Красавица и игрок (ЛП) - Мэдден-Миллз Ильза

Глава 13

Нова

Я устраиваюсь в кресле, верча желтую розу между пальцами, прежде чем засунуть стебель обратно в один из внешних карманов моей сумки.

Я поднимаю взгляд, и глаза Ронана блестят.

— От Эндрю, — бормочу я.

— Действительно.

— Он всегда давал их мне. Когда я выиграла "королеву бала выпускников" — он был королем, — он прислал мне четыре дюжины, за те четыре года, что я училась в средней школе.

Он засовывает руки в карманы.

— Значит, ты оставишь ее себе?

— Это цветок. Мне это нравится.

— Ха. — Он опускает голову и перебирает бумаги на своем столе. — Я не видел тебя за обедом. Как прошел твой первый день?

Я кусаю губы.

— Никто не бросал в меня плевками. Но там был бумажный самолетик. Ты знаешь студента, Калеба Карсона?

— Нет.

— Его родители погибли в автокатастрофе еще в апреле. — Я качаю головой. — До этого он был отличник, и он не получал уведомлений о прогулах. — Я прикусываю губу. — Что-то в том, как он покинул мою комнату, задело меня.

— Может быть, жизнь поставила его перед тобой. Ты потеряла свою маму, он потерял своих родителей. Я верю что всякие вещи могут быть взаимосвязаны.

— Ты имеешь в виду, как судьба? — Я ловлю его взгляд.

— Мм-хм.

Как абсолютно очаровательно.

— Ты имеешь в виду, что Так появляется в моем баре, я — Лея, а затем мы снова встречаемся в Блу Белл?

Он отводит от меня взгляд, хватает один из блокнотов и идет к двери.

— На столе есть список вещей для тебя. Я записал пароли к аккаунтам в социальных сетях. Там есть номер моего мобильного. Ты справишься?

Я киваю.

— Конечно.

Не глядя на меня, он выходит за дверь.

Хорошо. Поговорим об избегании.

После ответа на звонки и записи сообщений, я вытираю пыль с картотечных шкафов и телевизоров и привожу в порядок его гардероб. Я чищу шлемы и скамейки дезинфицирующим средством, затем оставляю белье парню, когда он появляется, чтобы забрать форму прошлой недели и рубашки Ронана. Ноги болят от моих ботинок, я выхожу на поле и фотографирую их на тренировке, стараясь не публиковать какие-либо их игры или построения.

К тому времени, как прозвенит звонок, я вымотана. Сабина собирается на футбол с Лейси, поэтому я паркую каддилак у дома у входа в каменные ворота, которые ведут в наш район. Я останавливаюсь у дома Калеба, беспорядочного двухэтажного здания в колониальном стиле, немного более нового, чем некоторые, но сорняки захватили двор и ландшафтный дизайн. Я снова надеваю туфли и иду по тротуару.

Пожилая дама, лет семидесяти, осторожно открывает дверь. В фойе появляется Калеб с хмурым выражением на худом лице.

— Это ко мне, бабушка, — говорит он ей, затем шаги снаружи.

Я машу рукой.

— Привет. Помнишь меня?

Одетый в темные джинсы и футболку Rolling Stones, он скрещивает руки на груди и сердито смотрит на меня.

— Чего ты хочешь?

— Я надеялся, что мы могли бы поговорить.

— Нет. — Он разворачивается, чтобы вернуться в дом.

— Подожди! — Я ловлю дверь, прежде чем он успевает захлопнуть ее у меня перед носом. — Калеб, я знаю, что случилось с твоими родителями.

Его челюсть сжимается, вспыхивает гнев.

— И что? Все так делают! Пьяный водитель проехал на светофоре и убил их.

— Просто дай мне пять минут, хорошо? Пожалуйста.

Его горло подпрыгивает, когда он отступает. Я сажусь на ступеньки его крыльца, пока он стоит передо мной.

— Ты ушел с моего урока сегодня, и ты пропустил уже шесть дней, что требует много работы, чтобы наверстать упущенное.

— И что?

Ладно, он настроен воинственно. Я вроде понимаю.

— У тебя хорошие оценки в штате; ты раньше играл в бейсбол и был частью театрального отделения.

— И?

— Ты умный ребенок… — Я останавливаюсь и вскрикиваю, когда ногу сводит судорогой. Я сбрасываю туфли и наклоняюсь поднять ее, чтобы помассировать мне ногу. Я стону, боль прокатывается по моей икре.

Карие глаза Калеба расширяются.

— Эм, ты в порядке?

Я вскидываю руки вверх, весь профессионализм пропал.

— Нет, это не так. Я действительно хотела надеть эти дурацкие долбаные туфли… И я не могу, потому что они причиняют боль, но они выглядят великолепно… Ой! — Я прижимаю пальцы к ступне. — И знаешь что? Это был ужасный день. На случай, если ты единственный человек в BBHS, который не знает, я встречаюсь с футбольным тренером, и он меня выгоняет, и я думаю, что он мог оставить мне розу, что глупо, потому что он этого не делал — это был мой бывший. И тогда мне пришлось иметь дело с тремя классами детей, которым наплевать даже на Юлия Цезаря, и, может быть, я с ними согласна, но я хочу быть хорошей учительницей и хорошей сестрой, и в довершение всего, я все еще злюсь на свою маму…

Я быстро моргаю от нахлынувшей грусти.

Калеб хмурит брови.

— Что сделала твоя мама?

— Ничего специально. Она умерла. — Моя судорога проходит, и я позволяю своей ноге опуститься обратно на крыльцо. — Вау. Ты не должен все это слышать. Мне нужно было выговориться, и ты был доступен. Извини.

Он распускает руки.

— Ты первая учительница, которая пришла ко мне домой.

— Вот и я.

— Очень нетерпеливая?

— Очень саркастичный? — Я отвечаю.

— Ты разговаривала с нами, как с детьми.

Я вздрагиваю.

— Да, мне нужно поработать над этим. — Я делаю паузу. — Мне действительно жаль твоих родителей.

Эмоции отражаются на его лице, глаза блестят. Он садится рядом со мной.

— Смерть — отстой, — говорю я, затем откидываюсь на крыльцо.

— Скажи мне, почему ты ушел сегодня.

Он отводит от меня взгляд.

— Я разозлился. Мисс Тайлер просто позволяла нам тусоваться. — Он пожимает плечами. — Они говорят, что у меня есть проблемы с гневом.

— Я понимаю. Давай сделаем это еще раз. Привет, Калеб. Я Нова, и мне бы очень хотелось, чтобы ты завтра снова пришел на мой урок. Может быть, я и не очень хороший учитель, но я думаю, что было бы забавно наблюдать, как я пытаюсь преподавать Шекспира. Не так ли? — Я улыбаюсь. — Хочешь правду? Я держусь за поэтический блок. Я подумала, что мы могли бы порисовать, или раскрасить, или, я не знаю, выбрать песню, которая соответствует теме. Что ты думаешь? Это хорошая идея?

Он пожимает плечами.

— Ты злишься на своих родителей. Я здесь, с тобой. И… — Я не консультант, но у меня есть мысли о том, через что он проходит. — Бывают дни, когда это ошеломляет, и я злюсь, что ее забрали слишком рано, что я не разговаривала с ней три дня до этого, я не знаю, как сделать то, что она делала для моей сестры.

Он смотрит в землю.

Я вздыхаю. Сложно разговаривать, когда другой человек не отвечает.

— Как ты относишься к Dairy Queen?

— Эм, думаю, все в порядке.

— Хочешь пойти?

Он морщится.

— Я не могу показаться с учителем, мисс Морган. Уличная репутация и все такое.

— Да, просто… мороженое решает много проблем. Порви с кем-нибудь, съешь M&M.

Он фыркает.

— Звучит как твоя проблема.

— Ты прав. — Я вытираю руки о юбку, когда встаю и беру свои туфли. — Калеб… Я не хочу быть занудой — но я вроде как это делаю — но я живу по улице вниз от тебя. Каждый день, когда я не увижу тебя, я вернусь в этот дом.

Он издает раздраженный звук, когда встает.

— Почему ты такая странная?

Я наклоняюсь.

— Мама всегда говорила: Держи свое сердце открытым, даже когда кажется, что оно вот-вот разобьется. Затем она говорила о том, чтобы раскрыть наши крылья, и пела Little Sparrow Долли Партон… Я знаю, это тоже может показаться странным, но суть в том… Я там, где ты, Калеб. У нас есть кое-что общее. Потеря. У тебя есть шрамы, которые люди не могут видеть, но я могу, потому что у меня они тоже есть. Ты же знаешь, я на твоей стороне. Если ты хочешь поговорить…

— У меня есть консультант.