Сталь и шелк. Акт третий - Алиса Рудницкая

– Хорошо. Учту. Только мне вот интересно, а что бы было, если бы вскрылась какая-то уж совсем плохая история? Я о том, что бы вы сделали, если бы Рада действительно совершила ужасный поступок?

Я постаралась сказать это как можно более беззаботно, но преподаватели все равно напряженно переглянулись. Мда, актриса я не лучшая, что поделать.

– А что мы могли бы сделать по твоему? – тяжело вздохнул Якоб. – Собрать армию из тех, кто ее ненавидит, и убить? Рада очень сильна, но даже если бы удалось с ней справиться, то это - преступление, за которое Хранители набросятся на нас, как оголодавший пес на кость. Но даже так я бы пошел на это – себя мне не так жалко, как студентов. Если бы встал выбор, кому умереть – вам или Раде, я бы не раздумывал.

Его слова меня восхитили. Все же хороший человек наш куратор.

– Якоб, – покачала головой Нинель, тяжело вздохнув. – Не стоит говорить таких вещей.

– Я не собираюсь этого делать, – успокоил ее Якоб. – Это все чистая теория, Нелли. И даже если вдруг случиться так, что нам придется сразиться, я не уверен, мы смогли бы ее победить. Единственная сила, способная противостоять Раде Тарвиус – Хранители. Сейчас в их рядах все или почти все сильные маги. На нашу сторону встали бы лишь одиночки, да и то неохотно. А заручиться помощью Хранителей для преподавателей почти невозможно. Даже те, кто ненавидят Раду, не примкнут к нам, потому что мы – бывшие преступники. Ведь кто мы такие, если так подумать? Нежить да потопивший целый город идиот, отбывавший срок в академии вместо тюрьмы.

– Нежить? – ошарашенно распахнула я глаза. – Целый город?

– Да-да, не ослышалась, – оскалилась мне клыкасто Нинель, а потом протянула руки и взяла мою ладонь в свои. Руки оказались мертвенно холодными, совершенно не живыми. – Я была и при жизни очень сильной некроманткой, занималась всяким… не совсем законным, перебираясь из мира в мир. Была одержима поиском эликсира вечной жизни. Нашла, но какой ценой! Разумеется за то, что я натворила, меня хотели даже не посадить, а подвергнуть смертной казни. Только вот казнить у них меня не получилось – стала я, детка, совсем бессмертной. И Рада, только пришедшая тогда к власти, вдруг пришла ко мне и предложила преподавание. Вот такие дела.

– А вы? – я удивленно посмотрела на Якоба.

– А я обрушил на город цунами, – усмехнулся в усы он. – Думал, что доброе дело делаю, но вот видишь, теперь уже не верю в это. Потому я твоему Фрино Орну сровнять с землей не дам. Похожи мы с ним – два глупых романтика, если уж так посудить. И ты мне помоги, Янка. Что скажешь?

– Помогу, – согласилась я. – Только вот отца убивать его не отговаривайте.

– Это не буду, – кивнул Якоб. – Личные счеты – это личные счеты. Но народ не виноват. А коль он хочет сделать хорошее дело или просто отомстить своему дому – пусть лучше впряжется и попытается что-нибудь изменить. С его талантом – у него получится, пусть и много времени займет. Зато результат будет того стоить.

Я улыбнулась ему. Да уж, не думала я, что они действительно бывшие преступники. И все же мое мнение о преподавателях от такого признания не ухудшилось. Наоборот. Я вспомнила Фрино, который тоже был злым придурком, но изменился из-за травмирующего события. Что-то подобное пережили и Якоб с Нинелью… и пожалуй такие люди вызывали у меня одно только уважение. не так важно прошлое, как вынесенный из него урок.

– Надеюсь, все это останется между нами, деточка? – тут же хитро улыбнулась Нинель, вцепившись в мою руку почти болезненно. – Не распространяйся-ка ты об этом слишком сильно, а то еще панику посеешь. Не просто так мы держим это в тайне, ни к чему хорошему раскрытие происходящего не приведет.

– Да, лучше об этом все же молчать, – согласился Якоб. – Как и о нашем прошлом. Мы доверились тебе, ты теперь – доверься нам. Учитесь просто с подружкой, наслаждайтесь студенческой жизнью и не лезьте больше во все эти опасные дела. Вы еще только на первом курсе, оставьте заботу об Альянсе профессионалам-старичкам. А то дров наломаете из-за ствоего юношеского максимализма.

– Я постараюсь, – натянуто улыбнулась ему я. – Но проблемы, кажется, липнут к нам сами.

– И вот еще что, – отпустила меня наконец Нинель. – Понимаю, что тебе мой предмет кажется скучным. Но будь добра, старайся, деточка моя. Ты далеко пойдешь, если решишь связать свою жизнь с уничтожением монстров и нежити даже без моих уроков… но прояви хоть каплю уважения к предмету! Наши предки не зря собирали эту информацию и записывали ее для потомков. Какой бы ты не была сильной, не будь самонадеянной дурочкой. А то однажды можешь столкнуться с таким чудовищем, который раскатает тебя в лепешку до того, как ты достанешь свой меч, лишь потому, что ты не потрудилась выучить о нем хоть что-нибудь. К тому же, не думаешь же ты, что я просто выдам тебе рекомендацию, даже не заставив напрягаться?

Мне стало стыдно за себя. Да уж… и как я вообще могу быть совершенно неуверенной в одних вещах и такой зазнайкой в других?

– Хорошо, – уверенно встала я со своего места. – Вы правы. Я постараюсь более серьезно к этому относиться и лучше учить ваш предмет.

– Вот и славно, – кивнула благосклонно Нинель. – А теперь сядь и поешь уже.

– А можно… – я смутилась, взяв тарелку со стола, – я это в комнату заберу?

– Ох, дети, – будто выдохнув напряжение, засмеялась Нинель. – Поделиться решила?

– Вино тоже возьми, – сунул мне одну из нераскрытых бутылок Якоб. – Только не пейте там с Фрино много. Завтра на практической магии сложная тема.

– Спасибо, – улыбнулась я ему, и, забрав бутылку, поспешила наверх.

Да, теперь я знала, что наши преподаватели – не самые светлые личности, как и говорила Яна. Но я была уверена, что при всем при этом Нинель – не сообщница Рады, пусть и поддерживает ее, и знает она скорее всего не так уж и