Потерянное прошлое - Уоррен Мерфи

– Мы изберем более уединенное место. Пока он спит.

– Возможно, – сказал Смит. – Сначала я хочу его кое от чего защитить.

– Разумеется, – согласился Чиун. – Но позвольте мне предложить что-то, что выдержало испытание временем.

Он обратил внимание на то, что кабинет Смита очень маленький и тесный. Но так было всегда. Он надеялся, что Смит не превратится в одного из тех императоров-безумцев, которые отказывали себе в удовольствии сполна насладиться величием и славой и вели жизнь умеренную и скромную. Работать на Чингисхана, который управлял страной, не слезая с седла, было просто невозможно, а день, когда изумительная цивилизация Багдада пала под ударами его меча, стал самым печальным днем в истории Синанджу.

Но когда имеешь дело со Смитом, ничего нельзя сказать заранее. Он совершенно непостижимый человек.

– Нет. Послушайте, чего я хочу. Мы попытаемся защитить президента от воздействия некоего вещества. Если нам это не удастся, тогда, и только тогда я, может быть, прикажу вам сделать то, что вам придется сделать. Но я не хочу, чтобы в этой стране произошло еще одно покушение на президента. Я хочу, чтобы это выглядело как сердечный приступ. Можете вы это исполнить?

– Сердечный приступ – это одно, апоплексический удар – это нечто совсем иное. Мы можем уронить президента просто идеально, так что у него будут сломаны именно те кости, какие надо, а лицо останется нетронутым, чтобы можно было похоронить, его на виду у всей страны. Я бы посоветовал вам поступить именно так, – сказал Чиун. – У нас есть заранее заготовленная речь, которую можно перевести на английский язык. Вы заверите всех, что будете продолжать его мудрую политику, разве что будете более терпимы, но в то же время и более жестким в обеспечении безопасности страны и ее народа. Людям нравится слышать такое. Это всегда вызывает одобрение в народе. Очень хорошая речь, чтобы с нее начать свое правление.

– Вы не вполне понимаете. Давайте лучше пока обследуем Овальный кабинет. Я ищу вещество, которое способно лишить человека памяти. Как мне кажется, небольшую дозу президент уже получил. Это случилось здесь, в этом кабинете. Я опасаюсь того, что может произойти, если вы к нему прикоснетесь, так что не прикасайтесь ни к чему.

– Вы имеете в виду яды, которые проникают сквозь кожу? О нас не беспокойтесь.

– Вы хотите сказать, что Римо тоже имеет защиту от этого.

– Когда организм находится в наивысшей точке, то человек способен контролировать кожу так же, как и легкие, – объяснил Чиун.

– Понятно, – отозвался Смит. – Но Римо не был в наивысшей точке.

– С ним все в порядке? – спросил Чиун.

– Да, – ответил Смит. Никогда раньше ему не приходилось лгать ни Римо, ни Чиуну. – С ним все прекрасно.

Смит не хотел, чтобы Чиун отвлекался.

– Простите, а не могли бы вы, пока находитесь в Белом Доме, носить что-нибудь менее яркое, чем красное с золотом кимоно. Я знаю, что это кимоно, в котором подобает являться ко двору, но я бы предпочел, чтобы вас тут поменьше замечали.

– До тех пор, пока не настанет наше время? – спросил Чиун.

– Если нам придется устранить президента, я бы хотел, чтобы вы удалились и забрали с собой Римо.

– Но как вы будете править?

– Вы все поймете в свое время, – пообещал Смит.

– Великий император – таинственный император, ибо кому дано знать те чудеса, которые он творит, – произнес Чиун.

По правде говоря, императоры, окружавшие свои действия тайной, обычно добивались успехов на короткое время, а потом их империи просто разваливались на части, потому что никто не знал, что делать.

Чиун обследовал Овальный кабинет на предмет наличия в нем странных веществ. Таковых он обнаружил сорок, начиная с синтетической материи, из которой были пошиты флаги, и кончая пластиковым покрытием стола.

– Мы ищем такое вещество, которое лишает людей памяти.

– Джин с запахом оливок, – сказал Чиун.

– Нет, не спиртной напиток. Нечто, что полностью стирает память.

– Живая смерть, – понял Чиун. – Вы хотите избавить императора от страданий.

– Нет. Люди бывают счастливы, когда все забывают. По-моему, боль – это то, что приходит с опытом.

– И боль, и радость – и то, и другое лишь иллюзия, о великий император Смит, – пропел Чиун. Белые нынче любят подобные высказывания. Они почему-то думают, что в них содержится что-то мудрое.

Даже Рубин был вынужден признать, что план Беатрис просто великолепен, и по сути – единственный выход.

– Он хотел воины, теперь он получит войну. Все наши проблемы проистекают из того, что мы не хотели воевать.

– Ты права. Ты права. Когда ты права, ты права, – сказал Рубин.

Он задыхался под тяжестью чемоданов в аэропорту Нассау. Им легко удалось покинуть Америку. Они просто-напросто воспользовались своими фальшивыми паспортами, а деньги пронесли с собой в самолет.

Перед тем, как предъявить чемоданы для рентгеновского просвечивания, Рубин упаковал деньги в фибергласс, отчего на экране они смотрелись как запиханные комом свитера.

Но в Нассау все прибывающие на Багамы должны были открыть чемоданы для таможенной инспекции. В здании аэропорта было жарко, на стенах висели плакаты, рекламирующие ром и разнообразные развлечения. Карибское солнце светило ярко, как тысячи флюоресцентных ламп, – чересчур ярко, чтобы американцам такое освещение казалось естественным.

Таможенник увидел нечто упакованное в фибергласс и вежливо поинтересовался, что это такое. Ему надо было быть бдительным, чтобы никто не провез в страну наркотики или оружие.

Рубин объяснил, что это подарок его добрым друзьям на острове, новый материал, облегчающий строительство домов.

– Технология из открытого космоса, – добавил Рубин.

– Перестань нести околесицу про свою планету Аларкин, а то нам крышка, – оборвала его Беатрис.

Она спросила таможенника, где можно купить лосьон для загара, а за то, что он все очень любезно объяснил, дала ему десять хрустящих стодолларовых бумажек.

– Добро пожаловать на Багамы – вам и вашему изобретению из открытого космоса, – сказал таможенник.

Но Беатрис и Рубин не стали задерживаться в Нассау. Они наняли маленький самолет и вылетели на остров Эльютера, представляющий из себя длинную полосу коралловых рифов и песчаных пляжей, со множеством маленьких деревушек, в каждой из которых было не более двух магазинов. На острове было явно не более десяти тысяч жителей, а если присмотреться повнимательнее, то можно было сказать, что и не более трех.

– Это слишком много для наших планов, – заявила Беатрис. – Слишком большой остров. Люди могут создать для нас проблемы.

Рубин посмотрел на карту. Он ткнул пальцем в еще более крохотный островок, до которого с Эльютеры было десять минут на катере. Остров назывался Харбор-Айленд, и был он знаменит благодаря пляжам из розового песка протяженностью в две мили и “приветливости населения, какую не сыщешь нигде в мире”.

– Отлично, – сказала Беатрис. – Мы их заставим пошевеливаться.

– Или купим, – предложил Рубин.

– Зачем покупать тех, кого можно припугнуть? – возразила Беатрис.

– Так спокойнее, – ответил Рубин.

– Прими еще таблетку перкодана.

– Он у меня кончается.

На Харбор-Айленде первая часть плана была осуществлена немедленно. Доломо закупили все комнаты в гостиницах, какие только были. Потом по телефону, сквозь писк и треск помех, был кинут клич Воителям Зора:

– Мы здесь. Мы в безопасности. Присоединяйтесь к нам.

И этот призыв был получен во всех местных отделениях “Братства”.

– Пришлите к нам Братьев и Сестер. Момент истины настал. Скоро доходы подскочат так, что снесут крыши. До сих пор мы занимались не тем, чем надо. Скоро мы сделаем вас богаче, чем это представлялось вам в самых необузданных мечтах.

Ответ был, разумеется, один и тот же: Братьев и Сестер с какого уровня Доломо призывают к себе? Никто не желал расстаться с крупными донорами.

– Мне не нужны деньги. Мне нужны преданные люди. Мы оплатим все расходы. Нам нужны истинно верующие.

– Истинно верующие как раз и приносят больше всех денег, – был общий ответ.

– Бедные истинно верующие, – сказал Рубин.

– Вы хотите сказать, дети – те, которые работают на будущее и зазывают людей в Братство на перекрестках?

– Да. Они. Кто угодно. Мы готовы нанести ответный удар. Беатрис говорит, мы больше не будем с этим мириться.

– Именно поэтому вам пришлось покинуть страну, не так ли? – заметил руководитель одного из отделений.

– Очень скоро мы найдем такое место, которое нам не придется покидать. Вам никогда не приходило в голову, почему президенты никогда не садятся в тюрьму, как обычные граждане?

– Нет, – ответил руководитель отделения, которого куда более заинтересовала идея кампании “Освободитесь от очков”, высказанная Рубином как бы между прочим.

– Тогда вам никогда не подняться над своими мелочными интересами, – заявил Рубин. – Или вы собираетесь всю жизнь возиться со средствами, чтобы поправить зрение?