Дневники Пирамиды - Ник Ришелье

Я упорно молчу о дочери, хотя чувствую, что всё равно должна это сказать. Дарья — не твоя дочь. Впрочем, ты бы знал, будь она твоей. А поскольку её отца уже нет в живых, да и знала-то я его, как говорится, минимум миниморум, так что, думаю, не стоит упоминать его имя.

Дарья родилась в маленьком французском городке недалеко от Парижа, и первые три года я постоянно была рядом с ней.

Перед началом операции Ковчег я перевезла Дарью в подмосковный город, а её воспитанием занялись учителя из Школы Пирамиды — в этом мне помог Князь. Он почему-то с самого рождения Дарьи постоянно интересовался её судьбой, хотя ни разу не спросил, кто её отец (подозреваю, что он знает).

Вот и сейчас, когда она совсем взрослая, он постоянно интересуется её здоровьем, увлечениями, работой, часто бывает у нас дома и общается с ней. Иногда мне кажется, что он считает её твоей дочерью, хотя в Школу не забрал и даже ни разу не заикнулся о том, чтобы Дарья стала посвящённой. Всё это очень странно, и у меня по этому поводу есть какие-то особые предчувствия.

Я не хочу думать сейчас о тех событиях, когда мы оба были целиком поглощены Операцией, особенно ты.

Восемь лет пролетели как-то незаметно. Твоя поездка в Сен-Дени, ваши дела с Семёном в Риме — всё это пустяки, по большому счёту.

К тому же, я ушла тогда. Мне нужно было остановиться, заняться домом, дочерью, найти своё место в жизни, в обычной жизни, а не среди тающих свитков Авесты. И я пыталась себя отучить от воспоминаний, пыталась забыть тебя. Хотя быть кратором и не чувствовать других краторов в пределах Земли — это почти невозможно. Ты ведь помнишь, как мы разговаривали с тобой? Это было забавно. Ты в Москве, я в Париже. Ни телефонов, ни интернета под руками, только мозг и наши чудесные способности. И никто не мог нас тогда подслушать, прочитать наши мысли, увидеть выражение лиц.

Но потом ты ушёл…И всё случилось, как было задумано.

Правда, жизнь на Земле не сразу стала лучше. По инерции мир катился в Тартарары, хоть и был тобой инициирован в другом направлении. Впрочем, падение должно было стать инструментом исцеления, так ведь? Князь жутко волновался, звонил мне каждый месяц, рассказывал, как у них идут дела, а я с трудом сдерживалась, чтобы не послать его подальше. Но иногда мне было его жалко, он казался одиноким и заброшенным. Лет пять он ещё рулил всеми делами в московском секторе, но мне стало ясно, что он уйдёт. Вся эта 35-летняя гонка от твоего рождения до… ухода подорвала его стальную нервную систему.

И тогда я сдалась. Видя, как ушёл Семён, затюканный женой и тёщей, как стали проваливаться наши апликаторы на заданиях, как Князь всё чаще стал уезжать на Алтай и искать там умиротворения… я не смогла воткнуть ему нож в спину и отвернуться окончательно. Я вернулась и возглавила московский сектор Пирамиды.

Эти строки я пишу сейчас в знакомом тебе кабинете, где ты беседовал с Князем. Граф теперь тоже живёт в Москве и готовится заменить меня, если я получу пост председателя земных кураторов (о как!). В моих руках сейчас сосредоточилась великая сила, которую я хочу употребить на благо людям. Уходя, ты произвёл ментальный сдвиг у всего населения планеты, небольшой, но достаточный, чтобы возникло новое миропонимание, и я сейчас хорошо вижу ростки этого великого деяния. Учёные, писатели, религиозные деятели, даже политики — все стремятся исправить то ужасное положение дел, которое сложилось в мире за 10-е и 20-е годы. Пройдя через череду мелких войн и глобальную экономическую депрессию, сейчас люди начинают с каждым днём увереннее смотреть в будущее.

Мы ещё не достигли того уровня жизни, который был в 12-м году, не разбрасываемся продуктами питания, экономим воду и электричество, но технологии приобрели качественно иной смысл, и лет через 20 мы рассчитываем прочно закрепиться в космосе, расширить ресурсную и энергетическую базу, увеличить население и сделать жизнь на Земле действительно удобной как в техническом, так и в социальном отношении.

Зашла Дарья. Спросила, что я делаю. Я улыбаюсь… потому что она спросила о тебе, когда я рассказала про это письмо.

Она хочет его прочитать. Ты как — разрешаешь?

Она всё чаще интересуется тобой, хотя посвящённой не стала. Ей сейчас 31 год, она замужем, занимается физикой в одном подмосковном институте и жизнь её полна перспектив. Но что-то тянет её к нам… То ли Князь влияет, то ли я слишком часто стала вспоминать о тебе… не знаю.

Пора заканчивать. Я надеюсь, что ты прочтёшь это, поэтому оставлю письмо в кабинете Князя. Всё не так уж плохо, Ваня, ты там улыбнись нам в ответ, хотя бы на миг. Ведь ты повсюду, а значит, и с нами тоже.

Вечно твоя.

Москва, 203х год.

Здравствуй, мой родной.

У нас начинается складываться традиция, забавно, правда?

Минуло ещё 20 лет, в течение которых многое изменилось очень сильно, хотя… люди те же, и квартирный вопрос для них по-прежнему актуален.

Я снова отошла от дел, надеюсь, что на этот раз надолго. Впрочем, при нашей потенциально вечной жизни трудно сказать, что такое «долго». Вот я тебя не видела уже 40 лет, и только 20 лет назад написала тебе одно-единственное письмо. А кажется, будто всё это было совсем недавно. Быть может, у долгоживущих память устроена как-то иначе? Мы запоминаем только самое ценное, самое дорогое, и тем лучше помним это, чем оно нам дороже.

Дарья теперь стала совсем взрослой. Да что я говорю — она старше, чем была я, когда ты меня знал. Но выглядим мы одинаково, нас даже часто путают или принимают за сестёр.

Она решила посвятить себя проблемам квантовой телепортации и активно работает в своём институте над экспериментами. Вот ещё забавная вещь — вместе с ними работает некий Андрей, молодой математик. Он разрабатывает математическую модель всего этого безобразия, а моя дочь помогает ему проверять модель на практике. Периодически они доводят местную энергетическую подстанцию до изнеможения — срабатывают предохранители, и институт погружается во тьму. Что-то у них с расходом энергии получается очень неэкономично. Конечно, Даша это описывает совсем другими терминами, но я уже как могу, перевожу.

Кстати, у нас больше 10 лет работает термоядерный реактор, который покрывает нужды всей европейской России. После мрачных лет деградации это великое достижение человечества. Можно сказать, мы благополучно (почти) миновали Великий кризис и вышли на новый уровень развития. Сейчас у нас летают межпланетные корабли на термоядерном приводе, все люди имеют доступ к необходимому количеству пищи, медицинской помощи и образованию.

Да, теперь мы, долгоживущие посвящённые, больше не уникальны, ибо каждый человек потенциально может жить очень долго, хотя путь биологической революции ещё только-только намечается, и вечноживущие, видимо, появятся только к концу века.

Одним словом, коммунизм в твоей любимой модификации из рассказов Стругацких почти наступил. Смешно… вспоминаю наши 80-е, 90-е годы, даже 2000-ые. Небо и земля. Неужели это всё ты? Князь всегда тобой гордился и знал, что так будет.

Вот теперь настало время рассказать о нём.

Юрий Данилович, как я тебе рассказывала, довольно долго жил на Алтае в полном уединении. И всякий раз, когда приезжал в Москву, был полон загадок и тайн. Однажды у нас с ним состоялся один очень откровенный разговор, который многое может объяснить. Всех подробностей я не воспроизведу, так как запись не велась, а лет с тех пор прошло немало, однако постараюсь восстановить его максимально правдоподобно. Вот этот разговор:

— Привет, — начал он прямо с порога, — я только с самолёта и сразу к вам.

Под словом «вам» он всегда понимал нас двоих — меня и Дарью.

Я пригласила его, как обычно, в гостиную, и по обычаю предложила кофе. Он всегда у меня пил чёрный крепкий кофе, запивая холодной водой.

Но на этот раз Князь отказался и попросил просто стакан воды. Меня это насторожило, но я промолчала.

— Марго, — начал он, пригубив воду, — ты сейчас фактически руководишь всей Пирамидой на Земле, и потому довериться я могу лишь тебе.

— Спасибо, Князь, за доверие, — кивнула я. А сама подумала: странно, что он решил довериться своей самой молодой ученице, пусть даже и самой сильной. Мог бы, как в прошлые времена, смотаться к своему бывшему наставнику Легро в Сен-Дени, например.

— Я вижу, ты несколько удивлена, моя дорогая, но позволь, я изложу всё по порядку, и тогда ряд вопросов исчезнет сам собой.

Я позволила.

— Итак, — Князь стал серьёзен, как никогда, и говорил, взвешивая каждое слово. — Итак, первый факт простой: человечество выходит в космос.

Я улыбнулась. Хотела спросить, не это ли откровение он искал у себя на Алтае в течение стольких лет, но сдержалась. А он продолжал, ничуть не смутившись: