То, что действительно важно - Владимир Корн

Эх, Милана, ну как же ты все время оказываешься не на месте, умоляю тебя, пройди пару десятков шагов в сторону, никто тебя не тронет. Девочка, пойми, хуже нет стоять вот так, оцепенев от страха…. Мешаешь ты мне, очень мешаешь.

Снова нырнув под брюхо своей лошади, я оказался в тылу преследующего меня врага. Сейчас только проворство может меня спасти. Все-таки на ногах мне легче маневрировать будет и единственная защита сейчас для меня — лошадь.

А бородач направил своего коня ближе к нам. Сейчас они зажмут меня с двух сторон и все. Да еще этот, первый. Я ведь только слегка придушил его и скинул с лошади. И он уже приходит в себя. Еще пара минут и их снова будет трое.

И Милана. Ну уйди же ты в сторону, умоляю тебя.

Уже отчаявшись, я выпрыгнул прямо из-под брюха лошади, держа клинок в вытянутой руке и направляя его в преследовавшего меня всадника. Есть.

Острие клинка попало ему куда-то под ухо и ушло вбок, устремляясь в сторону носа.

Это не смертельно, но некоторое время ему будет точно не до боя.

Бородач выстрелил в упор и наверно попал бы, но еще за доли мгновенья до этого я рухнул на колени, одновременно наотмашь ударив лезвием клинка по правой передней ноге лошади, оказавшейся перед самым моим носом.

Эти три звука слились почти воедино — гром выстрела, ржание раненой лошади и визг Миланы.

А четвертым звуком стал голос, голос человека, привыкшего к тому, что ему совсем не нужно повышать его, для того, чтобы все послушались.

— Что здесь происходит? -

На поляну выехали несколько всадников и, по крайней мере, у троих из них были шпаги. Ну вот, а я только размечтался о том, что мы остались с бородачом почти один на один.

И уже успел обрадоваться тому обстоятельству, что в моих руках оказался пистолет, выхваченный из сумки за то время, пока вставшая на дыбы раненая в ногу лошадь сбрасывала бородача на землю.

— Дядя, дядя — радостно закричала Милана, бросаясь навстречу переднему из прибывших на поляну.

Человек в расшитом золотом камзоле и в шляпе с пышным пером, ехавший первым, был немолод, скорее даже наоборот. Но с лошади он соскочил сам, даже не соскочил, а соскользнул, так будет правильнее.

Когда они встретились, он крепко обнял Милану, а девушка уткнулась ему в грудь и разразилась слезами. Именно разразилась, точнее не скажешь.

Меня же окружили несколько всадников, и я аккуратно положил на землю свое оружие, и пистолет и тесак. Теперь они мне уже не помогут.

С моего места не было слышно, о чем они говорили, этот человек и Милана. Только время от времени Милана указывала рукой то на меня, то на моего недавнего бородатого врага. Он кстати тоже стоял с таким видом, что все происходящее его не касается.

Затем этот человек погладил Милану по голове и приблизился к бородачу. И опять я не расслышал ни слова. Но то, что бородач побледнел, заметно было заметно даже отсюда.

Потом люди, окружавшие меня, разъехались, я подобрал свое оружие, сунул свой так и не пригодившийся пистолет в сумку, опять подвесил тесак к седлу и снова застыл в ожидании, не представляя, что мне делать дальше.

Понятно, что Милана встретилась с тем, с кем и стремилась встретиться. Также понятно и то, что мне никто не даст с ней попрощаться.

Нет, понимаю, не будет мне прощального поцелуя, но хотя бы пару слов благодарности. Ведь вчера вечером было совсем по-другому. И сегодня, совсем недавно, я услышал от нее то, что даже не мечтал услышать.

Оказалось, что про меня тоже не забыли. И я даже стал предметом небольшого спора. Часть его мне удалось расслышать.

Один из обладателей шпаги, усов с завитыми кверху кончиками и небольшой бородки-эспаньолки, утверждал, что достаточно дать мне горстку серебряных монет, и я буду на седьмом небе от счастья. Милана утверждала, что я не такой.

Тогда этот же тип заявил, что нет на свете ни одного гийда, который не любил бы денег, и он сейчас это обоснует. И слово с делом у него надолго не разошлись.

Окликнув меня, он эффектным жестом бросил звякнувший кошель. Поймать мне его удалось не так эффектно, но зато надежно.

Я отвесил ему поклон, успев заметить удовлетворенное выражение его лица и, выпрямившись, запустил кошель за спину. Туда, где столпились в небольшую кучку несколько слуг, прибывших вместе с хозяевами.

Судя по звуку, кошель опять поймали удачно. Затем снова поклонился, взял Мухорку в повод, отвел ее чуть в сторону и вскочил в седло.

Больше всего сейчас мне хотелось сделать это легко и непринужденно, не обращая все в комедию. Я даже ясно представил, что мне не удастся усесться в седло с первого раза, или еще хуже того, перелететь через нее и оказаться на земле с другой стороны лошади. У меня даже спина покрылась холодным потом.

Нет, все удалось как нельзя более лучше.

Затем тронул повод и поехал, а что я уже здесь забыл?

Если бы я не стал ловить кошелек, и он шлепнулся бы у моих ног, это было бы похоже на оскорбление. А то, что я переправил его слугам, мое глубоко личное дело.

Я могу потратить деньги на вино, доступных женщин, купить себе бархатные портянки или рубаху из кумача… Словом, сделать все то что, по мнению человека, бросившего мне кошель, я и должен был сделать с внезапно обрушившимся мне богатством в виде горсти серебра.

Мне же в голову пришло желание порадовать слуг.

Поехали Мухорка дальше, с голоду не помрем, а жизнь гораздо интереснее, когда приходится заботиться о деньгах.

Так, по-моему, сказал Ренуар Эдуару Мане в одном замечательном фильме.

Вскоре меня догнали двое слуг, один из которых перегородил дорогу своим конем.

— Его Сиятельство …. -

Здесь он запнулся, подыскивая нужное слово. Просить меня Его Сиятельство не станет, не та я фигура, а сказать что-то другое вызывало у него немало умственных потуг.

Наконец, ему удалось объяснить, что мне необходимо следовать вместе с ними, поскольку их хозяину, герцогу Кейтскому, взбрело в голову поговорить со мной. А свой путь я отлично могу продолжить завтра с утра.

Замок герцога очень меня впечатлил. Конечно, многое было в нем перестроено для удобства жилья, но, по моему мнению, так было даже лучше. И еще роскошь обстановки.

Разглядеть все это мне удалось лишь мельком, через открытые двери, для лиц моего положения существуют совсем другие помещения.

Но и небольшая комнатка, предоставленная мне, вполне меня устроила. Поскольку никаких указаний не было, я провел часть времени, рассматривая замок, стараясь быть в тех местах, где мое присутствие не вызовет никаких нареканий.

Затем поел вместе со слугами, довольно однообразно, но вкусно и сытно. И что самое приятное, вымылся, нисколько не экономя горячую воду и нечто желеобразное,

применяющееся здесь исключительно для банных целей.

Еще умудрился добыть кусок безобразно пахнувшего мыла, чтобы выстирать некоторые вещи из своего небогатого гардероба.

Я уже совсем было подумал, что герцог позабыл о моем существовании, когда за мной пришел слуга Его Сиятельства.

Принял меня герцог в помещении, больше всего похожем на кабинет. Многие предметы мебели и вещи указывали именно на такое его предназначение. Предлагать сесть он мне не стал, но я почему-то забыл обидеться.

Некоторое время он молчал, рассматривая меня. Затем все же соизволил произнести несколько фраз. И его слова в какой-то степени меня даже удивили.

Нисколько не делая над собой усилий, он поблагодарил меня за ту помощь, что я оказал Милане в путешествии в его дом. Именно этими словами он и высказал свою признательность.

После чего поинтересовался моими планами. Я не стал скрывать того, что стремлюсь побывать в столице Империи. На вопрос, чем я буду там заниматься, ответил, что решу уже на месте, поскольку задумываться об этом еще рано.

Пару слов было сказано мной и о том, что в Империи я совсем недавно, и попал на ее берега в результате того, что меня попросту смыло за борт во время сильного шторма. Мне почему-то казалось, что именно эта тема будет для него наиболее интересна.

Но нет. Выслушал, кивнул головой и все.

Пару минут герцог барабанил пальцами по столешнице письменного стола, явно о чем-то размышляя.

Затем, улыбнувшись, сказал, что денег мне даже предлагать не станет, поскольку вероятно у меня их столько, что я даже разбрасываюсь ими.

Ну, это как сказать, из твоих рук я бы с удовольствием их принял, поскольку такой жест совсем не выглядел бы подачкой. Да что ж теперь, что сделано — то сделано.

Следующие его слова заставили меня приободриться. Все не так уж плохо и без подарка я не остался.

Герцог предложил мне в столице прибыть по одному адресу, где мне предложат нечто крайне для меня привлекательное. Но сразу предупредил, что решение принимает не он, его задача только рекомендовать меня.