Артас: Возвышение Короля-Лича - Кристи Голден

Его рот внезапно закрылся, и он отложил свой хлеб, будучи неспособным откусить от него, он закрыл лицо ладонями. На мгновение он почувствовал себя совершенно разбитым, как будто волна отчаяния и беспомощности нахлынула на него. Но Джайна был здесь, она села на колени возле него, положила свою голову ему на плечо, пока он пытался прийти в себя. Она ничего ему не сказала; ей это было не нужно, ее простая поддержка одним лишь присутствием была всем, в чем он нуждался. Затем он с глубоким вздохом посмотрел на нее и обнял.

Она ответила, целуя его, ища в нем утешенье и покой, как и он искал это в ней. Артас провел рукой по ее шелковистым золотистым волосам и вдохнул их аромат. В течение следующих нескольких часов этой ночи они разрешили себе потеряться друг в друге, отбросив мысли о смерти, ужасе и зараженном зерне, пророке и выборе, и их мир, небольшой и нежный, состоял только из них двоих.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Еще не проснувшись до конца, Джайна потянулась рукой к Артасу. Его не было на месте. Она вздрогнула и села. Он уже был на ногах, давно оделся, и теперь готовил для них что-то вроде овсянки. Он заметил, что она проснулась, и улыбнулся, но его взгляд оставался серьезным и обеспокоенным. Джайна вопросительно улыбнулась ему и быстро надела робу, приглаживая светлые волосы пальцами.

– Я узнал тут кое-что, – без лишних слов начал Артас. – Вчера ночью… Я не хотел, чтобы ты волновалась. Но ты должна знать.

Его голос звучал очень подавленно. Он уже не кричал, как вчера – но так было даже хуже. Он налил ей немного зерновой каши, и она, не задумываясь, принялась кушать, слушая Артаса.

– Эта чума… – он глубоко вздохнул. – Да, зерно было заражено ею. Да, она убивает людей. Но, Джайна, все куда хуже.

Слова, казалось, застряли у него в горле. Джайна слушала его, и, кажется, начала понимать, что он имеет в виду. Зерна, что она съела, едва не вырвались наружу. Ей стало трудно дышать.

– Она… Она как-то изменяет их. Превращает в нежить… так ведь? Ох, Артас, скажи, что я не права.

Но он не сказал. Вместо этого он кивнул своей светлой головой.

– Вот потому-то появилось так много нежити. Зерно уже достигло Дольного Очага… Достаточно давно, чтобы из него сделали муку и испекли хлеб.

Джайна уставилась на него. Это значило, что… Она даже представить себе не могла, какой бедой это может обернуться.

– Вот почему я убежал вчера. Я знал, что не смогу сам победить Мал’Ганиса. Но… Джайна, я не мог сидеть сложа руки… Латать доспехи, разбивать лагерь, понимаешь?

Она кивнула. Теперь она и вправду все поняла.

– А этот пророк… Мне все равно, кем ты там его считаешь. Я не могу позволить превратить Лордерон в этот… в это… Мал’Ганиса нужно остановить, кем бы или чем бы он ни был. Мы должны найти все зараженное зерно, до последней крупинки – найти и уничтожить.

Он вскочил на ноги, взволнованный своими же словами, и стал расхаживать туда-сюда.

– Где, к черту, Утер? – сказал он. – За ночь он мог бы уже и притащится.

Джайна отложила до половины съеденную кашу, встала на ноги и закончила одеваться. В ее голове вертелись тысячи мыслей. Она пыталась беспристрастно взглянуть на сложившуюся ситуацию, пыталась найти способ бороться с этим. Без лишних слов они подняли стоянку и двинулись в сторону Стратхольма.

Пепельно-серый рассвет стал еще темнее, когда пелена облаков окончательно закрыла солнце. Артас и Джайна накинули капюшоны плащей, но те вряд ли могли защитить их от сырости. Джайна вся дрожала, когда они подошли к вратам большого города. Оглянувшись на цокот копыт, она увидела Утера с его отрядом, что приближались к ним по грунтовой дороге, теперь превратившейся в грязную лужу. Артас, через силу улыбнувшись, также повернулся.

– Я рад, что ты все таки решился, Утер. – сказал он.

Хоть Утер и был терпеливым человеком, но это вывело его из себя. Не только ведь Джайна с Артасом были на нервах.

– Следи за языком, юноша! Хоть ты и принц, но ты еще и паладин, а в ордене я пока еще старше тебя.

– Как будто я не помню, – парировал Артас. Он быстро вскочил на холм, чтобы посмотреть на город за стенами. Он сам не знал, что надеялся увидеть. Признаки жизни, наверное. Признаки того, что все в порядке, что они пришли не слишком поздно. Что-то, что обнадежит и уверит, что все еще можно исправить.

– Послушай, Утер. Я должен рассказать тебе кое-что про чуму…

Ветер переменился, и он учуял отвратительный запах, от которого желудок Артаса чуть не вывернулся наизнанку. Неповторимый и ужасный запах хлебов, испеченных из чумного зерна, витал в воздухе, приглушенный дождем.

Свет, только не это! Его уже перемололи, уже испекли, уже…

Кровь отхлынула от лица Артаса. Он вытаращил глаза, поняв невероятную истину.

– О, нет… Мы опоздали! Проклятье, мы уже опоздали! Зерно… Все эти люди… – слова застревали в его горле. – Все эти люди заражены чумой.

– Артас… – тихо прошептала Джайна.

– Сейчас это еще не заметно, но скоро все они превратятся в нежить.

– Что? – вскрикнул Утер. – Юноша, вы в своем уме?

– Нет, Утер, он прав, – сказала Джайна. – Если они успели съесть зерно – они заражены. А раз так, кто скоро все они превратятся…

Она отчаянно думала, что делать дальше. Они ведь могут еще что-то предпринять. Антонидас говорил, что у этой чумы магическое происхождение. Значит, ее можно исцелить магией. Если бы у них было время успокоиться и подумать, положившись на логику, а не на эмоции! Возможно, они могли бы найти лекарство…

– Весь город должен быть уничтожен.

Слова Артаса звучали глупо и жестоко. Джайна передернулась. Конечно, совсем не это имел в виду.

– Как ты мог даже подумать об этом? – крикнул Утер, делая шаг в сторону своего бывшего ученика. – Должен быть какой-то другой путь! Это тебе не испорченный урожай! Это – город, где полно живых людей!

– Проклятье, Утер! Мы должны пойти на это! – Артас встал с Утером лицом к лицу, и на один ужасный миг Джайне показалось, что они вот-вот поднимут молоты друг против друга.

– Артас, нет! Так нельзя! – слова сорвались с ее губ прежде, чем она смогла взять себя в руки. Он резко обернулся к ней и взглянул ей в лицо. Его глаза цвета морской волны теперь бурлили гневом, болью и отчаяньем. Она осознала, что он и вправду видел лишь один способ спасти тысячи невинных жизней – пожертвовать этими, обреченными и проклятыми. Она помолчала, пытаясь подобрать слова и дождаться, пока его лицо станет чуточку человечнее.

– Послушай. Мы не знаем, сколько из них заразилось чумой. Быть может, многие из них сьели не смертельную дозу, а кто-то и вовсе не касался проклятого хлеба. Мы ведь еще даже не знаем, сколько нужно съесть, чтобы умереть. Мы знаем мало, слишком мало – и не можем же мы вырезать весь город только из животного страха!