Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ларе шел мужской наряд: кожаный камзол сверкал многочисленными пряжками, широкий пояс подчеркивал тонкую талию, расстегнутый ворот рубахи обнажал белую шею. Роды не отразились на ее внешности – она по-прежнему была стройной, как в свои шестнадцать.
– Как дочка?
– Ди – любимица деда, он в ней души не чает. Подрастет – будет из него веревки вить. Нет, не веревки, а настоящие корабельные канаты.
– Надолго у нас? – спрашиваю, само собой, не для вежливости. – В замке у нас мечников почти не осталось, кроме инвалидов, люди на стенах по двенадцать часов, многие по ночам откровенно дрыхнут. В прежние дни я бы их магически лишил сна на время стражи. Но теперь могу только обходить стены лично и обливать водой любителей поспать.
– Планировала ехать уже завтра. Разве что самого младшего – Коэна – оставлю. Он еще не годен к бою, ему и пятнадцати нет.
– А если подольше? Хотя бы дня на три или четыре? – Матушка, кажется, угадывает мое желание удержать Лару в замке и старается подыграть. – Ты бы нам, голубушка, очень помогла.
Лара хмурится. Она еще та забияка – в детстве вечно лезла в драку с Лиамом. А уж меня колотила до крови – потому как лет до десяти была намного меня сильнее. Она ненамного меня старше, а Лиам, кажется, с пяти или шести лет был в нее влюблен. Безнадежно, как и я. До той ночи на карнавале в Виане.
– Останусь. – Лара неожиданно кивает.
– У тебя четверо мальчишек – пусть отдежурят на стенах по одной ночной страже, – предлагаю я. – Обязанность не тяжкая, вот и посмотрим, годятся ли они хотя бы для таких дел.
– Они все отличные ребята.
– Не сомневаюсь. Но обучены только стило держать, а не меч, им бы в Элизере на празднике веселиться. Немного опыта им не повредит.
– Остальные в лагере на перевале или охраняют манор, – огрызается Лара.
В основном охраняют манор – хотелось мне уточнить, но я сдержался. Ранулд Толстобокий прежде всего о своих интересах думает. Но двадцатку мечников прислал – помнит, что малышка Ди – одна из наследниц Ниена. Кто знает, как Судьба повернет свое колесо!
* * *
После обеда Лара просит провести ее в усыпальницу.
На похороны Лиама она не приезжала, и теперь это первое посещение нашего склепа, с тех пор как не стало Второго наследника.
Мы спускаемся в подземелье. Я несу обычный факел – магический фонарь мне не зажечь.
Лара останавливается перед саркофагом Лиама. Как и принято изображать наследников Ниена, мраморный Лиам лежит на спине, облаченный в мраморные доспехи, с мечом вдоль тела. Рукоять меча на груди, пальцы сплетены поверх. Правда, без латных перчаток. И шлема нет. Волосы – длинные, каких Лиам никогда не носил, – обрамляют лицо. В волосах – венец дома Ниена. Глаза закрыты, кажется, брат мой спит, в уголках губ притаилась знакомая мягкая улыбка. Мастер превзошел сам себя – Лиам как живой. Я глажу его руку, сжимающую эфес, и в который раз поражаюсь холоду камня.
Лара наклоняется, целует мраморного Лиама в губы.
– Вот и все, – шепчет едва слышно. – Теперь я точно знаю, что его больше нет.
Она поворачивается и спешно идет к выходу.
* * *
Я нагоняю Лару во дворе. Мне на миг кажется, что она плачет. Но нет, она просто ежится, передергивая плечами.
– Он когда уезжал, сказал: «Береги Диану».
Я хочу сказать, что меня он просил о том же. Но не говорю.
– Он ведь знал, да?
– Возможно.
– Я просила остаться. А он не слушал. Воображал, что может что-то исправить. Что может остановить колесо Судьбы. Ты тоже надеешься?
– На что?
– Что сможешь одолеть Судьбу. Обмануть ее сотнями своих забавных мираклей.
– Пытаюсь.
– И как? Получается?
– Пока не очень. Но ты можешь помочь.
– Хватит! Прекрати. Ведь я не миракль, Кенрик. Я – живая. У меня есть память. И мне больно. Очень.
– Как тебе мои руки? – Я показываю изувеченные ладони. – Меня лишили Дара магика. Перст Судьбы лишает Судьбы. И мне тоже больно.
Она отводит взгляд и кивает. Она видела, как я использовал черную магию в Элизере, видела, как я пытался спасти Лиама, но моя магическая сеть не выдержала и лопнула. Простила она? Или нет? Винила ли за смерть Лиама? Я ни разу не говорил с нею после их свадьбы и ни разу не видел ее после смерти Лиама. Мне не терпелось спросить, заметила ли она разницу между Лиамом из ее юности и Лиамом, возвращенным моей магической силой? Заметила ли она в нем перемену?
Да, спросить хотелось, но я не спросил.
– Говорю, ты мне можешь помочь, – возвращаю я разговор в прежнее русло.
– Я не магик.
– Всего лишь небольшая прогулка за ворота. Всё, что я прошу.
– Что ты задумал? – Лара щурится, внимательно оглядывая меня. – Опять станешь людям выдавливать глаза?
Помнит Элизеру. Ну и пусть.
– Нет, забава проще. Попробую создать пару мираклей. С твоей помощью. Вернее, ты создашь мираклей с моей помощью. Хороших мираклей – с топотом копыт и запахом конского пота.
– Миракли? Серьезно? Это так важно?
– Ты не представляешь насколько.
– Но я же не умею.
– Я помогу. Направлю твои руки. Ты согласна?
– Если это возможно.
Я для нее как очередной миракль – не определишь, где правда, где ложь, но правда выглядит пресной, а ложь манит.
* * *
Мы седлаем коней и выезжаем за ворота. Когда-то давно подле замка было большое поселение, потом его сожгли во время осады, но так и не отстроили снова. Заросли малины и иван-чая дружно поднимаются среди руин. Молодые тополя тянутся над остовами почерневших от копоти стен. А большое общинное поле сделалось местом военных тренировок – эквиты и пехотинцы утоптали землю до твердости насыпной дороги.
Я выбираю место, невидимое из замка – никому не стоит знать, что сейчас произойдет. Уверен, что в замке полно шпионов: одни доносят отцу, другие – Великому Хранителю, сообщают, что я делаю или собираюсь делать. И, возможно, кто-то отсылает записки Игеру.
Мы спешиваемся.
Я достаю из ножен кинжал, несколько мгновений вожу острием над тыльной стороной руки, там, где голубеют вены,
