Крепость на дюнах - Герман Иванович Романов

Пограничники нагрянули на станцию Руцава совершенно неожиданно для немцев, пройдя по лесу, что полосой тянулся от Либавы до Паланги, знакомые по службе места, вдоль и поперек исхоженные нарядами 5-й комендатуры — раньше здесь дислоцировались три заставы, а еще две находились на полосе между Палангой и Швентойи.

Сейчас под командованием Яковлева находились и три заставы 1-й комендатуры 105-го погранотряда — доведенные до штатов комсомольцами, что влились добровольцами в Либаве. И пусть влившиеся пополнение не было так обучено, как пограничники 1-го года службы, но стрелять умели все, и были полны боевого задора. Так что яростное ночное нападение шести сотен бойцов и командиров в зеленых фуражках, поддержанное пулеметным и минометным огнем, вначале привело немцев в замешательство, а потом и в панику — солдаты вермахта начали сдаваться.

— Нихт шиссен!

— Капитулирен!

Призывы к пощаде были услышаны — пленные были нужны, и как можно больше, на этом настаивал дивизионный комиссар Николаев, ставший членом Военного Совета созданной из частей Либавского гарнизона Приморской группы войск.

— Выдели две заставы на сбор пленных, с остальными разбирайся с трофеями, тут много грузовиков — нужно перегнать их в Либаву! Там разберемся, что мы тут взяли и сколько. Собирайте оружие и боеприпасы, нам все в дело сгодится!

— Есть, товарищ майор, — капитан Рубенчук, комендант 5-го участка, быстро отошел, прорвав легкий утренний туман, донесся его голос:

— Лейтенант Запорожец — на тебе пленные! Собирай всех и гони в Ницу — да по дороге не растеряй!

— Есть, товарищ капитан, куда они денутся?!

— Все собирайте, оружие и боеприпасы особенно. Кто водит машины — познакомитесь с трофейной техникой, если что сажайте немцев за руль — а будут кочевряжиться, то тумаков выдайте. А если сопротивляться вздумают, расстреливайте для острастки. Другим неповадно будет!

Майор Якушев только пожал плечами — никто германцев не приглашал, сами на войну напросились, так что пусть пеняют на своего фюрера, раз такие дела пошли. Повернулся к капитану Спирину:

— Ты со своей комендатурой немцев преследуй и южнее позиции занимай, вышли вперед конные разъезды для разведки. Немцы от Швентойи солдат бросят, так что встретишь их как раньше — в засаду замани. И держишь как только можно, желательно дольше, сам видишь какие тут трофеи знатные приобрели. Взвод «сорокапяток» твой, как и минометчики — боеприпасы расходуй бережно, сам знаешь. Когда невмоготу станет, отступай!

— Понял, товарищ майор!

Комендант скрылся в сумерках, но уже наступал рассвет, и даже под кронами высоких балтийских сосен становилось светлее.

— Товарищ майор, там дело такое, вам лучше самому посмотреть, — из-за деревьев появился лейтенант Запорожец, самый боевитый среди всех начальников застав. Хотя пограничники и без того отличались храбростью и физической выносливостью — в войска шел специальный отбор, причем добровольцев служить на границе было множество. Именно они были героями многих фильмов и романов, и принимали участие во всех боевых конфликтах, что шли вдоль границ СССР все предвоенные годы. Можно вспомнить сражения с китайцами на КВЖД, схватки с басмачами в песках Туркестана, бои с японцами у озера Хасан, «польский поход» и «зимняя война» с финнами в лесных дебрях с сугробами — и это только главные дела. Общий перечень боев и стычек будет достаточно длинный — майор служил долго и знал многое, и этого вполне хватало чтобы представить картину.

— Расстреляли раненного замполитрука из саперного батальона, и двух интендантов с ним. Те, судя по внешности, из евреев. Землей только присыпали — латыш, что эту яму копал, рассказал.

Василий Иванович внимательно осмотрел почерневшие на летней жаре трупы — Запорожец ни в чем не ошибся. Смотреть на убитых немцами было тягостно, но на это должны будут взглянуть все пограничники — стойкости духа добавит, драться будут насмерть.

— Следствие немедленно проведи — кто отдавал приказ и кто расстреливал. Жестко опрашивай, выбей из них — кто командовал! В Либаву привезем и под трибунал пойдут — сами расстреливать не будем, таких вешать нужно! А наших похорони достойно, под ружейный салют — выяснить только имена надо. А после войны памятник здесь поставим…

южнее Скуодаса

Командир 506-го полка

291-й пехотной дивизии вермахта

полковник Гурран

— Русские опасный противник, я их помню по прошлой войне — держат позиции стойко, в наступлении решительны. Тем более сейчас, когда им хватает артиллерии, и они не испытывают недостатка снарядов, — командир 291-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Курт Херцог мрачно взглянул на командиров полков. Было видно, что «экселенц» пребывает в отнюдь не радужном настроении все эти первые дни войны.

— Можно отметить, господа, против нас действует очень квалифицированный генерал, управление хорошо обученными войсками налажено и действенно. Вспомните, как мы наступали на Дарбенай и Швентойи — наши батальоны буквально продирались через спешно возведенные заграждения и мины, засады с пулеметами и пушками. На пути не встретилось ни одного целого моста, пусть даже сельского, из досок. И мы постоянно вели бои с сильными арьергардами из мотопехоты с артиллерией, которых поддерживали бронетехникой и ударами штурмовой авиации. Да, не без огрехов, но взаимодействие между частями противника налаживается.

Не таким представлял себе начавшееся сражение у Скуодиса полковник Пауль Гурран, поначалу посчитавший, что большевики в очередной раз решили дать арьергардный бой и задержать уверенно двигающиеся вперед германские войска, что за двое суток проделали путь от границы в шестьдесят километров. Однако на Барте развернулись самые настоящие позиционные бои, какими он их помнил по прошлой войне, на которой сражался унтер-офицером, а лейтенантские погоны получил лишь после подписания Версальского мира, чудом оставшимся в кадрах сильно сокращенного торжествующими победителями рейхсвера.

Повезло, хотя стал майором только через семнадцать лет — продвижение вверх по карьерной лестнице в тот период у всех шло очень медленно. Зато в феврале этого года Гурран получил вожделенный чин оберста — полковника, командуя 506-м полком 291-й дивизии, эмблемой которой была лосинная голова с рогами. Полки были укомплектованы природными пруссаками, жителями Восточной Пруссии, храбрыми, решительными и выносливыми — прекрасный человеческий материал. За двое суток солдаты прошли по тридцать километров в день, и это с боями, под обстрелами большевицких засад и воздушными штурмовками красной авиации.

И сегодня сражались они доблестно — советская 67-я дивизия охвачена с флангов и ее судьба фактически предрешена. Или утром укрепившийся в Скуодисе ее полк будет окружен и уничтожен, либо с часа на час русские начнут отход на Прекольн или в Либау, где постараются продержаться еще какое-то время в старой приморской крепости. Но судьба их предопределена — у дивизии есть приданная тяжелая