Обними меня - Юлия Коршунова

— Да, почти готова. Можете заходить.

Машинально охватываю взглядом стройную фигуру и облизываюсь. Очень хорошенькая, несмотря на бинты.

Сажусь на ее кровать, Себ плюхается на стул. Болтаем о разных пустяках, пока ждем доктора. Себастьян больше молчит, изредка вставляя пару слов. Через полчаса врач появляется, осматривает Эстер, объясняет про покой и бережное отношение к организму и выписывает.

Втроем покидаем больницу. Всю дорогу до дома Эстер не перестает улыбаться. Сам расплываюсь, глядя на нее и в груди, как будто, легче становится.

Доезжаем до дома, беру ее на руки и заношу внутрь, игнорируя очередной приступ «я сама». Себ не отстает, берет вещи и открывает дверь. Следом заносит пакеты из доставки. Опускаю Эс на диван в гостиной. Легонько целую в губы и выпрямляюсь.

— Сегодня я готовлю ужин. Будет мясо с овощами. Ты пока отдыхай.

На удивление Эстер не спорит, а откидывается на диване и берет планшет.

Достаю мясо и пока мариную, слышу, как сзади зашуршали пакеты. На секунду мелькает мысль, что Эстер решила присоединиться к процессу. Я уже почти готов ее отчитать. Поворачиваюсь и на мгновение зависаю.

— Овощи пока порежу, — говорит Себастьян.

А это уже похоже на оттепель. Молча возвращаюсь к маринаду.

— Добавь розмарин. Эстер любит.

А я не знал.

— Понял.

Беру несколько веточек, добавляю в мясо. Все кладу в пакет, туда же овощи. Отправляю в духовку под контролем Себа. Убираем оставшиеся продукты в холодильник, мою руки, а когда смотрю в гостиную, ловлю внимательный взгляд Эстер. Смотрит на нас по очереди.

Торможу и тоже смотрю. Что такое, детка, хочется мне спросить. И она словно улавливает мой вопрос. Качает головой из стороны в сторону, слегка улыбается и отворачивается к телевизору.

Проводим вечер вместе. Ужинаем, снова болтаем, только теперь уже втроем. Через какое-то время Себ поднимается к себе, оставляя нас двоих. Лежим на диване, смотрим фильм. Эстер у меня на груди и я то и дело вожу губами по макушке. Под конец просмотра мне настолько хорошо рядом с ней, что я решаю остаться переночевать.

— Оставайся, конечно, — улыбаясь, соглашается Эс, когда спрашиваю ее разрешения.

Стоит принять решение, как внутри становится спокойно и правильно. Уже лежа в обнимку с ней, я осознаю, что мне правильно быть здесь. Словно я долго решал эту задачу и, наконец, нашел ответ и теперь нахожусь на своем месте.

Глава 30

Эстер

— Вращайте стопой аккуратно, — просит врач и я сначала медленно тяну носок на себя, потом от себя.

— Не больно, — сообщаю ему, надеясь, что он скажет все, здорова и будет можно, наконец, передвигаться обычным образом.

— Хорошо, теперь вправо и влево.

Начинаю выполнять и ойкнув, тут же замираю. В сторону пока дается сложно.

— Болит, — констатирует очевидное Йен, наблюдавший за мной.

— Да, есть немного, но не критично. Я бы все же хотела снять уже повязку. Перемещаться буду минимально, конечно.

Очень устала от ограничений. Сначала находилась в больнице два дня, а потом периодически ездила на осмотр на протяжении двух недель. Йен настаивал. Болеть утомляет. Руку пару дней назад освободили от бинтов и это невероятное облегчение. Я, конечно, приспособилась за две недели, но как же это прекрасно — чувствовать себя здоровой.

Синяки на лице и теле тоже сошли довольно быстро. Думала, придется прятаться под солнечными очками, но обошлось.

Осталась нога. Я очень хочу ходить сама. Хочу уже провести интервью, которое вынужденно переносилось. Хочу сходить в кафе с Камиллой сама. Хочу, в конце концов, по дому свободно передвигаться.

— Детка, ты уверена? — Спрашивает Йен, — может лучше еще пару дней подождать?

Он все свободное время находится рядом. С тех пор как мы поговорили в больнице, между нами словно укрепилась связь и доверия стало больше.

Работа занимает много времени, но он почти каждый вечер приезжает и проводит досуг со мной. Или просто работает, пока я рядом занимаюсь своими делами. Сегодня вот сам привез меня в больницу.

— Уверена. Хочу ходить сама. Давайте снимать.

Врач лишь пожимает плечами, дает мне на подпись несколько документов, после чего проговаривает рекомендации, которые я и так уже знаю, желает не болеть и отпускает.

Аккуратно спускаюсь с лестницы, опираясь на крепкую руку Йена. А дальше уже отпускаю его и бодро шагаю вперед. Не могу сдержать счастливой улыбки.

— Не торопись, Эс. Так и знал — повязку снимешь и побежишь, — догоняет меня Йен.

— Я аккуратно, просто очень уже хочется поскорее начать что-то делать. У меня столько идей родилось за время вынужденного простоя, столько планов. Тем более на улице совсем тепло. Это настоящее наказание — сидеть дома сейчас.

— Согласен. Когда по плану я? — Мы останавливаемся у машины, и Йен обнимает меня со спины и целует за ушком. Выворачиваюсь из объятий и смотрю ему в лицо.

— Сейчас? — закидываю руки на шею, а он склоняется ко мне и целует.

Поцелуй получается медленный и чувственный. Мы, то слегка касаемся губами, то углубляем поцелуй и встречаемся языками. Йен начинает водить руками по спине, спускается к заднице и сжимает ягодицы.

— Поехали. Или трахаться в машине придется, а там неудобно, — хрипло смеется Йен и немного отстраняется от меня, открывая дверь машины, — садись.

Я ничего не говорю, потому что согласна и потому что растаяла от поцелуя и хочу продолжения.

Секса у меня вообще стало много в последнее время. Мы и так ночевали вместе, пока я была в больнице. Но там он сдерживался, да и я еще не пришла в себя.

Когда мне разрешили перейти на домашнее лечение, Йен не просто проводил время со мной, но и поднимался каждый раз в мою спальню, помогал с приготовлениями ко сну, а потом обнимал и мы засыпали. Таких платонических ночей было ровно две. Дальше случился секс. Вроде я просто поцеловала его, Йен поддержал и понеслась.

Себ сначала пытался перехватить у Йена роль моей сиделки, но с последним не так просто справиться. В общем, мой мужчина победил. Между ними сохранялось какое-то напряжение первое время, но потом, я догадываюсь, они поговорили и восстановили мир. Сколько я не пыталась узнать у каждого, что произошло, ни один так и не рассказал. Потом брат съехал. Я не стала возражать. Себ всегда был очень самостоятельным. К тому же ему сделали