Сборник "Профессия: ведьма" - Ольга Громыко

– Делать мне больше нечего, – вслух сказала я. День уравнял наши шансы на победу, но даже обычный волк в засаде куда опаснее дракона в чистом поле. Внезапно прыгнет на спину – и тогда мне придется употребить гроб по назначению.

«Ну так и проваливай отсюда», – с нескрываемой досадой огрызнулся беззвучный голос.

– Что? – растерянно переспросила я.

Нацыга любезно пояснила, куда именно мне надлежит провалиться и как туда дойти, но выслушивать ответные пожелания не стала. Ветки дрогнули в последний раз, кобыла еще немного поворчала и постепенно успокоилась.

Я с трудом удержалась от соблазна броситься за ней вдогонку. Да кто же она такая? И что ей от меня надо? Играет, как кошка с мышкой – вчера отпустила, сегодня снова вышла на охоту. Хорошо, что я Смолку с собой прихватила. Иначе кто знает – не собиралась ли эта тварь подобраться ко мне на расстояние прыжка?

Представив плачевный результат, я поежилась и поспешила вскочить в седло. Нет, это определенно не госпожа Залесская. Она задержалась на полянке всего лишь на часок-другой, а потом поехала дальше. А вот чем она тут занималась, мне еще предстояло выяснить,

Вал поджидал меня во дворе, устроившись на лавочке возле прогретой солнцем стены. Извиняться передо мной он, разумеется, не собирался. Признаваться, что мое длительное отсутствие его встревожило, – тоже. Но я успела заметить, как прояснилась его хмурая физиономия, когда Смолка играючи перемахнула через двухаршинный забор.

Расседлав кобылу и сдав ворчливому конюху казенное имущество, я подошла к напарнику, села рядышком и как ни в чем не бывало дружески поинтересовалась:

– Ты как?

– Бывало и хуже. – Наемник сощурился на стоящее в зените солнце, с кряхтеньем распрямил раненую ногу. – Не нравится мне это, цыпа. Вечером дверь была заперта изнутри, я проверял. В окно она вскочить не могла, на ночь прислуга закрывает ставни. Значит, ее впустил кто-то из домашних.

– Или в дом ведет потайной ход.

– Нет, я бы знал. Ховел мне еще в том году план дома показывал, со всеми входами-выходами. Ты-то где шлялась?

– Инспектировала бдительных голубков. Заодно с нацыгой парой слов перекинулись.

– И? – оживился тролль.

– Она вещала из кустов, так что мы ограничились обменом нелюбезностями.

– Ну хоть голос узнала?

Я машинально запустила пятерню во встрепанные волосы и намертво увязла в первой же пряди. Каша на пару с магией сделала свое черное дело – воронье гнездо на затылке было проще состричь, чем расчесать.

– Это не голос в прямом смысле слова. Какая-то разновидность телепатии, передающая интонации, но не тональность.

– И что, совсем никого тебе не напомнил?

– Напомнил. – Я по примеру тролля привалилась спиной к теплой стене и закрыла глаза. Безумно хотелось спать, завалиться в постель с обеда и до следующего утра, повесив на двери табличку «Нацыгам вход воспрещен». – Тебя. Семь слов было на тролльем, три – на гномьем и несколько предлогов из Всеобщего. Повторять не буду, приберегу для нашей следующей размолвки.

– А может, она и принимает облик тролля? – предположил Вал.

– Или частенько закусывает наемниками, – мрачно поддакнула я, не открывая глаз. – Их все равно никто не хватится, на той неделе был – а на этой дракон слопал и безутешным родственникам сообщить не удосужился.

– Выходит, зря я платье напяливал? Хватило бы веточки петрушки за ухом? – фыркнул наемник.

– Ах да, – спохватилась я, – держи!

Тролль удивленно повертел в руках растрепанный букет из невзрачных трав с мелкими цветками.

– Слышь, цыпа, ты, конечно, на морду ничего и все такое, но я с коллегами шашней не завожу, и не проси… Сходи вон к Ховелу, он тебя и без веника примет!

– Дурак, – обиделась я, – это антинацыговый сбор! Вороний глаз, живокость пурпурная, очиток собачий, три вида зверобоя и кольчужница сумеречная. Специально для тебя собирала!

– И что я с ним должен делать?

– Часть раскидаешь у порога сеновала, а из остального сплетешь венок и на ночь наденешь на шею.

– Пусть лучше меня нацыга сожрет. – Вал решительно сунул букет обратно мне в руки. – Ты бы мне еще ту свечу смердючую на грудь присобачить посоветовала! И с чего ты взяла, что нацыга заявится именно на сеновал? На кой я ей сдался, ежели она нынче постится? Нет, цыпа, ко мне она как раз больше не полезет, вывела из строя – и ладно. Я же всего лишь наемник, а не ее кровный враг. Кто мне заплатил, на того и работаю. Хоть бы и на ту же нацыгу, если она прежде Ховела подсуетится.

– Верно, – медленно повторила я, – ты всего лишь наемник… ничего личного… Слушай, а это идея!

Худенькая застенчивая служанка честно пыталась оттереть библиотечную русалку от заново осевшей пыли, но злосчастная статуя приобретала все более унылый вид. Тянущиеся за тряпкой полосы напоминали боевую раскраску гномов, призванную если не напутать, то хотя бы рассмешить врагов и тем самым временно вывести их из строя.

Я немножко понаблюдала за этим гиблым делом, потом спокойно поинтересовалась:

– Может, примешь свой истинный облик?

Девушка медленно обернулась, подняла голову, и я впервые увидела ее глаза. Бледно-зеленые, фосфоресцируюшие, с вертикальными щёлками зрачков.

– Как ты догадалась? – сорванным, измененным голосом прорычала она.

– Никак. Ты шестая, кому я задаю этот вопрос. И первая, кто не покрутил пальцем у виска.

Нацыга – уже нацыга – досадливо лязгнула клыками и вздыбила загривок.

«Что ж, ты сама напросилась».

– Если бы ты могла меня убить, то сделала бы это вчера.

«Сегодня у меня нет выбора. А если я прихвачу тебя с собой, будет не так обидно».

Беззвучно надвигающаяся нацыга во всей красе белоснежного оскала могла испортить настроение кому угодно. Но я не торопилась обнажать меч.

– Эта? – Я подняла раскрытую книжку за краешки черного переплета, как бабочку за крылья, обложкой к себе. Между взъерошенными страницами зародилось голубоватое сияние, тварь зашипела и попятилась. – Это ты подсунула ее на полку, выкрав из комнаты госпожи, верно? Но открыть и прочесть не смогла, настоящие колдовские книги опечатываются заклятиями от нежити. А вот я в кои-то веки с интересом ее пролистала и кое-что обнаружила…

Честно говоря, долго листать не пришлось. Книжка сама открылась на нужной странице, как, видимо, десятки раз до этого. Заклятие Тамеллы, редкостная дрянь – нестабильное, многокомпонентное, на сдвоенной пентаграмме, к которой профессионал и на версту не подойдет. Удобнее всего работать с треугольником, обычная пентаграмма или гексаграмма еще куда ни шло. Как ни странно это звучит, но чем сильнее маг, тем проще кажутся его заклинания. Так, впрочем, в любом ремесле – опытный сапожник, нарисует выкройку одним движением руки, не отрывая мелок от куска кожи, а подмастерье будет возиться битый час и в результате изобразит нечто вроде перекошенного лаптя, при виде которого заказчика хватит инфаркт.