Рикимару - Павел Иконников

«То есть вот такая это будет драка? — задал риторический вопрос Рики, когда я открыл ему свою идею, — а слова «Калашников», «дерево» и «навылет» тебя не напрягают?»

— А может у тебя есть другие идеи как добыть два миллиона в ближайшие десять часов? — я научился прятать сокровенные мысли от ракшаса, но еще не освоил метод невербального общения, — Давай предлагай, я за любой кипишь — кроме голодовки.

«Ну можно было в банк какой пробраться, или кассу торгового центра раскулачить».

— Вот ты вроде современный и продвинутый ракшас, Рики, — я немного злился, на своего недалекого друга, — а про камеры наблюдения ты подумал? А про то, что в городе глаз в тысячу раз больше чем в лесу? И где гарантия что там наберется два ляма? Я уже не говорю о том, что пути отхода по лесу в нашем с тобой положении много перспективней нежели в городе.

Я сам был не в восторге от такого способа по выполнению домашнего задания, но это единственное что пришло мне в голову и выдержало серию выпадов со стороны пресловутого критического мышления. Рикимару похоже решил стать дополнительной копией этого мышления.

«Ну хорошо, вот пробрались мы на территорию. Предположим даже что попали на склад. А дальше что? Люди, автоматы, двери?»

— Возьмем языка, пропингуем на отклик, — я мнил себя мастером тактических решений, на любой вопрос у меня был ответ, — ну и золотишко примем.

Каждое действие имеет противодействие. Турецкий. Кф «Большой Куш».

«Допустим, — Рики, решил зайти с другой стороны, — а ты уже решил для себя главный вопрос Родиона Раскольникова — а именно право на убийство. Ты готов убить молодого, голубоглазого ефрейтора, чьего возвращения домой ждут мама и золотоволосая девушка? Или ты мнишь что все пройдет бес шуму и пыли?».

Мой ракшас конечно сильно раздувал муху, но вопрос он задал верный. Вопрос от которого я прятался. Вопрос который хотелось закопать в глубины сознания.

Готов ли я убивать?

Два миллиона долларов, тридцать двухкомнатных квартир, безбедное будущее для семьи и нескольких поколений. Стоит ли одна человеческая жизнь двух миллионов долларов? Моя да, а чужая?

— Ошибка Раскольникова состояла в том, что он после убийства лёг спать — типичная ошибка людей переживших большое потрясение. А спать нельзя — нельзя чтобы потрясение добралось до бессознательного, нужно бодрствовать и разрешить конфликт с совестью до погружения в сон. Поступи я по другому в свой юбилей, и остался бы с помятым бессознательным.

«Ты рассуждаешь об убийстве, словно маньяк какой — холодно, расчетливо и логично. Так и до греха недалеко».

— А что есть грех, Рики? — я поднялся и направился к тамбуру, — Семь грехов человеческих это ведь и есть — человек.

Гордыня, зависть, чревоугодие, похоть, гнев, алчность и уныние. Когда мне было семнадцать лет я мечтал искоренить в себе эти черты, а сейчас я понимаю что без них я бы не стал тем кто я есть.

Гордыня — естественное желание превосходства.

Зависть — естественное желание обладать большим.

Чревоугодие — естественное желание комфорта.

Похоть — естественное желание к продолжению рода.

Гнев — естественное желание защищать своё мнение, право или территорию.

Алчность — естественное желание приумножать и сохранять.

Уныние — то, что мы получаем, не удовлетворив хотя бы один из предыдущих грехов.

— Станция «озеро Еловое», — просветил надрываясь хрипящий динамик.

Двери электрички раскрылись, и по тамбуру весело закружились сотни снежинок. Я быстро спустился по лесенкам и спрыгнул на платформу. Кроме меня, похоже, не вышел никто — оно и понятно, делать на озере нечего. Лед еще не встал, а купаться уже холодно.

— Осторожно двери закрываются.

«Следующая остановка «два миллиона золотом», — мой ракшас, явно чувствовал себя лучше вдали от людей, где можно было принимать естественную форму союза, — будем считать что я принял твои доводы, и ты пообещал мне минимум жертв».

— Вообще без жертв, — я проводил глазами удаляющуюся электричку и начал раздеваться. Холод конечно собачий, но мне надоело каждый день закупаться одеждой. Я запихал шмотки в рюкзак, и закинул его за плечи, предварительно растянув по максимуму лямки. Зажмурившись, я постарался вспомнить отряд автоматчиков в кирзовых сапогах.

Сила разливалась стремительно по моему телу. Я чувствовал каждый свой волосок и каждую клеточку организма. Меня вновь охватило чувство превосходства и я запрокинув рогатую голову закричал что есть сил сдувая обратно падающие снежинки. Рык получился громким и ужасающим.

Через секунду я услышал вопль. Резко обернувшись и присев я замер в напряжении, готовый прыгнуть в любой момент. Но опасения оказались напрасны — прямо напротив меня, через двойное железнодорожное полотно, стояла плотная баба в искусственной шубе, валенках и шали. Она тыкала в меня пальцем и орала.

— Дура, — я плюнул в её сторону, всё же отдав должноё объему её легких — крик и не думал прекращаться, — почудилось тебе. Чур меня.

С этими словами я повернулся и растворился в сиреневом облаке, только для того чтобы очутиться в десяти метрах дальше ломая некстати подвернувшийся забор.

Следующие перемещения стали получатся все более и более точнее. А через минуту я уже порхал по верхушкам деревьев, словно заправский Тарзан.

Мой родной край не зря зовётся озёрным. Только вокруг станции можно насчитать более десятка водоемов. Озеро «Еловое» — курортное, а мне нужно другое — потаённое.

Здесь снегопад потешился вовсю, копыта то и дело соскальзывали, когда я наступал на заснеженные ветки. Пару раз я таки срывался и летел вниз к земле, но в последний миг сиреневое облако услужливо меня спасало. Мой ракшас больше не издевался и не шутил. Время от времени он выбирал для меня цель — воронье гнездо или зазевавшегося тетерева — и я стремительной вспышкой разносил её на веточки или кровавый пух, одновременно стараясь не ударится о ствол.

Тайное озеро я нашёл без труда, а вот заветную пристань пришлось поискать. Понтон хозяйственные вояки затащили на берег и прикрыли маскировочной сеткой. От озера вглубь леса уходила тонкая просека — едва грузовик проедет.

По этой то просеке меня как раз и тащили полубесчувственного, минут двадцат тащили — значит недалеко уже. Я решил быть осторожным, и пройти остаток пути без перемещений.

«Впереди, метров восемьдесят, — мой ракшас был предельно серьезен, — два человека. Мёрзнут. По сторонам не смотрят».

Ну а у нас по другому на постах и не бывает.

И все же опасаясь быть услышанным, я не стал отвечать Рики и глубоко пригнувшись, начал медленно продвигаться вперед. Оказывается моё новое тело, могло двигаться абсолютно бесшумно и быстро, словно я на самом деле стелс ассассин — невидимый убийца.