Ангел-мечтатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второй определенно ждал появления Первого. Увидев его, он искривил губы в подобии усмешки и дал знак рукой. Его команда была передана по цепи стражников, и последний из них, стоящий у самого входа в подземелье, подошел к нему и что-то прокричал внутрь, приложив рупором руки ко рту.
Через несколько долгих минут оттуда начали выходить смертные. Болезненно жмурясь от света, опасливо глядя по сторонам, стараясь держаться вместе. Стражники остановили их, дали команду двигаться вперед по одному — длинной цепью, на расстоянии в пару шагов друг от друга.
Сверху Первому было трудно точно посчитать их, но было их там определенно не один десяток. Большей частью обитатели пушистого и энергетического миров, но кое-где среди них виднелись и представители антрацитового. Первый скрипнул зубами: выходцы из первых двух уже оказались в чужом мире, и их вполне могла соблазнить предоставленная возможность вернуться в свои, но чем удалось башне Второго поколебать неукротимых обитателей антрацитового?
Сгорбившись, они брели вперед, опустив головы и шаркая ногами — явно истощенные, явно обессилевшие, явно сломленные.
Как выяснилось, Второму было этого мало.
Не доходя до конца коридора, сдавшиеся смертные остановились — по знаку стражников. Те подошли к первому из них и, крепко взяв за руки, подвели его к самому подножию горы. Там его обыскали — нарочито грубо — рывком поставили на колени и … заклеймили.
Это была не фигура речи. В самом начале Первый не обратил внимания на металлическое сооружение у самого подножия с раскаленными углями в нем — в этом мире в них не было недостатка — и еще одним стражником, стоящим возле него отдельно от других. Сейчас тот поднял длинный металлический прут, другой конец которого только что лежал на углях, и резким движением прижал его к щеке стоящего на коленях смертного.
Раздался пронзительный крик — и миры Первого шагнули вперед. С разными звуками — от глухого рычания до отчаянного стона. Не раздумывая, Первый молниеносной отключил их сознание — как уже делал с плодовым после того, как башня Второго сожгла его мир.
Он понял.
Второй нашел способ обойти свои собственные обещания, зафиксированные в им же составленных и заверенных Творцом документах.
С одной стороны, он действительно дал обитателям восставших миров возможность вернуться в них — но в виде раздавленных изгоев, отмеченных печатью отверженности и превращенных в устрашающий пример для остальных.
С другой, он действительно не стал преследовать владельцев восставших миров — но исключительно за прошлые прегрешения. Если же спровоцировать их на еще одно выступление, то — независимо от его причины — он будет в полном праве сокрушить неисправимых бунтовщиков.
Отключив миры, Первый лишил его этой возможности. Сам же он ни на секунду не оторвал глаз от экзекуции — врезая в память каждую ее подробность.
Крик следовал за криком — стражники отволакивали очередного заклейменного к самому подножию горы. Некоторые, поняв, что их ждет, бросились было назад, к входу в подземелье — их закололи копьями на бегу. Но судя по тому, что экзекуция не остановилась ни на секунду, ни один из смертных не попытался избежать ее, сообщив стражникам о тех, кто успел укрыться в мире Первого — этот момент он печатал в свою память особенно глубоко.
Наконец, все стихло — у подножия горы лежала куча слабо шевелящихся тел. Первый перевел все тот же пронзительный, вбирающий в себя любую мельчайшую деталь увиденного, взгляд на Второго. Никогда прежде тот не присутствовал при реализации своих самых кровожадных планов. Никогда прежде Первый не видел его в этот момент.
Второй не смотрел на гору жертв, сваленных к его ногам — он не отрывал глаз от Первого. С выражением легкой досады в них. Которая сменилась расчетливым интересом, когда он перевел их на бесчувственные миры.
Это не конец, понял Первый, он не остановится.
Сгребя миры в охапку, он перенесся с ними в свой кабинет в уже не своей башне. Там он осторожно, слой за слоем, восстановил их сознание.
— Живые остались? — были первые, очень хриплые слова антрацитового.
— Большей частью, — не стал врать ему Первый.
— Я же говорил им, я же предупреждал! — обхватил голову руками энергетический, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Это уже неважно! — остановил его Первый. — Главное, что остальных вывели. Меня поставили в известность, что наша башня получила возможность пополнять свои ряды выходцами из миров. Дождемся окончания их жизненного цикла и заберем их сюда. Поэтому берем себя в руки и крепко держим — нужно, чтобы было, кому их забирать.
Убедить в этом миры оказалось проще, чем себя самого — у них перед глазами не стояла картина, которая навечно запечатлелась в его памяти. И расчетливый прищур Второго после нее.
Чтобы хоть немного облегчить ее тяжесть — и занять хоть чем-то миры — он создал еще два подобия прозрачной оболочки, которой его мир отгородился от него.
Одну из них он передал мирам и попросил их перенести в нее все свои воспоминания — и светлые, и мрачные — чтобы ни одно из них не потерялось в вечности. У него не было сомнений, что башня Второго сделает все возможное, чтобы извратить их, оставив лишь свою версию событий — нужно было создать ей противовес.
Нужно было создать истинную летопись их союза — со свидетельствами причин его возникновения и обстоятельств его уничтожения. Первый понятия не имел, когда она ему понадобится и понадобится ли вообще, но Творец был прав — их вселенная не терпит дисбаланса, каждое действие в ней сопровождается противодействием, а значит, диктат Второго рано или поздно породит сопротивление. Которое нужно будет вооружить всеми возможными знаниями.
Второе подобие прозрачного барьера он оставил себе — для своей собственной летописи.
Сначала он заполнил его картинами борьбы и гибели миров, которые видел своими глазами — чтобы дополнить воспоминания их владельцев свидетельством из дополнительного источника. Там же он с облегчением разместил и только что увиденную сцену. И решил делать это регулярно — хроника действий Второго и его башни после их победы была крайне важна для как можно более раннего обнаружения зародыша противодействия им.
Затем было только справедливо сохранить
