Новый мир. Трансформация (СИ) - Урусова Анна

Говорить всё, что угодно. Я уже не та наивная девочка, которая рассчитывала избавить Новую Венецию от Доменике и получить за это богатые дары от дожа. Теперь я знаю: Фредерике Моста такой же враг мне, как и Доменике Орсеолли. Но, может быть, дож всё-таки считает, что землянка Тривия утонула, и не дал своим солдатам указаний относительно меня?

— В поединке ящеров люди не выигрывают.

Правый солдат шагнул вперёд. Понимая, что разговоры закончились, я кинулась к окну, надеясь, что падение со второго этажа окажется удачным.

Но я не успела. Что-то тяжёлое ударило меня по затылку, и реальность померкла передо мной.

[1] 1 Макаветте равен 1000 каветте

Вторая трансформация

— Связывай её. И обруч на голову не забудь, очнётся — всем худо будет.

Сознание возвращалось урывками. Сначала пришла ноющая боль в затылке, потом — ощущение стянутости в ногах. Потом я осознала, что лежу на полу лицом вниз, мои руки заломлены за спину, и кто-то тщательно затягивает верёвкой локти и запястья. Твари! Можно подумать, одних запястий не хватило бы. На голову грубо надвинули широкий железный обруч с двумя поперечными полосками и оставили меня в покое.

— И что делать будем? До появления птиц ещё два часа, а мы уже всё сделали.

— Можно немного поразвлечься. Надо же понять, что такого в этой сучке Доменике нашёл.

— Нельзя. Господин Моста чётко сказал: Орсеолли доставить в виде трупа, землянку исхитриться доставить живой, постараться отыскать Балдассаро Анафесто, предателя.

— Так Анафесто уже ищут. И как наши невинные шалости помешают доставить её к дожу живой?

— Мы не станем рисковать. Когда господин Моста получит от неё то, что захочет, он её нам и так отдаст.

Голоса раздавались почти надо мной. Эх, понять бы, в какой части комнаты я лежу. Если я не ошибаюсь, и солдаты дожа сидят на стоящих у стены стульях, значит стол от меня далековато. Если солдаты стоят у окна — стол почти рядом со мной. Проверить, что ли? Я шевельнула головой, и тут же получила резкий пинок по рёбрам.

— Будешь доставлять проблемы — я забуду о том, что господин Моста хотел видеть тебя целой и невредимой.

Доходчивое объяснение.

Время текло мучительно долго. Солдаты дожа в основном молчали, лишь изредка кто-то из них оскорбительно комментировал мою фигуру. Но их слова меня не трогали: как говорится, собака лает, а караван идёт. Они хотят добиться от меня реакции, которая оправдает нарушение приказа дожа. Я не хочу, чтобы они нарушали приказ, а, значит, реакции не будет.

Нашу «идиллию» нарушил глухой удар. Судя по всему, кто-то очень эмоционально распахнул дверь.

— Ампелае, иди сюда!

— Чего тебе, Сулейман? Вы нашли Анафесто?

— Нашли! Кажется, он не предатель! Тебе надо туда пойти и посмотреть, в каком виде мы его нашли!

— Иду. Вы, двое — помните о приказе дожа. Я скоро вернусь. А ты, Сулейман, перестань орать. На этом этаже больше нет никаких занятых комнат, но твоими стараниями нас услышат внизу.

Звук шагов, звук закрывающейся двери, и тишина.

И только тогда я поняла, в каком виде они нашли Балдассаро. Голый, привязанный к кровати, со следами порки на спине и ягодицах (а в этот раз я хлестала его, особо не жалея). Лишь бы они не догадались, как именно я использовала гранталловый стержень. Ну что ж, если наше маленькое развлечение обеспечит Балдассаро алиби, то я буду только рада. Может быть, обелив своё имя, он и меня сможет вытащить.

— Фредерике будет рад, если малец действительно не предатель. Говорят, он очень любит свою двоюродную сестричку.

— Ага. Очень сильно и очень часто.

Солдаты грубо заржали.

— Слушай, Альфреде, если нам нельзя её пробовать, может, хоть потискать можно?

К счастью, Альфреде не успел ответить.

— Тискать тоже пока нельзя. — Солдат, которого недавно назвали Ампелае, вернулся очень вовремя. Я даже позволила себе немного расслабиться. — А Балдассаро действительно досталось. Думаю, после того, что с ним тут вытворяли, дож с удовольствием отдаст нам эту тварь.

Мечтай-мечтай, ублюдок. Думаю, Балдассаро свалит то, что они здесь увидели, на Доменике. И вытащит меня из тюрьмы. Главное, не испортить себе репутацию до того, как это произойдёт.

— Но на птице улетит та тройка, которая забирает Балдассаро. Мы пойдём через транзиттоло.

— И как мы до него доберёмся? Он в храме.

— Орсеолли не зря занял эту комнату. Отсюда начинается подземный ход, который как раз в транзиттоло и выходит. Дождёмся там утра и переместимся. Эй, ты! — Звук шагов раздался около моей головы. Понятно, обращаются ко мне. — Сейчас я ослаблю верёвки на твоих ногах. Попытаешься убежать — мы всё равно догоним, но тогда эта ночь в транзиттоло будет очень приятной для нас, и совсем не приятной для тебя. Поняла?

— Да. Я не доставлю проблем.

Подземный ход скрывался за одной из резных стенных панелей. Сначала мы долго шли вниз по узкой лестнице, потом ещё дольше — по широкому коридору, сменившемуся ещё одной длинной лестницей.

— Подождём здесь. — Ампелае уселся возле стены. — Торчать в транзиттоло глупо, а под землёй нас никто не найдёт.

Я прислонилась спиной (точнее, связанными руками) к прохладной земле. Вывернутые суставы неимоверно ныли, но я не хотела давать мучителям лишний повод для издевательств.

— Глянь, стоит у стеночки, словно из благородных. Что, боишься, если ляжешь — не сдержимся?!

Я молчала, скромно опустив голову. Пусть говорят, что хотят. Скоро, скоро всё поменяется. Интересно, что именно Балдассаро наплетёт дяде?

Время шло: всё сильнее ныли суставы; саднило кожу в тех местах, где её натирал железный обруч; ноги затекли и временами дрожали. Солдаты дожа сидели вокруг меня, не шевелясь, но и не теряя бдительности: когда я проверки ради слегка наклонила голову, все трое моментально уставились на меня.

— Пора. — Ампелае поднялся, потянулся, разминая руки и спину. — Пока дойдём, энергии как раз будет достаточно.

И мы двинулись вверх по лестнице. Интересно, Балдассаро уже прибыл в Новую Венецию?

Транзиттоло, в который мы переместились, был тёмен и пуст. И немного меньше, чем тот, который использовал Доменике. Но почему? Мы переместились не в столицу?

— Стерегите её. Я пойду, узнаю, куда её вести.

Ампелае ушёл, а его товарищи встали с двух сторон от меня.

— Эй, землянка, ты там не падаешь? Может, тебя поддержать? Ты же не скажешь ничего нашему другу дожу?

К счастью, обошлось только словами — ублюдки пока ещё чтили приказ дожа и своего командира.

— Ведём её прямиком в зал суда. Там Большой Совет и Совет Двадцати уже в полном составе, слушают показания Балдассаро. Приказали поторопиться.

Отлично. Значит, мы разберёмся с этим недоразумением прямо сейчас. Хотелось гордо вскинуть голову: я убила Доменике, освободив вас от тягот дальнейшей войны; я принесла вам знания, которые смогут или вернуть магию или улучшить её использование. Мою силу признал даже Доменике — а чем иным могло быть его предложение свадьбы? Моё прибытие было предсказано, и вот, оно свершилось. И судьба вашего мира изменится.

Но я, на всякий случай, сделала с точностью наоборот: склонила голову и ссутулилась, насколько это позволяли связанные руки. Пусть увидят скромную землянку, не осознающую ни своей силы, ни своих заслуг.

Мы пришли в огромный круглый зал, построенный наподобие университетской аудитории: у дальней стены — деревянные сиденья, амфитеатром поднимающиеся к стенам; в центре — две кафедры. Кажется, до нашего появления шёл какой-то спор: из-за закрытой двери были слышны сердитые голоса, но всё стихло, стоило нам войти. Я быстро оценила обстановку: лица злые, но, кажется, эта злость направлена не друг на друга. За одной из кафедр стоит Балдассаро без рубашки, но, вроде как в штанах. Вторая кафедра свободна. Она предназначена для меня.

— Синьоры, вы как раз вовремя. Сейчас проведём очную ставку, окончательно определим степень виновности или невиновности сына славного рода Анафесто, и на сегодня заседание можно будет заканчивать. — Вёл заседание кто-то из сидящих в первых рядах, но кто именно — я так и не успела понять. Вопреки моим ожиданиям дож скромно сидел на краю высокой скамьи, и в процесс не вмешивался. — Развяжите землянку, и пусть она займёт своё место за кафедрой.