Воровские гонки - Игорь Христофоров

- А-а... чисто для березовской а-а... братвы полный въезд а-а... без понта, а-а... што кентовацца а-а... на-а... типа стрелках а-а... с ва-ашей бра-атвой никакого кайфа а-а... нету...

- Без козырей! - громко поддержал парнишку сидящий по правую руку от него мужчина с разорванной и грубо, наслоениями шрамов сросшейся левой ноздрей. - Надо свару мантулить!

- Ништяк, - хрипло ответил им сидящий напротив парнишки крепыш с квадратным злым лицом.

- Куклить-то по делу можно до упору, а токо еси комбайнеровские не въедут? От нашего базару тогда один понт!

- С ними а-а... базар уже оттоптали! Стрелка разведена! - качнул рюмкой парнишка-тостующий, и ледяная водка, расплескавшись, ожгла синие вытатуированные перстни на пальцах. - Клятву протырили, что бороду припечатывать а-а... не будут! Пастись будем с ними а-а... на пару!

- Замарьяжили мы их, - снова подал голос хозяин рваной

ноздри. - Век воли не видать!

- А то! - снова качнул тостующий рюмкой и поправил постылый галстук.

В ресторан почему-то без галстуков не пускали, и парнишка в очередной раз с внутренним смехом рассмотрел рубашки гостей с дурацкими красными лоскутами на шее. Они болтались петлями для висельников.

- Ну, а-а... де-е-орнули за сходку! Чтоб черень меж нами не пробежала!

Он опрокинул рюмку в отшлифованное горло, и грохотавшая в зале музыка вдруг оборвалась, будто парнишка одним махом проглотил и ее.

- На пол! Всем на пол! - вспорол тишину бешеный голос. - Шаг в сторону - попытка побега!

- Ни фига себе! - охнул рваноноздрый мужик. - Как за колючкой, мля, в натуре!

- Псы! - добавил крепыш с квадратным лицом. - Псы навалились! Стволы прячь!

- На-а пол, твари! - с наслаждением рявкнул еще раз омоновец с маской на лице, и компания за столом наконец-то последовала примеру зала, уже лежавшего ничком на полу со скрещенными на затылке руками.

- Который? - спросил один омоновец другого.

- Вон тот.

Парнишка-тостующий с удивлением и брезгливостью ощутил на подмышках чужие злые пальцы и сам рывком попытался встать, чтобы не превратиться в безвольную куклу, но его треснули за эту попытку по затылку и хмуро порекомендовали:

- Не дрыгайся! А то башку продырявим!

Парнишка спорить не стал. Он с сопливого детства знал, что тот прав, у кого больше прав. Сейчас у него таковых не имелось вовсе. Россия - не Алабама и не Техас. Здесь полицейские о правах задержанному не напоминают.

Его пинками вытолкнули из зала в пахучую парилку кухни, поставили лицом к стене, к жирной кафельной плитке, еще раз обыскали, вызвав у него смешок щекотанием по бокам, и наконец-то развернули лицом к свету.

На фоне сковородок, кастрюль и тарелок парнишка увидел округлое бородатое лицо с синими кругами на подглазьях и еще более круглое лицо, скрытое шерстяной маской. В кривых прорезях маски едко-красным горели большие злые глаза.

- Гуляете, падлы! - спросил обладатель глаз.

- Начальник, ты а-а... скажи, за что а-а... наезд? - без боязни спросил парнишка. - Мы никого а-а... не укусили. Все чин чинарем...

- Что-то рожа у тебя не местная...

- Глаз - а-а... алмаз, - похвалил он маску и мелькнул быстрым взглядом по бородачу. Нет, его он нигде не встречал. Судя по лицу, бородач тоже на красноярца не тянул. На его лбу и щеках была навеки нарисована московская прописочка.

- Чувствую я, ты из Березовки, - вроде бы угадывая, произнесла маска. - Попал?

- А я а-а... не таюсь. Мы завсегда а-а... по средам в этом кабаке а-а... оттягиваемся...

- Вместе с центровыми?

Вздохом парнишка выразил все сразу: и раздражение, и усталость, и безразличие к злому омоновцу.

- А что, нельзя? - без заикания спросил он.

- Почему же!.. Вполне можно!.. Город делите или с центровыми союз на вечные времена мастырите?

- Мы а-а... оттягиваемся...

Маска хотела еще что-то спросить, но бородач опередил своего соседа. Он вежливо кашлянул и совсем невежливо спросил:

- Сам, козел, про Кузнецова расскажешь или ботинком тебя в рожу сунуть?

Кровь залила бледно-сизое, отсидочное лицо парнишки. Он провел по подбородку указательным пальцем правой руки, будто и вправду стирая стекающую сквозь кожу кровь, и еле ответил:

- А-а... ты... а-а... я... а-а... чего ты... а-а... Ку... Кузнецова какого... а-а... вешаешь? Я а-а... Кузю и пальцем того...

- Погоди, - снова вышел на первую роль в разговоре мужчина в маске. Мы тебя не про Кузю спрашиваем, - и, повернувшись к бородачу, разъяснил: Кузя, или Кузнецов Гога, это авторитет у группировки, которая пасет микрорайон комбайнового завода. Их так и зовут - комбайнеровские. Березовские Кузю не тронут. Кузя - почти вор в законе...

- А то! - согласился парнишка.

Его палец покинул подбородок, и лицо снова стало бледнеть.

- Все равно его брать можно, - решил Дегтярь и тоже вслед за

парнем провел пальцем по своей бороде. - Только за встречу с

дедом. Прямая улика: ботинки - дед - бандит...

- Кто бандит? - опять покраснел парнишка. - Я - честный пацан. Я Михан. Меня а-а... вся Березовка уважает. Я порядок держу и а-а... шантрапу не распускаю!

- Не гони! - окоротила его маска. - Если б твои "быки" нормально рулили, у вас бы столько народу не зарезали!

- Это волки! Они а-а... сами по себе! Как я их а-а... мог придавить? Они...

- Это те, что за бутылку водки могли убить? - вспомнил рассказ курьера Дегтярь.

- Да... Действительно волки, а не люди, - ответил омоновец в маске. Значит, говоришь, прямая улика?..

- Без вопросов!

- К деду точно - прямая, - частично согласился омоновец. - А к Михану?

Парнишка сделал какое-то странное лицо, напрягся и необычно, одними глазами, улыбнулся.

- Граждане начальники, - с настороженностью спросил он. - Вы про того а-а... деда базар ведете, что меня сегодня а-а... от столика позвал?

- Бери его, майор, - устало решил Дегтярь. - Потом все, что нужно, из него вытрясешь... Нутром чую: Кузнецов - его рук дело... Ботинки...

- Дедок этот а-а... шизик чистый! Он меня а-а... кликнул через официанта и а-а... спросил чтоб а-а... тачку мою а-а... помыть... Я ему чирик а-а... дал и сказал: иди а-а... дед, не мешай гулять. Я ветеранов а-а уважаю... У меня у самого а-а... дед - полный кавалер а-а... Славы...

- Не гони, Михан, - укорил его омоновец в маске. - В Березовке ни одного полного кавалера ордена Славы нету! Я еще с тех лет... по комсомольской работе помню!

Дегтярь искоса посмотрел на ухо майора, виднеющееся сквозь боковую прорезь на маске, и ему подумалось, что только бывший комсомольский активист додумался сделать эту прорезь. Вера в следователя, выросшего из рядов активистов-болтунов, ослабела до нуля.

- Слушай, - не сдержался Дегтярь, - тебе "висяк" нужен или галочка за раскрытие? Ботинка и деда тебе мало?

- Ну это... У моего деда в натуре первой а-а... степени нету...

Это а-а... факт... Гнать не буду. Но он а-а... герой еще тот...

Майор вскинул ко рту треснутую, плотно обмотанную синей изолентой

рацию и спросил кого-то из подчиненных:

- Деда взяли?

Как он что-либо расслышал в диком хрусте и хряске, продравшемся из рации, Дегтярь так и не понял.

- Тогда ведите на кухню, - приказал майор. - Что?.. Директор ресторана угрожает?! Скажи, чтоб заткнулся! А то я к нему завтра налоговую полицию пришлю!

Вот это уже Дегтярю понравилось. Обесцветившийся, бледный, как моль, образ майора стал наливаться новыми красками. Он только теперь понял, что мальчика-главаря с именем-кличкой Михан майор все-таки арестует.

Деда ввели два омоновца. Рядом с ним они смотрелись двумя бетонными опорами моста, между которыми застряла старая дырявая шлюпка.

- Задержанный доставлен, товарищ майор! - объявила левая из опор.

"Еще скажи: доставлен на кухню", - мысленно огрызнулся Дегтярь. Он на дух не переносил людей, которые говорили о том, что всем присутствующим и без того известно.

- Что в зале? - спросил майор голосом человека, которому совершенно безразлично, что происходит в зале.

- Обыск закончен. Изъяты три ствола, шесть ножей и семь тысяч с лишним долларов...

- Доллары верни, - поморщился под маской майор.

- Есть! Доллары сейчас вернем, - недовольно ответил омоновец и ушел в зал.

- Вы задержаны по обвинению в... в... в соучастии в убийстве, объявил деду майор.

Из горла у деда вырвался звук, похожий на хруст, с каким шлюпка ломает дно садясь на мель. Он вскинул треух, намертво сжатый в побелевших пальцах, икнул и снова ничего не сказал.

- Вас спасет только чистосердечное признание, - заученно продолжил майор.

- Как... ко... кое?

Глаза деда метались по лицам. Он не мог понять, кто же говорит. Несмотря на бешеную дальнозоркость, очки он никогда не носил, но сегодня впервые об этом пожалел.

- Если вы расскажете, каким образом было совершено убийство Кузнецова, мы будем ходатайствовать перед органами правосудия о смягчении вам меры наказания, - магнитофонным голосом, объявляющим остановку в автобусе, отмолотил майор. - Тем более, что мы уверены: вы случайно стали соучастником убийства...