Закон Космоса. На краю вселенной. Книга первая - Константин Колчигин

Я невольно вздохнул: моей спутнице с ее практичным женским умом все казалось простым и понятным, а мой просветленный разум с его широтой взглядов сразу осознал, что в действительности я давным-давно не принадлежу сам себе и лишь постоянно делаю выбор между смертью и предначертанным мне путем… Несколько минут мы молчали, потом Маша подняла голову и глянула на возвышающиеся над нами фигуры.

– Они словно живые… – все так же тихо произнесла она. – Никогда не думала, что скульпторы воспроизводят столько деталей…

– Это не скульптуры, – довольно громко отозвался я (минута слабости миновала). – Биофантомы, созданные и закрепленные навечно с помощью магии.

Я поднялся (Маша встала следом), взял дорожный мешок и еще раз оглядел всю потрясающую композицию. Задержал взгляд на принцессе и даже думать не захотел, о том, как может быть сейчас этой прекрасной юной девушке почти шестьдесят лет…

– Здесь какая-то непонятная надпись, – заметила моя спутница, указывая на верхнюю ступень.

Я мельком глянул на большие золотые буквы словно втиснутые в полированную поверхность сверхтвердого камня – без колдовства не обошлось и здесь. Надпись была выполнена совершенно незнакомыми символами, хотя это, конечно, не являлось препятствием для меня…

– Повелитель пространства и времени, бессменный правитель Золотого Города и прилегающих к нему миров король-воин, лорд-рыцарь Венатор и его верные спутницы, благородные и прекрасные, вечно юные, несравненные королевы… – вслух прочитал я.

Мне предстоит стать королевой! – улыбнулась Маша – моя уверенность тут же передалась и ей.

– Во Вселенной слишком много миров, – покачал головой я в ответ. – Даже мне трудно до конца поверить, что на этом подиуме именно мое и ваше изваяние…

Мы неторопливо спустились с подиума и подошли к одной из стен, чтобы в последних отблесках угасающего дня разглядеть рельефные изображения находящиеся под окнами. Бесчисленные композиции, расположенные одна за другой вдоль всего периметра огромного зала, представляли собой горельеф – изображение выступало над плоскостью фона более чем на половину своего объема. И снова поразительная реальность и яркие цвета, неподвластных времени красок ошеломили даже меня, а моя спутница лишь молча смотрела на когда-то созданные (в прошлом или будущем) композиции широко открытыми глазами и лишь иногда качала головой. Держась за руки, мы медленно обошли все громадное помещение (основание Алтаря отступало от задней стены на два десятка метров), разглядывая сотни сцен из бесчисленных схваток лорда Венатора – Вечного Охотника на чудовищ со своими кошмарными противниками. Многие из этих картин мне уже довелось пережить, но напряженность сюжетов поражала даже меня – бой почти всегда шел на пределе сил с обеих сторон, а некоторые (самые зловещие) сцены были совершенно незнакомы и не внушали зрителю особого оптимизма. В огромном зале сгущался мрак, но композиции на стенах от этого стали лишь ярче – колдовские изваяния светились в темноте, как и монументальная группа высоко на подиуме… Правда, что мне довелось увидеть в своей бурной жизни вещи пострашней, чем светящиеся скульптуры, но надо признать, что в этом месте и в такое время все это и на меня произвело довольно сильное впечатление, а моя спутница вовсе испуганно прижалась ко мне, обеспокоено поглядывая по сторонам.

– Мне кажется здесь всюду своя жизнь… – едва различимо шепнула она.

– Да, – негромко и спокойно ответил я, обнимая ее за плечи и увлекая в сторону величественного сооружения Алтаря. – Город живет во многих мирах в пространстве и во времени…

Повсюду вдоль стен заскользили призрачные зеленоватые фигуры – посетители, отделенные от нас пропастью тысячелетий, также, как мы несколько минут назад, разглядывали сцены из неисчислимых подвигов своего блистательного короля… Мы обошли необъятное основание Алтаря и со стороны дальней стены храмового зала обнаружили глубокую нишу, заканчивающуюся небольшой каменной дверью. Уже привычным движением я опять привел в действие секретный каменный механизм (любой другой материал едва ли бы обеспечил его безотказную работу, спустя сто тысяч лет). Тяжелая заслонка (метра полтора в толщину) с шорохом ушла вниз, и я уже знал, что она сразу поднимется за нами. Так и случилось – едва ступив на узкую площадку за дверью, мы оказались в полной темноте. Чтобы не волновать лишний раз свою спутницу, я (впервые в жизни) зажег колдовской огонь – мерцающий синий шарик размером с апельсин осветил узкий ход, далеко уходящий вниз, и с легким шипением поплыл перед нами, показывая шершавые ступени каменной лестницы. Несколько минут мы осторожно, все также держась за руки, спускались по ней, пока не остановились перед очередной каменной заслонкой. Открыв и ее, мы вышли в огромный подземный зал – потолок и стены его терялись во мраке. Используя внешние источники (магическая энергия здесь повсюду была в избытке), я усилил колдовской огонь, доведя его размеры до диаметра стандартного школьного глобуса. Из темноты тотчас выступил (на высоте десятиэтажного дома) каменный сводчатый потолок, поддерживаемый множеством огромных колонн, а через несколько секунд мы разглядели и находящиеся от нас в десятках метров гладкие каменные стены, вдоль которых располагались рядами огромные сундуки и нескончаемые штабеля золотых слитков. Подойдя ближе (Маша не отходила ни на шаг, а когда я выпускал ее руку, придерживалась за мой локоть), я взял тяжеленный, тускло блестевший в синем свете колдовского пламени брусок. Золото, конечно, было высшей пробы – не менее «четырех девяток», а на лицевой стороне слитка был нанесен сложный магический знак. Положив брусок на место, я шагнул к одному из громадных сундуков, который на вид был сделан из твердого дерева и окован толстыми железными полосами. Крышка, похоже, весила почти центнер, и я с большим усилием поднял ее и откинул на упоры. Сундук до краев был наполнен золотыми монетами и я, чуть помедлив, наклонился и захватил сразу целую пригоршню, чтобы рассмотреть ближе. Довольно крупные (около пятидесяти миллиметров в диаметре и соответствующей толщины) увесистые диски из благородного металла несли на одной стороне сложный магический орнамент, а на другой – чеканный профиль короля Золотого Города лорда – рыцаря Венатора. Я высыпал их обратно в сундук, но моя спутница слегка сжала мой локоть и я, поняв ее, захватил еще одну пригоршню и бросил монеты в одно из отделений своего мешка – на память. Осторожно опустив крышку на место, я открыл еще один сундук – чуть поодаль. Здесь находились золотые монеты номиналом поменьше, а на лицевой стороне размещались уже женские профили. Показав их Маше (без ее изображения здесь, конечно, не обошлось), я захватил еще пару пригоршней этих монет и высыпал их в другое отделение мешка. Закрыв и этот сундук, мы прошли дальше, вдоль нескончаемых штабелей золотых слитков, миновали несколько глубоких ниш с правой стороны – в них находились великолепно украшенные золотом и драгоценными камнями полные латные доспехи, а также холодное оружие всевозможного вида. У одного из таких боковых помещений, прилегающих к основному залу, я остановился, помедлил секунду и шагнул в него (держа Машу за руку). Здесь, на широких стеллажах и прямо на полу, стояло множество каменных чаш объемом от двух-трех до сотен литров, и почти все они были наполнены (некоторые даже сверх меры – их содержимое частью высыпалось на пол) драгоценными камнями всевозможных размеров. Просмотрев с десяток сосудов, я нашел чашу с ограненными алмазами – здесь все камни были отборными, массой в сто пятьдесят-двести карат, преимущественно совершенно прозрачные с легким голубоватым оттенком. Наполнив ими одно из отделений своего дорожного мешка, я перешел к следующей чаше, в которой находились великолепные рубины (темно-красные с фиолетовым оттенком – цвета я легко определял, лишь коснувшись предмета кончиками пальцев). Эти довольно крупные камни (в двести-триста карат) были также прекрасно обработаны, и я, не колеблясь, набрал их в другое отделение мешка.

– Как вы думаете… – тихо проговорила девушка, – Мы не нарушаем каких-нибудь законов?

Я выпрямился, глянул на свою спутницу и улыбнулся ей – в неровном синеватом свете колдовского пламени девчонка казалась еще очаровательней. Мне подумалось, что ей должны прекрасно подойти сапфиры классического цвета (зачастую сапфиром называют корунд любой окраски, за исключением красного и оранжевого цветов), однако я тут же вспомнил, что именно эти камни предпочитала принцесса…

– В любом случае вся вина лежит на мне, – все с той же улыбкой ответил я. – А потом… Ведь я и есть Закон!

Затем мы вместе набрали довольно крупных отличных темно-зеленых изумрудов и замечательных (также хорошо ограненных) сапфиров глубокого синего цвета. Застегнув мешок и бросив его на плечо, я взял Машу за руку, и мы вышли в большой зал. Помедлив немного (просто колебался – идти дальше или вернуться назад), я привел в действие еще один скрытый в толще пола древний механизм, и огромная плита в центральном проходе повернулась на девяносто градусов, открыв широкий коридор полого уходящий вниз. Мы пошли по гладкому ровному каменному покрытию (наверное, здесь использовались настоящие грузовые тележки для перевозки всех тяжестей, что имелись в сокровищнице), и через несколько минут я открыл уже толстенную наружную дверь.