Прятки среди огней (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

В лепешку расплющив последним скачком спину какого-то подвернувшегося под ноги бедолаги, я в высоком прыжке встретил четверку агрессоров буквально в полуметре от «притолоки» убежища. Уж не знаю, как бы сложился наш бой, если б твари были адекватны, а не одержимы жаждой во что бы то ни стало заполучить «лакомый кусочек» – скорее всего, они б попросту не позволили мне приблизиться, до победного обстреливая кислотными нитями с безопасной для себя высоты. Спустившиеся вниз погонщики в рукопашной схватке оказались слабыми противниками. Я мгновенно сбил троих: двум вскрыл глотки когтями рук, третьему пробил сердце точным ударом костяного шипа на хвосте. До четвертого, увы, дотянуться мне было нечем, и уже заваливаясь вниз вместе с фонтанирующими кровью тушами врагов, я банально харкнул в рожу уцелевшей твари кислотной нитью. Концентрированная кислота сделала свое черное дело, и ошалевший от боли погонщик, утратив контроль над сцепкой, сорвался со стены, и рухнул вдогонку.

Практически одновременное падение с четырехметровой высоты пяти здоровенных туш превратило хороводящуюся внизу толпу низкоуровневых тварей в кровавое месиво. Выбраться из мешанины раздавленных и покалеченных тел удалось считанным единицам. В числе которых, разумеется, первым номером был я.

И без того крепкое, как камень, тело топтуна, изрядно усиленное моими показателями, удара от падения даже не заметило.

С ног до головы целиком залитый чужой кровью я вывалился из мешанины переломанных тел. И продолжил давить и рвать набежавшую взамен раздавленным тварям свежую волну слепунов.

Один из вбитых в землю факелов погас, придавленный неаккуратно отброшенным мною телом слепуна.

В пещере стало заметно темнее. И я не увидел очередную группу откликнувшихся на зов «Лакомого кусочка» погонщиков. Но снова выручил супер-слух.

Я засек троих спускающихся по стене тварей и рванул им навстречу.

Как на зло, аккурат в этот момент прекратилось действие «Лакомого кусочка».

Ошарашенные неожиданным просветлением погонщики замерли на изрядном отдаление от укрытия Слезы – на шестиметровой высоте.

Допрыгнуть до них с пола я не мог. Но и оставлять без внимания опасную тройку нельзя было ни в коем случае – через считанные секунды твари окончательно очухаются, сообразят, кто здесь настоящий серьезный враг и устроят мне дождь из кислотных нитей, против которого бессильна даже теперешняя крутая броня.

Решив использовать-таки до конца имеющийся пока у меня эффект неожиданности, я не стал замедлять разбег и, оттолкнувшись от мешанины окровавленных тел у стены, прыгнул вверх что было сил.

Как и опасался, не дотянулся до погонщиков – до самого низкого не хватило добрых полметра. И до кучи длинные когти рук и ног, при невольном контакте со стеной, глубоко завязли в земле, не позволив тут же улететь обратно вниз, и пришпилив меня к стене, аккурат перед оскаленными мордами тварей.

– Это мой корм! Ну-ка прочь с моих просторов! – с перепугу рявкнул первое пришедшее на ум.

Зловеще зашипел. И угрожающе щелкнул по стене перед лапами тварей задранным хвостом.

Неожиданное сработало.

Уровни тройки зависших надо мной погонщиков значительно уступали моему, и они решили не рисковать, вступая в бой, с опасным одиночкой.

Погонщики шарахнулись от моего хвоста, как от взведенной гранаты. Не издав ни звука, они задним ходом пулей добежали до верхнего края стены, там дружно развернулись, и уже по потолку без оглядки припустили прочь вглубь пещеры, почти сразу же выскочили из круга света и сгинули во тьме.

Переведя дух, я кое-как освободил когти из земляного плена и рухнул на толпу тварей внизу.

Снова расплескал пару бедолаг, которым не повезло оказаться подо мной, и принять на хребты немалый вес моей бронированной тушки.

Остальные слепуны испуганно отпрянули. Атаковать меня, разумеется, никто из низших не посмел. Наоборот со всех сторон понеслась заискивающая многоголосица набивающихся в свиту тварей:

«Погонщик!.. Очень сильный!.. Не гони!.. Меня возьми!.. Буду приносить корм!..»

– Суки, как же вы меня достали, – устало проворчал я.

И цапнув ближайшего «подпевалу» демонстративно вскрыл ему горло.

– Прочь! – рявкнул на остальных.

Не подействовало. Твари продолжили преданно таращиться слепыми бельмами еще не заросших, как у погонщиков, глаз.

Пришлось вставать и устраивать беспощадный геноцид «мирному» населению.

Кровавые фонтаны и оторванные головы попавших под мою горячую руку неудачников включили-таки у слепунов инстинкт самосохранения, и толпа вокруг меня начала редеть.

Через минуту уже на изрядном отдалении от стены я настиг и вскрыл горло последней твари, и подхватив дергающийся в агонии труп, не спеша побрел обратно к одиноко горящему во мраке факелу.

– Рихтовщик! – донесся жалобный стон из «гнезда» вынудил меня бросить добычу и ускорить шаг.

Увлекшись разгоном тварей, я совершенно забыл о Слезе. А ведь подружка как-то подозрительно надолго затаилась после кислотной атаки сверху.

– Я здесь! – на бегу крикнул в ответ, чтоб успокоить подружку.

– Черт, только этого не хватало, – донеслось из «гнезда» в ответ и наружу показался дрожащий винтовочный ствол. – Блин! Да где ж его черти носят!

Вместо успокоения, мой неразборчивый для человека, измененный Даром рык наоборот напугал Слезу. Исправляя недоразумение, я торопливо провел левой лапой по лицу и повторил попытку:

– Слеза, не стреляй. Это я, – голос остался по-звериному чудовищно хриплым, но сказанное теперь вполне уже можно было разобрать.

– Рихтовщик, блин! Своими шутками придурошными ты меня в гроб загонишь!

Подбегая к «гнезду», на ходу выдернул из земли горящий факел и, подсветив им, заглянул в тесную земляную норку – благо теперешний рост позволял легко это сделать.

– Что случилось?

– Зацепили меня уроды. Помогай. Одной мне не справиться.

Вот дерьмо! Несколько нитей погонщиков, увы, достигли цели, и правая рука подружки теперь представляла собой дымящуюся кровавую мешанину из крови и торчащих наружу осколков костей.

Глава 32

Глава 32, в которой меня обзывают наседкой и вынуждают стать доктором

– А-аа!.. Придурок! Аккуратнее граблями махай!

– Говорил же – к знахарю надо. А я, со своими ножами вместо пальцев, сделаю только хуже.

– Да куда уж хуже-то! А-аа!.. Осторожней, блин!

Я инстинктивно отдернул руку, мизинцем которой нечаянно сделал очередную зарубку на и без того изуродованной конечности. Лишившаяся опоры изломанная рука шлепнулась Слезе на коленку, и девушка взвыла в голос.

– Млять! Ну не получается у меня аккуратно! – зашипел я оправдания. – Такими пальцами вырывать кости удобно, а не вправлять.

Подружка сама на этом настояла. Я пытался достучаться до ее разума, объясняя, что наложить грамотно шину на покалеченную так сильно руку не смог бы даже нормальными руками, а теперь, с трансформированными Даром конечностями, я ее скорее еще сильнее покалечу. Но Слеза упросила попробовать…

Единственное, что у меня получилось сделать хорошо, – это срубить когтями тлеющие остатки прожженного кислотой рукава. А когда попытался перейти непосредственно к врачеванию, лишь добавил неуклюжими когтями пару новых ран.

– Где я тебе тут знахарю возьму, придурок?! – сквозь рыдания простонала Слеза.

– Зачем здесь. В Малине отыщем. Под «Чужой лапой» я тебя сейчас мигом до норы на руках донесу. Выберемся наружу. Спросим у охранников адрес ближайшего знахаря. И…

– Никаких И! Знаю я этих знахарей. Руку по плечо оттяпает – и новую отращивать начнет. А с моей чахлой Регенерацией это засада дней на пять – минимум! А у нас задание! Сроки горят! Блин, Рихтовщик, мне срочно дальше качаться надо!

– Да какой, нахрен, качаться!.. С такой-то рукой!

– Ничего, заживет. Я уже раствор янтаря приняла – должен помочь. Главное зафиксировать руку на твердом, и не беспокоить.