. Тоже хочешь поиграть в эту игру, милый мой? 

— Озвучишь? — проворковала я. 

— Я хотел бы прижать тебя к стене, — его голос стал вкрадчивым, низким и соблазнительным, как завлекающее пение селенити, а руки скользнули вниз, чтобы прикоснуться и подразнить — недостаточно для удовольствия, но заставляя желать большего. — Я хотел бы держать тебя на весу, чтобы ты обнимала меня ногами. Я хотел бы узнать, какова твоя кожа на вкус. Я хотел бы увидеть, как ты рассыпаешься на осколки, становишься податливой и теряешься в удовольствии… Но не стал бы останавливаться. 

Мелкая дрожь предвкушения прошла по моему телу. 

— Ночь длинна, господин мой, — шепнула я и провела языком по его шее, там, где планировала вонзить свои клыки. — В ней хватит времени и темноты, чтобы исполнить оба плана… И, возможно, даже не раз…

И он, наконец-то, сорвался. 

Я усмехнулась, когда его одежда разлетелась не подлежащими восстановлению клочьями, удовлетворённо выдохнула, когда он впечатал меня спиной в стену, обхватила его ногами и позволила вести.

Ночь длинная… И здесь, сейчас это очень хорошая новость.

*

Ночь была длинной. И потрясающей, если честно. Не буду врать, что у меня такого вот прям никогда не было — в моей жизни всякое было, — но в список самых лучших воспоминаний эта ночь должна была войти. Мы успели воплотить все наши планы… и даже кое-что сверх запланированного. Переработка, так сказать… А почему бы и нет? Мы — нелюди, запас прочности и выносливости у нас внушительный. И желания предостаточно.

Так что проснулась я именно такой, какими бывают женщины после действительно хорошего секса: изнеженной, наполненной, очень живой. Я потянулась, с удовольствием сминая нежный шёлк, и полюбовалась на вышедшего из ванной Кио. Совершенно обнажённого, между прочим. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сладенький, — проворковала я. — Второй раунд?

— Вечером, — сказал он с сожалением. — Мне действительно нужно идти. 

Я выскользнула из кровати, не озаботившись тем, чтобы прикрыться. Никогда не понимала этого стыдливого утреннего одевания. Ребята, вы что, рассмотреть друг друга не успели? И если не успели, то чем вообще занимались? Впрочем, тут может сказываться ментальность расы. Сидхе, как и все оборотни, впрочем, не считают обнажённое тело чем-то сакральным. 

Тело — это просто тело, во имя Владыки. Нет ничего природнее! Эти скромники лучше бы на своё лицемерие побольше одежды набрасывали — глядишь, не так мерзко выглядели бы. 

— Точно-точно надо идти? — уточнила я, слегка целуя его шею там, где ночью вонзились мои клыки. Как же жаль, что на нём не получается оставить больше знаков! Эта уж мне драконья регенерация…

— Действительно — надо, — он поцеловал меня в нос. — Я и так отвлёкся, когда должен был быть полностью сосредоточен на Отборе. 

— Мне нравится, когда ты отвлекаешься, — мурлыкнула я. 

— Верю, — он сделал страшные глаза. — А мне нравится отвлекаться. 

Я фыркнула. 

— Но, знаешь ли, где-то там всё ещё обретаются твои заказчики с их коварным планом, — продолжил он. — И те, кто пытался меня приворожить (если это не одни и те же личности, разумеется). И Император ждёт меня на совещании… Но вечером я буду в твоём распоряжении. 

— Ну и ладно, — хмыкнула я, сделав шаг назад. — Значит, буду вкушать все прелести жизни старшей драконьей фаворитки. И только заикнись ещё раз о вышивке, серьёзно! Иначе вечером будешь привязан к столбикам кровати. Учти, я предупредила!  

— Ну зачем же так соблазнять? — он ухмыльнулся. — Я ведь могу заставить тебя вышивать — только для того, чтобы ты всё же привязала меня к столбикам кровати.   

— Ну, так неинтересно, — я демонстративно надула губы. — И как же мне тебя наказать?

— Ты могла бы пригрозить, что не придёшь вечером. 

— Да? И кого бы я так наказала? Если я хочу пригрозить тебе, то почему должна оставлять себя без удовольствия? Пф. 

Он довольно прищурился:

— Ладно, уговорила. Без вышивки. 

— Ладно, уговорил. Будет тебе игра в дракона, пленённого жестокой сидхе. Ради такого дела, пожалуй, я даже превращусь в полуформу… Чего и тебе желаю. 

Я ухмыльнулась, увидев, как загорелись предвкушением его глаза. Ну ещё бы: многие нелюди обожают делать это в полуформе. Но с партнёрами-людьми так не поиграешь, увы. Слишком хрупкие. 

— Предвкушай, — проворковала я. И с чувством выполненного долга продефилировала в ванную, где со стоном наслаждения окунулась в наполненный розовой водой бассейн. Как же хорошо! Я положила руки на бортики,  откинула голову, наслаждаясь…

 И увидела это.

На моей руке расцвели пышным цветом мои любимые астры. 

Красиво. Цветы моей семьи. Я была бы рада увидеть их при других обстоятельствах, но сейчас…   

У меня всё оборвалось внутри. 

— Но это ведь невозможно, — прошептала я. — Совершенно…

Но клеймо на моей руке никуда не делось. Оно, появившееся тут из-за какой-то глупой ошибки, смотрело на меня будто бы в насмешку, перечёркивая всё то будущее, в которое я уже успела было поверить. 

Его не должно быть здесь. Не должно. Я просто должна его стереть, и всё! Оскалившись, я выпустила когти и вонзила их поглубже. Хлынула кровь, но боль я научилась отключать давно. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если содрать клеймо и изуродовать кожу в этом месте… тогда можно сделать вид, что ничего не было. И спокойно жить дальше. Собой, а не чьей-то проклятой собственностью!

 Я не обратила внимание, когда вода стала красной. Потом синей, светящейся — так выглядит настоящая кровь сидхе, когда раны достаточно серьёзны. Вот теперь можно попробовать прижечь, и…