Медальон Распутина - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но на этот раз продавщица взглянула на буклет удивленно и проговорила:
— Что вы мне даете? Говорите, что вам!
— Ни… ничего… — растерянно проговорил Херувимский. — Извините… я забыл…
— Так не задерживай людей! — фыркнула рыжая и оттеснила его от прилавка.
По-прежнему ничего не понимая, Херувимский вышел на улицу.
Что это было?
Все это, скорее всего, ему просто померещилось…
И тут он осознал, что держит в руке какой-то картонный прямоугольник.
Он удивленно взглянул на него — и понял, что это старая, засаленная карта. Дама пик. На этот раз дама на карте была самая обычная — пышно одетая брюнетка с недобрым лицом.
Но все равно, значит, вся эта дикая сцена у гадалки ему не померещилась?
Но это же бред! Полная ерунда!
Да, но ему необходимо найти заветный предмет, и найти его срочно. А никаких других зацепок нет…
Тут он начал вспоминать все, что только что видел, все, что говорила ему гадалка.
Сначала она показала ему заснеженное старинное кладбище. Когда он попросил уточнений — она стала гадать на картах, у нее выпала дама пик — вот эта самая карта, и гадалка сказала… как же она сказала? Ну да, «Ищи тетю». И потом добавила — «подпорожскую».
И тут Аркадий Викторович вспомнил, что его покойная жена (о которой он предпочитал не думать) регулярно ездила навещать свою тетку в Подпорожском районе.
Как выяснилось впоследствии, жена его нагло обманывала. Никакой тетки ни в Подпорожском районе, ни где-нибудь еще у нее не было. Точнее, тетка была, но давно умерла.
Куда на самом деле ездила жена — неизвестно, и теперь уже не узнаешь.
Но тогда слова гадалки «ищи подпорожскую тетку» приобретают хоть какой-то смысл. Особенно в сочетании с зимним кладбищем, которое видел Херувимский, оказавшись в хрустальном шаре.
Видимо, на этом самом кладбище похоронена та самая тетка…
Гадалка велела ему искать эту тетку. Наверное, это значит, что он должен найти ее могилу. Может быть, там или где-то поблизости и спрятан заветный артефакт…
Но вот как найти эту могилу? Для начала, как узнать, что это за кладбище? Старинных кладбищ в нашем городе много, все за целую жизнь не обойдешь…
Конечно, это знала жена, но у нее не спросишь — ее больше нет на свете…
И тут Херувимский понял, что единственный способ найти теткину могилу — это обыскать вещи жены. Вдруг у нее найдутся какие-то документы, хоть какая-нибудь завалящая бумажка, связанная с этим кладбищем.
Примчавшись домой, Херувимский бросился перерывать все оставшиеся от жены бумаги.
Впрочем, бумаг этих было совсем немного, и лежали они в единственном месте, куда Аркадий Викторович почти никогда не заглядывал — в небольшой тумбочке с жениной стороны кровати.
Херувимский вытряхнул все содержимое тумбочки на кровать и принялся перерывать его.
В основном здесь были какие-то карточки на скидки в магазинах одежды и обуви, чеки из тех же магазинов (зачем только жена их хранит), рецепт на какое-то лекарство, чек из стоматологии (Херувимский поразился проставленной в нем ценой), справка о флюорографии с четкой печатью «Органы грудной клетки в норме», квитанция из химчистки и еще одна — на ремонт обуви…
И наконец, в самом низу бумажного вороха он нашел потертую, выцветшую бумагу, в верхней части которой мрачным шрифтом было напечатано:
«Свидетельство о смерти».
Дальше аккуратным канцелярским почерком было вписано имя умершей — Клавдия Федоровна Пузырева. И дата смерти — дата, с которой минуло уже пятнадцать лет.
— Ах ты ж зараза! — прошипел Херувимский. — Тетка уж пятнадцать лет как померла, а она ее все навещала!
Тут он отбросил эмоции и сосредоточился на том, ради чего рылся в бумагах жены.
На лицевой стороне свидетельства была еще указана причина смерти — острая сердечная недостаточность.
Больше ничего там не было. Место захоронения не указано.
Но когда Херувимский перевернул бумагу — он увидел на обратной стороне выцветший штамп — «Подхоронено в родственную могилу».
А ниже, под этим штампом, на самом сгибе листка едва различимая надпись фиолетовыми чернилами — «Ефимьевское кладбище».
Херувимский не разбирался в городских кладбищах, ему это было ни к чему, но он заглянул в интернет и тут же выяснил, что это кладбище — одно из самых старых в городе и находится на севере города.
На карте кладбище было очень большим, и Аркадий Викторович не представлял, как найти на этой огромной территории могилу, в которую подхоронен прах жениной тетки. Но нужно искать, больше ему ничего не остается.
На Мойке, во дворце князей Юсуповых, собралась странная компания. Сам молодой князь Феликс Юсупов, его друг великий князь Дмитрий Павлович, депутат Государственной думы Владимир Пуришкевич, капитан Сухотин, доктор Лазоверт.
Слово взял Феликс Юсупов:
— Все мы согласны с тем, что Распутина необходимо устранить. Он, как ядовитый паук, присосался к императорской семье, оплел своей паутиной всю Россию. Если не принять срочные меры, страна погибнет.
— Мы все того же мнения, — перебил князя Пуришкевич. — Вопрос только в том, как это осуществить.
— Яд! — уверенно сказал доктор Лазоверт. — Я уже приготовил цианистый калий. Эта порция достаточна, чтобы уложить слона.
С этими словами он протянул Юсупову пакетик с белым порошком.
— Теперь — место…
— Лучше всего сделать это здесь, у меня. Я приказал заново отделать подвал, обставил его приличной мебелью. Там никто ничего не услышит и не увидит.
— Прекрасно. Давайте теперь обсудим все детали нашего предприятия…
Черный человек спустился по лестнице, вошел в богато обставленную комнату. Несмотря на то что полы и стены в этой комнате были покрыты бесценными персидскими коврами, от них тянуло сырым холодом. Могильным холодом.
Посреди комнаты на столе были видны остатки позднего ужина, неубранные тарелки, сизо-розовые севрские чашки с недопитым чаем. Там же стояло большое блюдо с пирожными, несколько откупоренных бутылок вина.
Черный человек с любопытством заглянул в соседнюю комнату. Там была винтовая лестница наверх, оттуда доносилась веселая музыка, приглушенные голоса.
— Кто там у тебя, князинька? — спросил черный человек молодого хозяина. В голосе его прозвучало недовольство.
— Это у жены моей гости.
— Что за гости?
— Не волнуйтесь, Григорий Ефимович, они скоро уйдут.
— А что там за музыка такая?
— Это американская музыка, граммофон…
— Слышу, что не русская… бесовская музыка, бесовская! — Черный человек насупил косматые брови.
— Скоро уйдут… — повторил князь. — Садитесь, Григорий Ефимович. Чаю не хотите ли?
— Чаю? Чай — не водка, много
