История подводного шпионажа против СССР - Шерри Шерри Зонтаг

Капитан первого ранга Бредли знал, что его шпионская программа уже дала очень важную информацию о создании в Советском Союзе подлодок и ракет. Фотографирование затонувшей советской подлодки типа «Гольф» было большим технологическим успехом. Но лодки того типа представляли меньшую угрозу по сравнению с «Янки», и теперь не было более важной задачи, чем изучение этих новых лодок и способов их уничтожения.

Фотоснимки подлодки «Янки», конечно, хорошее дело. Но ВМС США и их натовским союзникам нужно посмотреть эти лодки в действии, убедиться, где они ходят со своими ракетами, собрать их «шумовые автографы», чтобы быть уверенными в том, что они не проскочат над сетями подводных гидрофонов незамеченными, что разведывательные лодки и гидролокационные буи, сброшенные с противолодочных самолетов «Орион», распознают эту угрозу.

Кому– то придется подойти поближе к «Янки» на ходу и оставаться около нее достаточно долго, чтобы дать Соединенным Штатам информацию, необходимую для парирования этой новой угрозы. Во имя выполнения этой задачи любой риск, казалось, был оправдан.

Несмотря на то, что Мак был очень доволен своим достижением в фотографировании, он знал, что настоящим героем станет тот, кто сумеет пройти по следу этой лодки. Командиры других подлодок тоже знали это, и даже гибель подлодки «Скорпион» их не отрезвила, не смогла хотя бы приуменьшить петушиную браваду. Но Мак уже чувствовал себя в какой-то степени «собственником» «Янки» и был уверен, что именно ему удастся подойти к ней ближе других и все разузнать. Он не сомневался в том, что кроме него никому не удастся это сделать. В этом заключалась вся суть его характера.

Действительно, все в этом 37-летнем командире было впечатляющим. Его высокая 109-килограммовая фигура с трудом протискивалась через люки подлодки «Лэпон» и ее узкие проходы. Он почти всегда вынужден был пригибаться в центральном посту, загроможденном трубопроводами и кабелями. Подлодки были слишком малы для «белесого Мака». Он казался крупнее сказочных героев, поедавших пищу целыми корзинами.

Мак вступил в командование «Лэпон» в конце 1967 года и сразу приступил к комплектованию экипажа путем обмена личного состава с командирами других лодок, поставив себе задачу составить экипаж только из лучших специалистов, по принципу сборных спортивных команд. Затем устанавливал на лодке экспериментальное и нередко нештатное оборудование. Он вдохновлял и в то же время заваливал работой экипаж. Его тяготили многомесячные тренировки в базе, он одолевал адмиралов просьбами разрешить ему поскорее отправиться в поход.

В большой степени Мак символизировал свою эпоху. В подводных силах командиров, которые избегали риска, клеймили различными прозвищами вроде «мокрая курица» или «хитрый лис». До сих пор у его старших начальников, не говоря уже о других командирах лодок, которые не меньше гордились пренебрежением опасностью, оставались сомнения, не переходит ли он границу между доблестью и бесшабашностью.

Фотоснимки, сделанные крупным планом, несомненно были такими же ценными, как и любая другая разведывательная информация, какую кто -либо получал в последнее время, но Мак пошел на более крупный риск во имя получения суперинформации.

Подлодка «Лэпон» однажды уже была обнаружена в Баренцевом море. Возможно, это был отблеск солнечного луча от перископа, никто не уверен, но неожиданно в радиорубке «Лэпон» услышали голос советского пилота: «Я вижу подводную лодку»!

Когда вахтенный офицер навел перископ на небо, он увидел вертолет, пилот которого, казалось, смотрел прямо на него. «У него самые огромные усы, какие я когда-либо видел!» – воскликнул офицер. «Это довольно близко», – сказал Мак, переводя дыхание после пробежки из своей каюты в трусах и майке. «Нам, черт возьми, лучше поскорее убираться отсюда», – решил командир и увел свою лодку до того, как у советских ВМС появилась возможность наладить полномасштабный поиск.

Мак так близко подходил к двум советским подлодкам, проводившим сближение перед атакой, что «Лэпон» попала в след одной из их торпед. Мак знал, что во время подобных учений советские лодки стреляют учебными торпедами. Но у него не было намерения убедиться в этом, подставив себя под удар торпеды. Он скомандовал в машинное отделение дать самый полный ход, и лодка ушла от торпеды. (Это случилось уже после того, как «Лэпон» выходила на поиски подлодки «Скорпион», задолго до того, когда все поняли, что собственная торпеда скорее всего явилась причиной гибели этой лодки.)

Два «спука» на борту «Лэпон» Джю Кокс и Джю Джеймс были настолько потрясены инцидентом с торпедой, что когда попытались закурить в радиорубке, то из-за дрожи в руках долго не могли чиркнуть зажигалкой.

Из этой встречи с торпедой «Лэпон» привезла описания и фотографии начального этапа испытаний советской подлодки, а также бобины кинофильма с кадрами, показывающими деятельность советских ВМС. Все кадры интересные, но ни одного настолько ценного, чтобы сделать «Белесого» звездой всего Атлантического флота.

Вместо него звездой оказался другой человек, Киннерд Макки, не только сфотографировавший в 1967 году советский атомный ледокол, который вели на буксире, но и взявший пробы воздуха на радиацию, подтвердивший, что на ледоколе было происшествие с атомным реактором. На следующий год Макки сделал фотоснимки крупным планом и записал шумовые автографы не одной, а двух советских атомных подводных лодок второго поколения: многоцелевой и ракетной с крылатыми ракетами, которые в НАТО наименовали «Виктор» и «Чарли». Он обнаружил одну из этих лодок около острова Новая Земля на границе между Баренцевым и Карским морями, где находился основной советский полигон для испытаний ядерного оружия.

Как и «белесый» Мак, Макки был обнаружен. Он сделал снимок советских моряков, стоявших на палубе одной из лодок, указывающих кому-то на перископ, после чего советские надводные корабли сразу же начали погоню. Макки пришлось отрываться от них, увеличив скорость. Наконец, подлодке «Дейс» (бортовой номер SSN-607), которой он командовал, удалось уйти под опасные льды Арктики. Отойдя на безопасное расстояние, он всплыл и продолжил поход, обнаружив через неделю еще одну новую советскую подводную лодку.

«Джентльмены, ставки игры в покер повысились в Баренцевом море», – объявил Макки по возвращении на заседании объединенного комитета начальников штабов и министерства обороны. Ему удалось овладеть вниманием присутствующих сообщением, которое не было менее драматичным из-за того, что он не упомянул в нем, что был обнаружен, и не продемонстрировал снимок советских моряков, указывающих на его подлодку «Дейс». Демонстрация слайдов и фотоснимков, сделанных через перископ, прошла так успешно, что его непосредственный начальник даже и не подумал покритиковать его за то, что Макки был обнаружен.

Судьбы Мака и Макки складывались по-своему. Если Мак продвигался вверх постепенно, то Макки был одним из тех, кому с самого начала была уготована быстрая дорога наверх. На подлодке «Дейс» он добился повышения бдительности своих младших офицеров, пообещав несколько ящиков лучших сортов виски тому, кто поможет обнаружить новую советскую подводную лодку. Он завоевывал уважение адмиралов такими удивительными рассказами о своих подвигах, что эти люди, руководившие подводными силами США, никогда не помышляли ставить под сомнение степень его риска.

У Мака также был и другой соперник на Атлантическом флоте. Командир подлодки «Рей» (бортовой номер SSN-653) Альфред Келлн первым сфотографировал подлодку типа «Янки». Был еще капитан второго ранга Гай Шаффер, командир подлодки «Гринлинг» (бортовой номер SSN-614), который проскочил как под подлодкой «Чарли», так и под «Янки» за несколько месяцев до того, как Мак обнаружил ее. Это дало возможность экипажу «Гринлинга» записать характеристики шумов, которые советская подлодка создавала в воде, а также с помощью новой, приспособленной к работе в условиях слабой освещенности телевизионной камеры через перископ заснять на видеопленку ее корпус и гребной винт. Действительно, «Гринлинг» подошла так близко к днищу «Янки», что если бы советские подводники в тот момент взглянули на свой глубомер, то океан показался бы им очень мелким, возможно, не глубже 4 метров.

Маневр, известный как «проход под корпусом», был исключительно опасным. В любой момент одна из советских лодок могла пойти на погружение и придавила бы «Гринлинг», но и результаты этого маневра были огромными. ВМС США получили первый акустический «автограф» подлодки типа «Янки», и этот «автограф» был быстро введен в компьютер сетей подводных гидрофонов.

Но оставался еще один вопрос: будут ли данные, собранные подлодкой «Гринлинг», достаточными, чтобы выделить шумы подлодок типа «Янки», выходящих в открытый океан, от шумов рыболовных судов, морских животных и течений? Никто не мог быть уверенным в этом до тех пор, пока кто-нибудь не совершит длительное преследование во время реального развертывания подлодок «Янки».