Молот демонов - Бен Каунтер

Келедрос выдернул пару булавок из руки Аларика. Аларик снова смог дышать и жадно втягивал воздух, грудь его вздымалась. Он понял, что прикован к стене, причем раненая рука закреплена жестче, чем остальное тело, чтобы Келедрос мог работать без помех.

— Ну вот, — сказал Келедрос.

— Что… почему я здесь?

— Ты был в бреду. Довольно долго. Я пытался привести тебя в чувство, чтобы с тобой можно было иметь дело. Мне это удалось?

— Да, — ответил Аларик, надеясь, что это правда. — Где я?

— На «Гекатомбе».

— Я знаю. Где на Дракаази?

— Примерно в неделе хода от «Бедствия», — сказал Келедрос.

Аларик снова посмотрел на свою руку. Для того, что с ней проделали, крови было очень мало.

— Тебя этому научили в храме Скорпиона? — спросил он.

Келедрос с интересом взглянул своими влажными глазами на Аларика.

— Нам ведомы многие пути, — просто ответил он.

— Ты собираешься развязать меня?

— Когда рана закроется. Из-за преждевременной активности она может долго не заживать.

— А тебе этого не хотелось бы.

И снова этот странный взгляд; Келедрос был явно недостаточно знаком с человеческими повадками, чтобы распознать сарказм.

— Не хотелось бы. Нам ни к чему, чтобы ты был выведен из строя.

— Зачем ты разбудил меня?

— Скоро мы будем в Вел'Скане. Многие считают, что наши жизни на играх будут зависеть от того, сможешь ли ты возглавить нас. Я полагаю, что возник спор. Гирф хотел оставить тебя как есть. Многие из его людей начинают боготворить тебя, Аларик. Вслед за тобой они сделали первые шаги.

— Шаги к чему?

— К забвению, Серый Рыцарь. Они видят в тебе пример того, как человек, лишившись рассудка, может тем не менее стать настоящим убийцей. Думаю, они говорят об этом с таким же жаром, как Эрхар говорит о своей Земле Обетованной. Гирф на этот раз уступил в споре, поэтому я предложил привести тебя в чувство. — Келедрос удалил оставшиеся булавки из руки Аларика. — Я вижу, ты быстро поправляешься.

— Это верно.

— Тогда не обязательно делать мелкие стежки.

Келедрос достал иглу с продетой в нее ниткой и начал зашивать Аларику руку. Аларик был почти рад боли. Это было нечто реальное, то, что он мог действительно испытывать, не гадая, уж не является ли это очередным этапом его превращения в нечто ужасное.

— Что я сделал? — спросил он. — Когда был… когда я был не я?

— Ты убил многих, — сказал Келедрос, — включая Лючецию Злобную, Кровавого Пса Тремулона и Дейнаса, сына Кианона, причем некоторых — довольно зрелищно; ну и, конечно, множество рабов помельче рангом.

— Это был не я, — сказал Аларик. — Меня там не было.

Он поморщился, когда Келедрос очередной раз проткнул его кожу иглой.

— Приятно слышать. Ты едва ли захотел бы бежать в таком состоянии.

— Вот почему ты согласился вернуть меня.

— Конечно. Я хочу вырваться из этого мира, Серый Рыцарь. Среди узников ты, вероятно, сильнее всех жаждешь свободы и, конечно, наиболее способен добиться ее. Осмелюсь сказать, что Вел'Скан — это наш последний шанс.

Келедрос закончил зашивать руку Аларика. Учитывая, что эльдару пришлось обходиться подручными инструментами, работа была сделана отлично. Аларик спросил себя, какими же путями ходил ксенос, пока один из них не привел его на Дракаази.

— Долго еще до Вел'Скана? — спросил Аларик.

— Несколько дней, — ответил Келедрос. — Это будут великие игры. Многие из лучших гладиаторов сразятся за титул чемпиона Дракаази.

— Понятно.

— Ты станешь одним из них.

Аларик улыбнулся:

— Конечно, стану. Толпа меня любит.

— О да, юстикар. Я для нее всего лишь Келедрос Отверженный. Или иногда Зеленый Призрак, но это не слишком популярно. Ты же — Аларик Покинутый, Юстикар Кровавый, Кровавая Рука Бога-Трупа. После смерти тебе поставят памятники. Будут рассказывать о том, как Император послал лучших своих воинов победить варп и как один из этих лучших стал легендой арен. Ты будешь вдохновлять чемпионов. Отребье Гхаала станет пробивать себе дорогу в ряды лучших гладиаторов, потому что когда-то Серый Рыцарь сделал это. Тебя никогда не забудут здесь, юстикар.

— Ты говоришь как мой поклонник, чужак, — уныло сказал Аларик.

— Слава — один из способов выжить на Дракаази, — ответил Келедрос, освобождая Аларика от пут. — Сам я не выбрал бы его, поскольку стать тем, чем ты не являешься, неприемлемо для пути, по которому я иду. Что, однако, не означает, что это неэффективный способ остаться в живых. Действительно, ты единственный раб, у которого в жизни может быть цель. Ты даже можешь однажды стать чем-то большим, нежели раб. Такая свобода будет достигнута ценой потери твоей индивидуальности, но все же это будет свобода.

— Я бы скорее умер, чем стал чемпионом варпа, — сказал Аларик.

— Понимаю, но, возможно, у тебя не будет выбора.

— После Вел'Скана будем знать точно.

Оковы, удерживавшие Аларика, наконец спали, и он едва не рухнул на колени. Все мышцы у него болели. Должно быть, по милости Келедроса он довольно долго оставался связанным. Аларик оглядел себя. Он был обнажен до пояса; на его груди и руках появилось бесчисленное множество новых шрамов. Также на нем теперь было клеймо: грубый рубец в виде стилизованного черепа Кхорна, выжженного у него на груди.

— Когда я обзавелся этим? — спросил он.

— После жертвоприношений, — как нечто само собой разумеющееся, ответил Келедрос. — Тебя наградили.

Ненавистный символ, казалось, уставился на Аларика.

— Значит, меня пометили, — сказал он себе.

— Ты воспринял это как великую честь. Гирф и его люди теперь стремятся заслужить такую же метку.

Аларик потрогал клеймо. Оно уже заживало и тем не менее болело. С этим символом на коже Аларик чувствовал себя нечистым. Когда он вернется на Титан, нужно будет удалить его с кожи.

Никогда еще Титан не казался ему таким далеким.

— Ветер стих, — сказал Келедрос, бережно заворачивая свои импровизированные скальпели и иголки в тряпицу.

Похоже, он очень берег свои пыточные инструменты. Аларик был поражен, что Келедрос так долго ухитрялся прятать их от сцефилидов. Чужак пользовался на «Гекатомбе» куда большей свободой, чем любой другой раб, он мог тайно делать операции и ходить где пожелает. Келедроса держали в плену опасности Дракаази, а не «Гекатомба».

— Надсмотрщики скоро погонят нас на весельную палубу. Если тебя не будет, возникнут подозрения.

Аларик подвигал руками, проверяя плечи и спину. Они болели. Казалось, он сражался часами, как когда-то против своего друга Танкреда. Дело не только в том, что он был связан, он сражался целыми днями напролет почти без перерывов. Должно быть, он добыл великую славу Кхорну. Должно быть, принес множество черепов к Трону Черепа.

— Значит, я должен быть готов к работе, — сказал он. — Аларику Покинутому не к лицу опаздывать.

Вел'Скан!

Некий древний бог ли возжелал небывалой красоты и в ответ возник Вел'Скан? Титан ли возмечтал об алтаре для кровавых жертвоприношений и построил Вел'Скан как воплощение своего безумия? Или же битва между богами варпа случилась здесь и они рассыпали свое оружие по Дракаази стальным дождем, после которого огромная гора доспехов оказалась обитаемой?

Один лишь вид Вел'Скана лишает людей разума. Мечи и щиты, шлемы и древки копий, все, с помощью чего один человек способен изувечить другого, но только титанических размеров, громоздится на кровавом берегу. Здесь — храм внутри латной перчатки! Там — причал, сделанный из палаша. Тут — покачивается стремя, на котором болтаются повешенные в сотнях казней. Повсюду Вел'Скан, сводящий с ума своими размерами. И один вопрос терзает, словно тупая боль, душу: на какие же убийства были способны эти огромные орудия смерти?

Какое величие заключено в этом месте, столице всей Дракаази, резиденции знатнейших ее лордов? Какую славу Богу Крови, какую клятву смерти, какой образ кровопролития и геенны огненной, следующей за ним, несет порожденный войной город Вел'Скан?

Аларик впервые увидел Вел'Скан с весельной палубы «Гекатомбы». Корабль неспешно приближался к столице, и его приветствовали шеренги воинов, стоявших на страже по берегам кровавой реки.

Рабы вокруг него склонили головы, занятые тем, чтобы попадать в ритм, отбиваемый старшим надсмотрщиком-сцефилидом. Аларик, однако, хотел видеть, что их ожидает.

— Юстикар, — позвал голос сзади.

Аларик рискнул оглянуться и увидел, что позади него сидит Хаггард. Старому хирургу, похоже, сильно досталось за последнее время. Глаза его ввалились, кожа была неестественно бледной. Он тоже сражался, поскольку щеголял несколькими свежими шрамами и ранами, перевязывал которые, должно быть, сам. В преддверии игр в Вел'Скане Веналитор не щадил никого.