Мои неотразимые гадюки. Книга 1 - Александра Сергеева

тахта, широченный шкаф, пара кресел и столик – видать, покои для слуги. В ванной стояли две огромные деревянные кадки, куда три крепенькие разбитные девицы лили воду из деревянных же бадеек. Те подавались через окно со двора на каком-то подъёмном устройстве.

Уже через несколько минут девчонки погрузились в горячие ванные. А девицы толклись вокруг них, что-то оголтело кудахтая. Дон сполоснул в уголке запылённую рожу и руки. Сунув башку в кадку, кое-как простирнул шевелюру. Не снимая штанов, окатил себя водой и утопал в свою коморку, оставляя за собой лужи. Там он стянул мокрые штаны, обтёрся расшитым покрывалом, завалился на тахту и вырубился.

Разбудил его «барбос» - супер бдительная сволочь, по которой плачет палка. «Эрудит» доложил, что уже утро. Что в максимальной близости от биологической системы манипулятора неизвестный объект. Что это повышает риск… И бла-бла-бла. Дон открыл глаза и уставился на «объект». Миленькая служаночка лет пятнадцати развешивала на креслах наряд молодого господина: стильный, с иголочки. Она с любопытством косилась на такую диковинку, как фаворит сурового, не склонного к сантиментам каштартана. Даже интересно стало: кем представил его публике старик, если личность одиннадцатилетнего пацана так перевозбудила видавшую виды придворную девицу.

Впрочем, задавать вопросы та не осмелилась. Поклонилась и вышмыгнула в приоткрытую дверь – в гостиной уже раздавалось деловитое чириканье Лэйры. Дон натянул тонкие короткие подштаники – а прежде ему не полагалось этой сугубо мужской части гардероба. Залез в тёмно-коричневые штаны с вышивкой по лампасам. Обулся – сапоги были высший класс и точно по ноге. Затем светло-коричневая рубаха, широкий мужской бронированный пояс и, наконец, короткий тёмно же коричневый жилет с той же вышивкой по горловине и низу.

– Принц, – заклеймил его ехидный голосок сестрицы, едва Дон ввалился в гостиную.

– Сказочный, нецелованный, – подхихикнула ей Лэти.

– Дурищи, – ответил на приветствие Дон, падая на стул с высокой спинкой у накрытого к завтраку стола. – Сказочные, неистребимые.

– С чего такая ласка? – осведомилась Паксая, ставя перед ним здоровенную тарелку.

Несмотря на щенячий рост относительно высоты стола, она проделала это без сучка без задоринки.

– С сегодняшнего дня говорим только на местном, – приказал манипулятор.

– Так рядом же никого…, – попыталась пикнуть Лэти.

– Ты поняла? – нахмурился Дон.

– Мы поняли, – примирительно улыбнулась Паксая, взобравшись на соседний стул. – Что будешь?

– Всё. Есть хочу, как после недельной голодовки.

– Ну, ты и дрыхнуть, – насмешливо заметила Лэйра.

Она сидела напротив него рядом с Лэти и аккуратно ела местной монструозной вилкой. Мелкая хлебала из миски какую-то жёлтую кашу с торчащими из неё кусочками фруктов. Паксая строго следила за её детской диетой, не допуская в этом вопросе никаких вольностей. Лэти лишь однажды отважилась на бунт, упирая на то, что в реальности она уже взрослая. Бунт был сурово подавлен – Машке оставалось лишь набраться терпения и расти побыстрей.

– Вы давно на ногах? – спросил Дон, нарезая местную пропаренную курятину.

– С рассвета, – пожала плечами Паксая, взгромоздившись коленями на стул и подкладывая брату овощное рагу. – В карете отоспались. А вот тебе здорово досталось. Как задница? – с такой заботой осведомилась она, что не подкопаешься.

– Паршиво, – ответила за него Лэйра. – Наш Донатик совершенно не умеет ездить верхом. Собака на заборе сидела бы уверенней.

– А ты умеешь, – уточнил Дон и набил рот ароматным мясом.

– А я умею. И тебя научу. Иначе любой побег с тобой превратится в каторгу. Ты, кстати, уже наметил программу нашего пребывания здесь?

Дон демонстративно зачавкал, дескать, когда я ем, не стой под стрелой.

– Ладно, потом поговорим, – дозволила Лэйра.

– И не здесь, – уточнил Дон и снова набил рот.

Пробный выход в свет прошёл оглушительно просто: они добрались до ворот, и вышли из крепости, не удостоившись вопросом, куда это малолеток понесло? С холма спускались по обочине дороги: тут с утра уже сплошное столпотворение из телег и крытых возов. Видать, подошёл день налоговых выплат – зачем-то же Нуобат торопился домой, как на пожар. Но транспорт вёл себя аккуратно, так что молодых господ из крепости лишь слегка припорошило пылюкой. Зато на них косились с удивлением, из чего Дон сделал очевидный вывод: родовитые дети тут так запросто не шляются. И где попало не околачиваются.

Вывод подтвердился у первой же богатой лавки в двухэтажном доме, подпирающем склон холма. Два бородатых мужика в шляпах с широкими полями и в долгополых расшитых жилетах вылупились на них, как ветеринар на кита. Дон, как и пристало младшему, склонил голову перед старшими – девчонкам это в обязанности не вменялось. Все три цацы в белоснежных рубахах – знак их бездельного существования – проплыли мимо любопытствующих, гордо вздёрнув подбородки. Две старшие держали за ручки младшую, но та даже не пыталась хулигански поджать ножки. И не крутила по сторонам головкой: любопытного в этом городе было с гулькин нос. Обычные дома, обычная улица. Намозоливший глаза прикид прохожих и незатейливые разговоры. И чего попёрлись в такую даль?

– А мне вот интересно, – вдруг задумчиво пробормотала Паксая, зыркнув по сторонам. – Почему Татона не слишком печалилась, когда отпустила нас сюда? Она хорошая мать.

– Потому и не печалилась, – вполголоса ответила Лэйра. – Столица же. Сыну хорошее образование. А в будущем тёплое местечко при каштартане. Тебе козырного мужа.

Дон увидал в просвете боковой улицы, мимо которой они топали, нечто, похожее на фонтан среди раскидистых деревьев. Он тут же завернул девчонок в эту боковушку и потащил в тенёк у водички. Солнце пекло немилосердно. И хотя Пакс был привычен к местным погодам, Дону от этой жарищи было рефлекторно муторно. Он не любил жару дома, не приветствовал её и здесь.

Заросли оказались чем-то вроде скромного городского садика с карликовыми – по местным