Школа инкубов - Маруся Карасева

   Но она лишь прижалась еще крепче.

   - Нет, - она умоляюще повернулась к ангелам. - Пожалуйста, прошу вас! Еще минуту, дайте нам еще минуту!

   Переглянувшись, те кивнули.

   - Одна минута.

   Лилит снова обняла Самаэля за шею, уткнувшись носом ему в щеку и что-то горячо нашептывая, и Конор отвел глаза, не в силах видеть их вместе. Горечь наполняла его, словно желчь. Все, что он делал, было ради нее. Он спустился  в Ад, лишь только угодить ей!

   Впервые за все время Конор порадовался, что его сердце не бьется.

   Ангелы снова пошевелились: похоже, время Сатаны на этот раз действительно вышло. Понял это и он сам: опираясь на плечо Лилит, поднялся, в последний раз оглядываясь вокруг.

   Ангелы подошли ближе и встали по обе стороны от Самаэля. Он взглянул на Конора, кивнул ему, как ни в чем ни бывало, а потом наклонился к Лилит и поцеловал ее - жадно и неутолимо, как в первый раз. Или скорее в последний.

   Еще несколько секунд, украденных у вечности - и, с сожалением прервал поцелуй, дьявол взмыл ввысь в сопровождении своих охранников. Оставшись без опоры, Лилит, как подкошенная, рухнула в мокрую траву и осталась лежать неподвижно.

   Только сейчас Конор наконец очнулся от оцепенения и преодолел дистанцию, разделявшую их, и подошел к суккуб.

   - Лилит, - он опустился на колени и тронул ее за плечо. Никакой реакции. - Лилит!

   Повернув ее лицо, он вздрогнул от немигающего взгляда: казалась, Лилит смотрит куда-то внутрь себя, в недостижимую глубину, куда никому больше нет хода. Конор осторожно поднял ее на руки, и она просто повисла на нем сломанной куклой.

   Когда-то давно, в детстве, его собаку переехала машина. Конор видел, как ее сбил огромный грузовик: подбросил в воздух, а потом с силой швырнул об асфальт. Подняв умирающую псину на руки, Конор тогда поразился, каким бескостным вдруг стало собачье тело: жизнь уходила из него с каждой каплей крови, а золотистые глаза застилала мутная пелена.

   Сейчас, держа в руках Лилит, он ощущал то же самое. Казалось, все, чем он дорожил в ней, утекает сквозь его пальцы в мокрую землю адского сада, оставляя лишь пустую, мертвую оболочку. Содрогнувшись от вставшего перед глазами образа, Конор со страхом прижал ее покрепче и бросился в дом. Нужно было вырваться, успеть вернуться, пока Лилит еще жива. Нужно было опередить смерть.

   И Конор прибавил шаг.

   4

   Он бежал, бежал и бежал. По темным коридорам, по бесконечному лабиринту комнат, каждый раз шестым чувством угадывая нужный поворот. Все вперед, вперед и вперед -- сквозь гулкие залы и мрачные комнаты, радуясь, что от бега не перехватывает дыхание.

   Самаэль слукавил: путь обратно был удобней, но никак не короче. Хотя, возможно, дьявол на этот раз был ни при чем: сам дворец изменился, едва его покинул хозяин. Раньше даже стены его, казалось, излучали магию, что окружала Самаэля, точно доспехи. Теперь это был просто темный, пустой, необитаемый дом.

   Когда за очередной темной дверью перед ним открылся шестиконечный бассейн, Конор был готов разрыдаться от счастья. Едва ступив на порог, он понял, почувствовал: волшебство, покинувшее жилище дьявола, притаилось здесь, словно испуганный зверь, готовый защищаться.

   Перехватив свою ношу поудобней, Конор ступил на край бассейна. Он не знал точно, что собирается делать, и решил действовать по наитию.

   - Здравствуте, - сказал он, обращаясь к темной воде. - Вашего хозяина забрали. Теперь вы... не знаю, наверное, свободны?

   Вода в бассейне всколыхнулась от шепота. Потом из воды протянулись бледные руки протянулись и указали на Лилит. Кивнув, Конор опустился на колени и положил ее на поверхность воды, нисколько не сомневаясь, что обитатели тайного пруда не навредят ей.

   Тонкие пальцы коснулись Лилит: погладили по волосам, укачивая, словно ребенка. По щеке Лилит скатилась слеза. Моргнув, она всхлипнула и расплакалась, закрыв лицо ладонями, и молчаливые руки обняли ее, словно пытаясь помочь ей залечить душевную рану.

   Конор смотрел, не отрываясь. Он давно уже был большим мальчиком, но сейчас больше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-то пожалел и его.

   Когда лицо Лилит приняло осмысленное выражение, руки легонько подтолкнули ее к берегу. Конор подал ей руку, и Лилит крепко ухватилась за него, глядя опухшими от слез, но живыми глазами.

   Прежде, чем уйти, она произнесла что-то, обращаясь к бассейну -- скорее всего, высказала благодарность. Способность к языкам, в первые дни позволявшие Конору понимать всех и каждого, сейчас явно ослабела.

   Впрочем, все это было неважно. Поддерживая Лилит за плечи, он бросил прощальный взгляд на пруд, отсчитал вторую дверь по левой стороне и взялся за ручку.

   Дверь подалась без малейшего усилия. Распахнувшись, она открыла перед Конором и Лилит вид на главное здание Школы Инкубов.

Глава 14. Возвращение

1

После финальной битвы обычно следует награждение победителей. Главный злой повержен, главный герой получает девушку. Или что-то вроде того. Конор много раз видел такое в кино и читал в книгах. Победить - значить получить что-то, что иначе добыть никак невозможно. Свободу. Любовь. Жизнь.

Так бывает, потому что это справедливо, а люди мечтают о справедливости. О том, что в конце концов каждому воздастся по заслугам: добрые дела обернутся добром, а за злыми деяниями, независимо от намерений злодея, последует неотвратимое наказание. Правила едины для всех, и неважно, демон ты, ангел или просто человек. Нет никакого значения, во что ты веришь и где находишься; если ты виноват, то будешь наказан, если наоборот - награжден.

Во всяком случае, в это всегда хочется верить.

Однако там, где был Конор, эти правила, похоже, не действовали. Или, может, они не распространялись конкретно на него? Иначе почему ему, победителю, не досталось никакой награды?

Его девушка оказалась вовсе не его, а о свободе не приходилось и мечтать. Даже само существование Конора снова было под вопросом. Вернувшись в школу, он обнаружил, что за время его отсутствия мало что поменялось. Занятые близостью Апокалипсиса демоны, казалось, не обратили на его отсутствие никакого внимания. А может, его вклад в победу показался им до того незначительным, что не заслуживал даже упоминания.