Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

Моис не скрывал, что ритм работ на царском строительстве будет быстрее обычного, но значительность вознаграждения компенсировала это неудобство. Участие в строительстве новой столицы обогатит не одного еврея при условии, что на их поте не будут экономить. Трое рабочих в обычном ритме могли сделать восемь или девять сотен маленьких кирпичей за день, но в Пер-Рамзесе надо будет изготовить большую форму 7, для других кирпичей, которые составят фундамент из стен обычного кирпича. За фундаменты отвечали надзиратели каменотесов, а не кирпичников.

С первого дня евреи поняли, что надзор Моиса не ослабнет. Те, кто надеялся наслаждаться долгим полуденным отдыхом в тени, были разочарованы и поняли со всей очевидностью: ритм работы будет сохраняться до завершения постройки столицы. Как и его товарищи, Абнер решил, не жалея сил, смешивать нильский ил с рубленой соломой, получая сразу прекрасную смесь. Места для работы было предостаточно. Многолетние отложения ила увлажняли водой, отведенной из канала в специальный ров, где рабочие под ритмичные песни обрабатывали материал мотыгами и тяпками, добиваясь однородности материала, от которого зависело качество будущих кирпичей.

Абнер был полон сил и знал свое дело. Когда он считал, что смесь готова, он наполнял корзину, которую рабочий относил на плечах в мастерскую, где глину раскладывали по деревянным формам. Выемка из формы была сложной операцией, при которой иногда лично присутствовал Моис. Кирпичи выкладывались на очень сухой пол и сушились в течение четырех дней, перед тем как их складывали и отправляли на разные стройки, начиная с самых важных.

Скромный материал — правильно изготовленный кирпич из нильского ила — обладал удивительной прочностью, готовая кладка могла пережить века.

Среди евреев появилось настоящее соревнование. Конечно, всем хотелось заработать побольше, но порождали его также гордость от участия в столь колоссальном замысле и азарт. Когда пыл ослабевал, Моис вновь вдохновлял рабочих, и тысячи превосходных кирпичей выходили из форм.

Пер-Рамзес рождался, воплощалась в реальность мечта Рамзеса. Каменотесы, следуя плану царя, закладывали мощные фундаменты, рабочие без устали носили кирпичи, изготовленные евреями.

Под лучами солнца город обретал плоть.

Абнер с каждым днем все более восхищался Моисом. Вождь евреев переходил от одной группы к другой, проверял качество пищи, отправлял на отдых больных и слишком уставших. Вопреки ожиданиям, его популярность не переставала расти.

Благодаря прибавкам, которые уже начались, Абнер подарил своей семье прекрасное жилище, тоже здесь, в новой столице.

— Доволен собой, Абнер?

Худое лицо Сари светилось нехорошей радостью.

— Чего ты хочешь?

— Я твой начальник. Ты забыл?

— Я выполняю свою работу.

— Плохо.

— Как плохо?

— Ты испортил много кирпичей.

— Это ложь!

— Два надсмотрщика заметили твои ошибки и составили донесение. Если я передам его Моису, ты будешь уволен и, без сомнений, наказан.

— Зачем все это, зачем эта ложь?

— Тебе остается лишь одно: купить мое молчание на свои сбережения. Так твоя ошибка будет скрыта.

— Ты шакал, Сари!

— У тебя нет выбора, Абнер.

— Почему ты ненавидишь меня?

— Ты еврей, как и остальные, ты платишь за остальных, вот и все.

— У тебя нет права!

— Каков твой ответ?

Абнер опустил глаза. Сари был сильнее.

40

В Мемфисе Офир чувствовал себя лучше, чем в Фивах. В большом городе жило много иноземцев, большая часть из которых прекрасно освоилась. Среди них и последователи веры Эхнатона, чью слабеющую веру оживил маг, пообещав, что в ближайшем будущем она даст им счастье и процветание.

Те, кому повезло увидеть Литу, всегда молчаливую, были поражены. Никто не сомневался, что в ее венах течет царская кровь, что она была наследницей проклятого царя. Спокойные и убедительные речи мага творили чудеса, и мемфисский особняк сестры Рамзеса служил местом плодотворных переговоров, которые с каждым днем позволяли увеличить количество сторонников единого бога.

Офир был не первым иноземцем, распространявшим оригинальные идеи, но единственным, кто пытался возродить ересь, отвергнутую последователями Эхнатона. Его столица и его усыпальница были забыты, ни один придворный не показывался вблизи от его некрополя, расположенного вблизи от города Атона. И каждый знал, что Рамзес, подчинив своей воле жрецов Карнака, не потерпит никакого религиозного возмущения. Так что Офир по каплям отмерял критические замечания в адрес фараона и его политики, боясь вызвать осуждение.

Дело мага продвигалось.

Долент принесла ему свежий сок цератонии.

— Вы кажетесь усталым, Офир.

— Наше дело требует постоянного рвения каждый миг. Как чувствует себя ваш муж?

— Он очень недоволен. В своем последнем письме он пишет, что проводит время, воспитывая ленивых и лживых евреев.

— Однако говорят, что строительство столицы продвигается быстро.

— По всеобщему мнению, она будет великолепна!

— Но посвящена она Сету, владыке зла и темных сил! Рамзес пытается спрятать свет и закрыть солнце. Мы должны помешать ему добиться своего.

— Я убеждена в этом, Офир.

— Мне необходима ваша поддержка. Разрешаете ли вы использовать мои возможности, чтобы помешать Рамзесу разрушить Египет?

Женщина кусала губы.

— Рамзес мой брат!

Офир нежно взял Долент за руки.

— Он причинил нам столько зла! Конечно, я буду уважать ваше решение, но к чему столь долгие колебания? Дело Рамзеса не стоит ни минуты! И чем дальше он продвигается, тем больше усиливается его магическая защита. Если мы будем откладывать наше вмешательство, то, возможно, я не смогу уничтожить его.

— Это так тяжело, так тяжело.

— Осознайте свою ответственность, Долент. Я еще могу действовать, но скоро станет слишком поздно.

Сестра царя не решалась произнести окончательный приговор. Офир отпустил ее руки.

— Существует другой способ.

— О чем вы думаете?

— Слухи утверждают, что царица Нефертари беременна.

— Это не слухи! Достаточно взглянуть на нее.

— Вы испытываете к ней привязанность?

— Ни малейшей.

— Этой ночью один из моих соотечественников принесет мне все необходимое.

— Я закроюсь в своей комнате! — крикнула Долент перед тем, как исчезнуть.

Человек прибыл посреди ночи. Особняк был погружен в тишину, Долент и Лита спали. Офир открыл дверь и взял сумку, которую протянул ему торговец, заплатив двумя отрезами льна, которые дала магу Долент.

Сделка длилась лишь несколько мгновений.

Офир закрылся в самой удаленной каморке и тщательно прикрыл дверь. Лишь масляная лампа отбрасывала слабый свет.

На низком столике маг разложил содержимое пакета: статуэтку обезьяны, руку из слоновой кости, фигурку женщины, небольшую палочку и другую женскую фигурку, державшую в руках змей. Обезьяна представляла силу бога Тота, рука — способность действовать, обнаженная женщина — способность поразить детородные органы царицы, палочка наносила удар, женщина со змеями источала яд черной магии в тело Нефертари.

Работа Офиру предстояла нелегкая. Царица была сильной личностью, а после коронации вокруг нее возникла непреодолимая преграда, похожая на защиту Рамзеса. Но беременность делала эту защиту менее действенной. Другая жизнь питалась за счет Нефертари и мало-помалу ослабляла ее силы.

Требовалось по крайней мере три дня и три ночи, чтобы порча имела шансы осуществиться. Офир был немного раздосадован, что не удалось навредить напрямую Рамзесу. Заступничество сестры фараона мешало ему, он преследовал более амбициозные цели, когда зачаровывал мысли Долент. В настоящий момент он лишь ослаблял противника.

Оставив управление делами Амени и его советникам, фараон часто наведывался на стройку Пер-Рамзеса. Благодаря воодушевлению Моиса и строгости организации работ дело продвигалось гигантскими шагами.

Веселье царило среди рабочих, не только еда оставалась превосходной, но и обещанные надбавки выплачивались регулярно, каждому по заслугам. Самые смелые откладывали сбережения, чтобы расположиться или в новой столице, или в других поселениях, где они купят немного земли. Более того, служба, следящая за здоровьем, занималась больными и ухаживала бесплатно. В отличие от других строек, на строительстве Пер-Рамзеса не было симулянтов, которые пытались получить отпуск под предлогом воображаемых болезней.

Царь позаботился о безопасности, множество стражей следили за порядком. Пожаловаться можно было лишь на нескольких легко раненных во время установки гранитных блоков в храме Амона. Благодаря пристальному наблюдению люди не доходили до изнеможения, после каждых шести дней два дня отдыха позволяли отдохнуть и восстановить силы.

Только Моис не соглашался на отдых. Он проверял, разрешал конфликты, принимал срочные решения, организовывал смену уставшим группам, принимал доклады, спал час после обеда и три часа ночью. Обретя вождя редкой жизненной силы, еврейские кирпичники подчинялись его малейшему жесту и взгляду, никогда над ними не стоял человек, который так ревностно защищал их интересы.