Заклятие (сборник) - Шарлотта Бронте

– Помилуйте! – перебила Джулия. – Ради Бога, мистер Морли, пощадите нас! Как-нибудь в другой раз, когда мы будем наедине, а сейчас…

– А сейчас, ваша светлость, выслушайте меня, – раздался хриплый голос Чарлза Уорнера: они с неразлучным Джоном притопали к подмосткам, словно разгоряченные вином гиганты, и схватили несопротивляющуюся Джулию за обе руки.

– Моя несравненная госпожа, – почти прорыдал Чарлз, – вы золотое кольцо в носу у свиньи[57], если позволительно так сказать о даме! Если бы не вы, я бы не знал, что смогу, а того, что произошло сегодня, никогда бы не случилось!

– Чарлз был на высоте! – подхватил Джон. – Ей-богу, когда он сказал, что это счастливейший день в его жизни, я прослезился! Это я-то! А когда я открыл рот, мне показалось, что ручка вашей светлости махнула платочком нам обоим.

– Ну разумеется! – воскликнула Джулия. В глазах моей кузины сверкали веселые искорки – наконец-то она попала в свою стихию. – Я размахивала бы всеми флагами на площади, будь это в моей власти. Мне не доводилось слышать ничего подобного. Просто сердце замирало! Перед вашим красноречием, джентльмены, никто не устоит – своими искусными речами вы любого уговорите повеситься, утопиться или застрелиться. Поистине опасное умение!

– Нет-нет, ни в коем случае, вашей светлости нечего опасаться. А в знак признательности я хотел бы преподнести вам моего пойнтера Шустрого, лучшего в Уорнерских холмах.

– Чарлз, твоя щедрость послужит славе семейства, к тому же это так по-джентльменски! Со своей стороны я добавлю пятерых хорьков. Прошлой весной Шило и Жало разорили кроличий садок Ричарда Агара. Он так и не простил им гибели своего жалкого выводка.

– Не только им, но и Джону, а наш Генри взял сторону Ричарда, стыд и срам!

– Что верно, то верно, Чарлз. А наш Ромилли поставил на них пять золотых адрианов.

– И Джордж обыграл его.

– А выигрыш потратил на дюжину бутылок мадеры, из которых твой Уильям вылакал четыре.

– Зато твой Джеймс осилил всего пару.

– Причем половину сблевал обратно.

Не ведаю, как долго достойные сквайры обменивались бы учеными замечаниями, если бы их не прервал звучный голос Эдварда Перси:

– Ни слова больше! Милорды, дамы и господа, я приглашаю всех провести вечер в Эдвардстон-Холле. Солнце село, часы пробили шесть, кареты ждут, не мешкайте!

Немедленно вся сцена пришла в движение. Дамы поднялись с кресел и предстали пред нами во всей красе: качались плюмажи и кудри, сияли глаза и бриллианты. Никогда прежде мне не доводилось созерцать подобного великолепия. Их мужья, поклонники и братья предлагали спутницам руку, чтобы сопроводить их к экипажам. Джулия, смеясь, шла к карете, опираясь на Торнтона и Чарлза. Джон, которому доверили нести ее платочек и веер, замыкал процессию. Неожиданно чело Джулии омрачилось, но тут же разгладилось. Что было тому причиной? Думы о Сидни?

– Сесилия, – обратилась Мария Перси к невестке, которую любила за незлобивый нрав, такой несхожий с ее собственным гордым и надменным норовом, – едем с нами, умоляю.

Молодой светловолосый господин выступил вперед и завладел локтем моей кузины.

– Сесилия с радостью последовала бы за вами, но она не может быть гостьей в доме моего брата, – промолвил он и удалился под руку с женой.

Длинная процессия растянулась по Стюартвиллской дороге в меркнущем свете дня, и лишь спустя полчаса последний зевака оставил свой пост на обочине, а дальний стук колес замер вдали.

Мой путь лежал в противоположном направлении, и вскоре я оказался в двух милях от Заморны, у ворот мирной усадьбы, окруженной высокими вязами и гладкими лужайками (не парком). Ракитник и розовые кусты склонялись над росистыми травами, и все вокруг дышало тишиной и покоем. Луна всходила на безоблачном небосводе, звезды ласково взирали на землю с небес, а ветерок шептался с листвой. Огни города мерцали вдали, а его приглушенный ропот, оживляемый звоном колоколов, отсюда казался шумом горного ручья.

Передо мной была усадьба «Под вязами», некогда бывшая местом романтического заточения Лили Харт. В те времена Заморна слыла глухой деревушкой, а ее окрестности были столь же пустынны, как ныне оживленны. Капитан Уильям Перси приобрел поместье у Фидены сразу после женитьбы и с тех пор жил тут.

Вскоре мои думы прервал шорох шагов. Компания из четырех-пяти человек медленно пересекала просторный выгон, тянувшийся от ворот. Миновав заросший боярышником лаз, они остановились рядом со мной. Я с удивлением разглядел впереди статную фигуру майора Говарда. Две дамы, в классических чертах, светлых волосах, белоснежной коже и надменном взгляде синих глаз, в которых я сразу узнал Джорджиану и Элизу Сеймур, опирались на руки майора и казались так поглощены кавалером, что в своем царственном высокомерии не замечали никого вокруг.

Они называли его Августом – отнюдь не Альбертом и не Говардом. Капитан и леди Перси замыкали шествие. Поравнявшись со мной, Сесилия, добрая душа, взяла меня за руку и увлекла за собой.

– Чарли, – сказала она, – не желаете провести вечер в моем доме? У нас небольшое, но избранное общество. Джорджиана и Элиза приехали вчера и прогостят неделю. Помните, как дружески вы болтали с ними в детстве?

– Не помню, – отвечал я, – впрочем, едва ли болтал, скорее, они гладили меня по головке. Я гляжу, дамы глаз не сводят с этого Аполлона в обличье Марса, майора Говарда. Он женат?

– Вдовец, – отвечал Уильям Перси. – Отец пятерых-шестерых детей.

– Пятерых-шестерых! В его-то годы?

– Не все ли равно, сэр? Мой вам совет, держитесь от него подальше. Майор весьма вспыльчивого нрава.

Через стеклянную дверь мы вошли в гостиную, залитую мерцающим светом жарко натопленного камина. Майор Альберт непринужденно разлегся на диване.

– Сюда, красавицы, – позвал он моих благородных кузин, – вон табуреты, диван я забираю себе.

В подтверждение своего бесцеремонного приглашения майор закинул длинные ноги на бархатную обивку, разметав по подушкам пышные кудри. Девицы Сеймур с грацией персидских царевен расположились у его ног, почти заслонив роскошный ковер пышными юбками. Юный Перси прислонился к спинке дивана.

– Сесилия, – обратился он к жене, – как бы завидовал мне этот мерзавец Эдвард, знай он, какое сокровище я здесь прячу. Согласитесь, ваше величество, моя вилла красивее Эдвардстона?

– Уединеннее, – отвечал майор, – а после треволнений дня чего еще желать? А теперь, Уильям, берите флейту. Сесилия, волшебница, вот арфа и ноты. Джорджиана, там, в нише, я заметил гитару. Элиза, рояль жаждет прикосновения ваших пальчиков. Посвятим вечер гармонии и покою. Я же намерен лежать и слушать.