У порога - Юрий Витальевич Яньшин

— Ты, думаешь, зачем я привел тебя в эту убогую клеть?! — спросил он, и не дожидаясь ответа, пояснил свой поступок. — Да, все потому, что это единственное помещение в Храме, где нет скрытых видеокамер.

— О-о-о! — с уважением поглядел на него Афанасьев, беря на карандаш еще один штрих к биографии своего союзника.

Затем, будто что-то припоминая, потер лоб и с нескрываемой досадой произнес:

— Это все, конечно, хорошо. Но все эти факты говорят лишь о его душевной и телесной слабости. Многие ведь скажут: «А кто не грешен? Ходить возле воды, да не замочиться?!» Ведь согласись, что этим грешат многие из числа священников, а уж мирян, тем более. Не поопасятся ли они осуждать Нафанаила из опасений, что и их может ожидать подобное преследование. Сегодня, значит, осудили патриарха, а завтра, глядишь, и до них доберутся. А если они оправдают патриарха, то тогда и с них, выходит, какой может быть спрос?

— Что ты предлагаешь? — опять нахохлился под спудом аргументов Евфимий.

— Я тогда, — почесал в затылке диктатор, — на ступенях Колонного Зала, честно сказать, сыграл в рулетку и всё поставил на «зеро», обвинив его в предательстве православной веры, хоть и не располагал фактами, опираясь, всего лишь на слухи. И это прокатило. Вот, если бы, в самом деле, существовали неопровержимые свидетельства этому, то тогда, конечно, всё это приняло совсем другой оборот.

— А с чего ты взял, что таких свидетельств не имеется? — хитро прищурился ушлый белорус.

— Как?! — мячиком подпрыгнул на лавке дородный Афанасьев. — Неужто есть свидетели того, как он лобзал руку Папы, принимая от него кардинальскую шапку?!

— Свидетели, разумеется, есть, но они все являются его ярыми сторонниками и николи не выдадут его шашни с курией, — спустил священник с небес на землю неистового мирянина.

— Да?! — не скрыл своего уныния Валерий Васильевич.

— Да, — продолжал хитро улыбаться поп. — Но кроме свидетельских показаний имеется еще и подлинная видеозапись этого позорного мероприятия в приемном зале гаванского аэропорта. И этой видеозаписью с нами любезно поделились кубинские товарищи, — с ноткой торжества закончил митрополит.

— Что ж ты раньше молчал об этом — долгогривый?! — не удержался и всплеснул руками Верховный. — Битый час в носу ковыряемся, выстраивая обвинения, а тут, оказывается, и так всё уже имеется! Вот за что я вас не люблю скуфейкиных21 детей, так это за ваши постоянные увертки и недосказанности!

— Не оскверняй язык свой словами хулительными и неправедными, сыне мой, — укорил Верховного митрополит, продолжая, тем не менее, улыбаться в бороду.

— Ладно, проехали, — подвел черту Афанасьев. — Ты лучше скажи, как вам такое дело провернуть удалось?

— Никакой тайны в этом нет, — самодовольно огладил бороду священник, не скрывая радости от того, что смог утереть нос всем спецслужбам государства. — Я же говорил, что у нас тоже есть свои спецслужбы, а раз есть таковые, то и агентурная сеть, соответственно. Причем, весьма разветвленная сеть и без перебежчиков, как у некоторых, — язвительно намекнул он на череду провалов в СВР.

— Ну, и что? Не томите, отче, — продолжал теребить митрополита Верховный.

— А, то, — передразнил Главу государства врио Главы Церкви, — что в отличие от светской власти, мы никогда не теряли связей со своими единомышленниками, где бы те не находились. Поддерживали не токмо контакты, но и окормляли материально. Куда уж без этого по нынешним временам? Сухая ложка, как известно, рот дерёт. Вот нам кубинские товарищи и помогли, чем могли. И это несмотря на то, что они по-прежнему находятся в лоне католической веры. Зацени!

— Уже заценил, — покивал головой Афанасьев.

— Так что, ты тогда был прав, когда сцепился с ним по поводу предательства, — резюмировал старец.

— А видеозапись? Она хорошего качества? Ни у кого не возникнет никаких сомнений? — продолжал допытываться Верховный, изображая из себя следователя и прокурора одновременно.

— Там была не просто видеозапись хорошего качества, где отчетливо видны все сопровождающие обоих иерархов лица, но еще и звуковое сопровождение всего этого богомерзкого сборища, с верноподданническими высказываниями Патриарха в адрес Франциска, — пригорюнился митрополит.

— Замечательно! — просиял Афанасьев. — Считай, дело сделано! А ты чего такой невеселый?! — заметил он скорбь на лице Евфимия. — Ведь все же хорошо! Доказательств — туева хуча! Так что, белиц твоих можно и не позорить, выставляя с признаниями перед белым светом! Радоваться надо, а ты, ровно с бодуна! — продолжал радостно неистовствовать диктатор.

— У меня нет повода праздновать победу по этому поводу, — кротко заявил митрополит, зажав в кулаке свою бороду. — Посуди сам. Имея на руках такое доказательство против Первосвященника, мы вынуждены будем предать его огласке. А теперь подумай и взвесь на весах, послужит ли разоблачение патриарха умалению авторитета Церкви, и так не слишком высокого? И ты сам знаешь на это ответ. Послужит. И еще как! Если уж за самим Святейшим Патриархом тянутся такие прегрешение, как вероотступничество, то, как мы — простые пастыри, можем после этого, что-то требовать от паствы? Как нам увещевать, прещать22, усмирять и наставлять её на путь истины?! Ты подумал об этом? И как объяснить раскол в самом сердце православия?! — последнюю фразу старик не произнес, а простонал, будто лежа на смертном одре.

Однако ж, все его стенания не произвели на Афанасьева ровно никакого впечатления. Он как сидел твердо на своем седалище, так и продолжал уверенно сидеть, даже не шелохнувшись, чем немало удивил служителя культа Христова.

— В твоих словах, отче, много пафоса, но мало логики, — спокойно возразил диктатор на опасения церковника. — Или у вас там, в семинарии не преподавали сей предмет?

— Глаголь, — буркнул Местоблюститель, хмуро шевеля бровями.

— Ты, отче, уж не знаю почему, но очень плохо думаешь, о своей пастве и это тебя никак не красит, — начал откровенничать Верховный, прямо глядя в глаза митрополиту. — Ты считаешь, что люди, слепы и глухи ко всему происходящему, и только живы от той манны небесной, что вы ему преподносите в своих проповедях? Нет уж, дудки. Это сто с лишним лет назад можно было утаить от народа неудобную для вас информацию о вашей подлинной жизни. А сейчас время не то. В одном месте шептуна пустишь, а с противоположного конца уж морщатся. Ты думаешь знакомые с новыми информационными технологиями люди не видят всей этой мерзости?! Да, загляни в интернет! Ты мне тут сейчас хвалился своими секретными службами, а они тебе докладывали, почему количество верующих резко пошло на спад после 90-х? А все потому, что все ваше гугно всплыло наружу, — жестоко принялся обличать диктатор служителей Церкви.

— То суща лжа и напраслина! — возвысил голос Евфимий. — Наоборот, количество прихожан токмо